Мишель Мэнкин - Любовная Эволюция

Периодически Маркус ловил взгляды Эвери с озадаченным выражением на лице, но быстро отводил взгляд. Маркус заметил, что в их отношениях что-то изменилось. Эвери вел себя не типично сдержанно и немного отдалился. Детская восторженность и бесконечный оптимизм, который так ему нравился в Эвери, куда-то исчез. Маркус неуклюже попытался согнать мрачный настрой, сгустившийся над ними, пока они писали песни, но безуспешно. В этом была сильна Эвери, а не он.

* * *

Продолжая усиленно работать над песнями, они все закончили уже к четвергу. Маркус доделал «Иезавель» – противоречивую песню, с явным намеком на его автобиографию, что подтверждали наполненные злобой слова.

– Не все женщины такие, Маркус, – возразила Эвери, читая текст через его плечо.

Он покосился в ответ.

– Ты еще молод, Эйс. Вырастешь и все поймешь. Для них это всего лишь игра. Женщины думают иначе, чем мужчины.

Горечь, с которой Маркус описывал противоположный пол, напомнило Эвери, почему она изначально решилась на эту маскировку. Она спросила, о Веронике ли эта песня.

Маркус кивнул.

– Ты любил ее?

– Тогда я верил в это.

«Счастливая девушка», – подумала Эвери.

– Но теперь я уже не так уверен. Я очень долго был одинок после нашего разрыва. Тогда Дуайт только познакомился с Лизой, – Маркус перевел взгляд на гриф гитары. – Не знаю. Напомни, почему мы говорим об этой сентиментальной чуши? Я даже Дуайту не рассказывал об этом.

– Ну, это касается альбома, по которому теперь нас будут оценивать. Я тоже никогда никому не рассказывал о своем детстве.

– Это совсем другое, Эйс, – он мягко улыбнулся, – Ну хорошо. Нас с Ви по большей степени связывало сильное физическое влечение. Ты, наверно, видел ее фотографии, – двумя руками Маркус показал ее большой размер груди. – Она определенно горячая штучка. И поскольку большую часть времени я был под кайфом, то не могу вспомнить, что нас связывало что-то кроме наркоты.

Маркус покачал головой и пожал плечами.

***

Они старались изо всех сил закончить «Любовную Эволюцию». Это название песни должно было задать настроение для всего альбома. Они хотели придумать текст о преобразующей силе любви. О том, как со временем любовь меняется и из симпатии превращается в более глубокую и сложную форму чувств.

– Маркус, а ты вообще веришь, что такая любовь существует? – спросила Эвери.

– Лучше б так, Эйс. Я определенно не хочу закончить как те рокеры из семидесятых, которыми ты так восхищаешься. Им по шестьдесят, а они до сих пор охотятся на двадцатилетних фанаток.

Эвери покачала головой, посмеиваясь над ним.

– Думаю, она существует, Эвери, – сказал Маркус уже серьезным тоном. – У моих родителей именно такая любовь, и они женаты уже сорок лет. У них были свои взлеты и падения, но мой отец всегда говорил, что любовь это путешествие, а не пункт назначения.

Маркус взглянул на нее и спросил:

– А ты веришь?

Эвери перестала строчить в своем блокноте и подняла голову. Ее зеленые глаза жгло, когда она разглядывала его, сохраняя в памяти каждую линию так сильно полюбившегося лица.

– Я на это надеюсь, Маркус, – прокрутив карандаш между пальцами, Эвери нахмурилась и отвернулась. – Очень надеюсь.

Глава 17

В пятницу утром на город опустился туман. Эвери вышла на балкон, желая, чтобы облака исчезли. Несмотря на все обстоятельства, она с нетерпением ожидала встречи с родителями Маркуса. И к счастью уже к середине утра через облака выглянуло солнце. А к тому моменту как ей позвонил Маркус и сказал, что машина у входа, туман полностью рассеялся.

Эвери перекинула через плечо рюкзак с одеждой, взяла на всякий случай гитару и вышла из номера. Обойдя машину, она поздоровалась с Рэем и постучала в окно, где сидел Маркус, оперевшись на локоть. Эвери запрыгнула на заднее сиденье к Дуайту, с горящими от волнения изумрудными глазами.

Всего через пару кварталов они оказались у надводного терминала «Харбор Эир».

– Не могу поверить что, наконец, полетаю на гидроплане, – воскликнула Эвери, ерзая от нервного возбуждения.

Маркус обратился к Дуайту:

– Суши, синтезатор, гидропланы. Чему еще осталось научить нашего молодого ученика?

– Всему, сэнсэй.

Эвери закатила глаза и подалась вперед, хлопнув Маркуса по плечу.

Подъехав к доку, ребята загрузили весь багаж в понтоны самолета, но инструменты сложили в пассажирской кабине. Маркус предложил Эвери сесть вперед, рядом с пилотом. Хотя немного опасался, что тот умрет от захватывающего панорамного вида.

Маркус подался вперед и крикнул, пытаясь перекричать шум мотора:

– На обратном пути мы сможем насладиться замечательным видом на парк Стэнли и мост Львиные Ворота.

Гидроплан минут двадцать пролетал над внутренним каналом между континентальной частью Британской Колумбии и островом Ванкувер. На гладкой поверхности океана виднелись грузовые судна, парусники и паром, который транспортировал технический персонал и поклонников для завтрашней съемки клипа.

– Ух тыыы, чувааак! – кричала Эвери, когда они несколько раз подскочили во время приземления в «Нанаймо Харбор».

Разгрузив гидроплан и получив багаж, они вышли из терминала, где их тепло поприветствовала семья Маркуса и жена Дуайта, Лиза.

– Мы приехали на минивэне, чтобы все поместилось, – сказал отец Маркуса, обнимая каждого сына.

Эвери отошла назад, наблюдая за воссоединением семьи, и заметила, что Дуайт коренастая копия отца.

Потом папа Маркуса повернулся к ней.

– А ты, наверно, Эвери. Я уже наслышан о тебе. А че это ты такой нарядный? Мальчики, он слишком крут, чтоб ехать в нашем старом фургоне.

Теперь Эвери поняла, от кого у Дуайта и Маркуса такое чувство юмора. Мужчина протянул руку и улыбнулся, отчего его ярко-голубые глаза загорелись.

– Я Дон, рад, наконец, познакомиться с тобой.

Эвери протянула руку, чтоб ответить на рукопожатие, но Дон неожиданно притянул ее и крепко обнял, так же как Дуайта и Маркуса.

– Я готов смягчить уровень своей крутости, чтоб эти двое не чувствовали себя неполноценными, – пошутила Эвери, на что Маркус с Дуайтом игриво толкнули ее.

Вперед вышла мама Маркуса и улыбнулась Эвери. Мама была высокая, очень красивая женщина с длинными каштановыми волосами, похожая на двадцатилетнюю девушку. Поцеловав Эвери в щеку, она представилась:

– Добро пожаловать, Эвери. Я Рета Энтони. Мы так рады, что ты смог приехать.

Поездка в Дункан из Нанаймо заняла около часа. Живописное береговое шоссе было проложено через холмистую сельскую местность, усеянную фермами и виноградниками. Эвери была слишком занята разглядыванием пейзажа и не участвовала в общей беседе. Все говорили одновременно, пытаясь рассказать все новости. Пропуская через себя эти счастливые звуки, Эвери заметила, что жена Дуайта тоже в основном молчала. Миниатюрная красавица с блестящими черными волосами, собранными в конский хвост, выглядела полностью удовлетворенной, держа мужа за руку всю дорогу.