Элли Эверхарт - Выбираю тебя

– Тогда давай сходим на свидание, о котором ты все болтаешь.

– Ладно, в следующую субботу мы пойдем на настоящее свидание. В смысле, пойдем куда-нибудь, а не станем торчать у меня в комнате.

– В субботу? Но до нее так долго ждать. – Я не хотела демонстрировать отчаянье, но как-то само получилось.

– Ты что, куда-то спешишь?

– Э-э, нет. Пожалуй, нет. – На самом деле все наоборот. Мне сложно устоять перед ним, а он держит меня на расстоянии. Не знаю, почему он так настаивает на этом официальном свидании. Лично у меня такое ощущение, что все это время мы с ним встречались.

– Думаю, настало время завести новую традицию.

Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на него.

– Какую?

– Ночевки по субботам.

– Хм. – Спрятав улыбку, я снова опускаю голову ему на плечо. – Но у нас уже есть традиция для воскресного утра.

– Ну и что?

– Я о том, что тогда у нас будет две традиции подряд.

– Можно придумать еще одну в будний день, если тебе нужно все уравновесить.

– Хорошая идея. – Я улыбаюсь еще шире. Он хочет придумать еще традицию? Значит, он считает, что мы можем стать настоящей парой? Даже с его правилами и семьей? Я не собираюсь спрашивать об этом. По крайней мере, не сегодня.

– Тогда решено. Ночевки по субботам – наша вторая традиция. Ты придумай что-нибудь на неделе, раз первые две предложил я.

Мне смешно от того, каким тоном он это произносит.

– Ладно. Что-нибудь придумаю.

Я переворачиваюсь на бок, он делает то же самое, и моя спина оказывается прижата к его груди.

– Спокойной ночи, Джейд. – Он смахивает прядь моих волос в сторону и целует меня в шею, отчего по всему моему телу начинают бежать мурашки. Мне так хочется повернуться и наброситься на него, но я сдерживаюсь. Уверена, так он мстит мне за шутку с нижним бельем.

Он покрепче прижимает меня к себе, и в его объятьях я чувствую тепло, безопасность и счастье. Никогда не ощущала такую безмятежность.

На протяжении всего дня с Гарретом я ни разу не вспомнила ни о мамином письме, ни о ссоре с Фрэнком. Он отвел от меня все плохое – во всяком случае, на какое-то время.

26

На следующее утро мы просыпаемся от громкого стука в дверь.

– Гаррет. Немедленно открой дверь!

– Вот черт! – Гаррет мгновенно соскакивает с постели. – Это отец.

– Твой отец? – шепчу я. – Что он здесь делает? Который час?

Он бросает взгляд на часы

– Восемь. Понятия не имею, что он здесь забыл. Может, что-то срочное. – Он снимает пижамные штаны и надевает джинсы.

– А мне-то что делать? – Я торопливо выбираюсь из кровати.

Он пихает мне мои джинсы.

– Оденься. Скажем ему, что собирались на завтрак.

– Гаррет, ты там? – кричит его отец, продолжая колотить в дверь.

– Да. Одну минуту.

Я снимаю шорты и натягиваю джинсы, потом пытаюсь причесаться пальцами.

Гаррет приотворяет дверь.

– Папа, в чем дело? Что-то случилось?

Мистер Кенсингтон открывает дверь нараспашку, врывается в комнату и, увидев меня, замирает.

– А она что здесь делает? – спрашивает он у Гаррета.

– Мы собирались на завтрак.

– В такую рань? Ты всерьез думаешь, что я поверю, будто вы двое встали так рано в воскресенье, чтобы позавтракать?

– Уже не рано, папа. Так зачем ты пришел?

Мистер Кенсингтон подходит ко мне.

– Джейд, нам с моим сыном нужно поговорить. Тебе следует уйти.

Я перевожу взгляд на Гаррета.

– Я сейчас спущусь, ладно? – произносит он неуверенным тоном.

– Не жди его, Джейд, – добавляет мистер Кенсингтон. – Он не спустится. И не пойдет с тобой завтракать. Он больше ничего не будет с тобой делать. Между вами все кончено.

– Нет, не кончено. – Гаррет пытается сохранить спокойный тон. – Джейд, просто не обращай внимания.

Я смотрю на него, не понимая, что делать.

– Иди. Я спущусь позже, – заверяет меня он. Но я не верю его словам.

Я медленно выхожу за дверь и иду по коридору. Дверь в комнату Гаррета захлопывается, и до меня доносится крик мистера Кенсингтона.

– Что я говорил тебе об этой девчонке? С этого момента ты встречаешься с Авой и только с ней. Я понятно выражаюсь?

Вернувшись к себе, я плюхаюсь на кровать и пытаюсь переварить произошедшее. Кто проболтался отцу Гаррета? Блейк? Ава? Те парни, что приходили вчера в комнату Гаррета? Почему все они так настойчиво пытаются нас разлучить? Почему они продолжают совать нос в чужие дела? Какое им до нас дело?

Я быстро смахиваю ладонью одинокую слезинку, которая катится по моей щеке. Я не должна плакать. Отец Гаррета злился и раньше, но нас это не остановило. Так будет и на сей раз. Вот только я боюсь, что обманываю себя. Мистер Кенсингтон был в ярости. В прошлый раз он хотя бы пытался скрыть от меня свое негодование. А сегодня ему хотелось, чтобы я это увидела.

Раздается телефонный звонок. Наверняка это Фрэнк, но я не в настроении с ним разговаривать. Я все еще зла на него, но пытаюсь упокоиться. Ума не приложу, почему он никогда не рассказывал мне правду о маме, но ссориться с ним из-за этого я не хочу. Вот бы сделать вид, что этого разговора никогда и не было.

Телефон продолжает трезвонить. Я нехотя встаю и поднимаю трубку.

– Да.

Тишина.

– Это ты, Фрэнк?

Снова молчание. Хочу бросить трубку, но слышу мужской голос и замираю.

– Что ты сделала с письмом?

Я прикладываю трубку обратно к уху.

– Что?

– Письмо, Джейд. Что ты с ним сделала?

Это не Фрэнк. И не Райан. А чей-то чужой очень низкий и тягучий баритон.

– Кто это? – спрашиваю я, стараясь скрыть страх.

– Отвечай. Письмо от Джулии все еще у тебя?

При имени матери по моему позвоночнику начинает бежать холодок. Мама предпочитала, чтобы ее называли Джули, а не полным именем. Фрэнк говорил, только родители обращались к ней так.

– Представьтесь, или я брошу трубку.

– Если бросишь трубку, я просто перезвоню, а если не ответишь, то я приду к тебе и не уйду до тех пор, Джейд, пока ты не подчинишься.

Сердце бешено колотится в груди, и я чувствую, что бледнею. На секунду мне кажется, что это какая-то жестокая хэллоуинская шутка, но этот человек явно не шутит.

– Что вам нужно?

– Мне нужно, чтобы ты уничтожила письмо. Чтобы ты сожгла его так, чтобы от него остался лишь пепел. Поняла?

– Зачем? Какое вам до него дело? Я даже не знаю, о каком письме идет речь. – Мой голос дрожит. Я делаю глубокий вдох в надежде успокоиться.

– Лучше не шути со мной. Сделай, как я сказал. Сожги письмо, а после никогда больше не заговаривай о его содержании. Вообще забудь о его существовании. Теперь ты поняла?

– Я не стану слушаться какого-то анонима. – Я пытаюсь придать голосу уверенность, хоть руки у меня дрожат.

На несколько минут повисает тишина. Потом он снова подает голос:

– Печально, что Фрэнк в таком состоянии. Уверен, тебе не хочется, чтобы ему стало хуже. Или чтобы с Райаном произошел несчастный случай.