Admin - o 18466e8fb342a663

- Ну, я побежала, - чмокнув меня в макушку, она кричит с порога:

- Покушай обязательно. Я тебя люблю!

- Ксана, подожди, - с трудом отрываюсь я от стула.

- Что, коханый?

- Я без тебя жить не смогу…

*

- Ты когда-нибудь видел, МышкО, как по ковыльной степи бегут волны? - Оксана

обнажённой ногой рисует в воздухе на фоне белёного известью потолка зигзаг, который, по её мнению, должен изображать из себя волну.

Я любуюсь её загорелой голенью, длинной тонкой ступнёй, ухоженными пальчиками и

начинаю мелко дрожать…

- Ты слышишь, о чём я говорю? – переспрашивает она.

- Да… То есть, нет, я никогда не видел степь.

- Когда я сюда приехала, - нога юркнула под одеяло, и взлетела вверх рука, тонкая и

изящная как крыло ангела, - меня поразило то, как похоже море на степь.

Одеяло съехало, обнажив плечо и часть белой, как молоко, груди.

- Я сама с Запорожья. Ты что, и на Украине никогда не бывал?

- Не довелось, - сипло отвечал я и начинал нежно целовать глаза девушки, стараясь

справиться с ознобом. Волосы Оксаны пахли аптекой, - но украинок очень люблю…

- Что ты со мной делаешь… О, господи!.. Коханый!..

*

- Ксана, уже середина лета. Мы встречаемся почти четыре месяца, - я разворачиваю

девушку лицом к себе.

- Выходи за меня! – вглядываясь в ставшие родными глаза любимой, я почти кричу, тряся

её как былинку:

- Хочу, чтобы ты была рядом со мной, понимаешь? Всегда со мной: каждый день, каждый

час, каждый миг… Я ревную тебя ко всему: к твоей школьной влюблённости, к врачам

твоей больницы, к твоей работе, наконец. Во сне мы с тобой всегда вместе, и когда я

просыпаюсь один, реву диким зверем, сжимая зубами подушку!.. Я не могу делить тебя ни

с кем, даже с твоим прошлым…

Девушка чуть отстраняется. Глаза её опущены, руки вытянуты по швам:

- Коханый, умоляю тебя: подожди немножко, дай мне время!..

*

- МышкО, пойми, я должна поехать. Во-первых, я три года не видела маму. А потом, я

должна всё же объясниться со Стёпой – всё ему рассказать, попросить прощения, в конце

концов. Так будет по-честному. Ты только не волнуйся, коханый. Я обязательно вернусь, и

мы уже не расстанемся с тобой никогда…

Я целую Оксану в глаза, крепко прижимаю её к себе, с трудом сдерживаясь, чтобы не

разрыдаться. Хочется заслонить её от этого жестокого мира, где каждую секунду

приходится принимать решения, выбирать, нести ответственность за поступки… И, в то

же время, физически ощущаю, что её теряю…

Катер пронзительно гудит третий, последний раз. Старенький капитан подносит жестяной

рупор ко рту…

- Беги, родная, я буду тебя ждать, - отпуская руки любимой, слегка подталкиваю её к

дебаркадеру…

Глава 8

В тот же день провожали на пенсию Василия Петровича Петухова. Чествовали ветерана в

клубе, собрались все жители посёлка. Несмотря на тоску, не пойти я не мог. Василий

Петрович работал под моим началом, к тому же я давно присматривался к этой

удивительной семье.

Василия Петухова и его жену Матрёну знало всё побережье. Сам Петухов работал на

тракторе, а тракторист на селе - человек уважаемый! Кто дров из тайги привезёт? Кто

весной огород вспашет и дорогу зимой к дому в снегу пробьёт?

То-то же!

Плюгавенький, и в самом деле похожий на задиристого петуха, Василий Петрович никому

не отказывался помочь и цену не заламывал, сколько дадут. Спирт Петухов не пил и за

труды брал деньгами. Домой спешил, к своей Матрёне…

Матрёна Ильинична работала пекарем. Когда подходил на пекарне хлебушек, по посёлку

плыл такой сытный дух, что поневоле во рту накапливалась слюна; хотелось скорее домой, за стол.

Зачастившие перед путиной к нам городские начальники обязательно брали в Николаевск

три-четыре буханки местного хлеба.

Сыновей у Василия и Матрёны было двое: оба давно уже выросли, отслужили и

разлетелись по свету. Слали родителям к праздникам открытки, а проведать – так не

дождёшься.

Дом у Петуховых, самый большой в посёлке, он стоял в самом центре и гордо смотрел

шестью окнами на магазин, почту и сберкассу.

В воскресенье в клуб на кинокартину супруги шли не торопясь, под ручку, нарядные, на

лицах – довольство. Дородная краснощёкая Матрена приветливо раскланивалась с

односельчанами. Рядом с супругой семенил щуплый низкорослый Василий Петрович - в

костюме, галстуке, и серой шляпе набекрень.

И всё бы хорошо, если бы…

Трезвенники Петуховы два раза в год, в мае и октябре, справляли свои рождения.

Матрёна Ильинична пекла пироги, тушила гуся. Скуповатые супруги гостей не

приглашали. Зачем? Им и вдвоём хорошо.

Представьте такую картину: муж и жена Петуховы - за праздничным столом, одеты в

новое, красивые и влюблённые. Лёгкий морской ветерок шевелит занавеси приоткрытого

окна. Матрёна потчует мужа:

- Вася, попробуй икорки, меня Валентина из засольного угостила.

- Спасибо, Матрёнушка, - всё более краснеет лицом Петрович, - это какая Валентина, Кулагина, что ли?

Через часок-полтора тональность разговора меняется:

- Мог бы подымить и на улице, стирать занавески мне придётся…

- А пошла бы ты… в баню!..

Петрович в сердцах встаёт из-за стола и уходит в палисадник.

Матрёна Ильинична задвигает засов на входной двери:

- Вот и ночуй там, в бане!

Спокойно докурив и аккуратно загасив окурок, глава семьи направляется к поленнице.

Взвесив на руке самое тяжёлое полено, крушит ближайшее к входной двери окно.

Следующее окно выносит изнутри Матрёна табуретом. Третье - Петрович. Опять -

Матрёна.

Военные действия идут в полном молчании. Слышен лишь звон стекла, треск ломаемых

рам и надсадное дыхание Петуховых.

Когда в доме и на веранде не остаётся ни одного целого окна, Петрович закуривает, и, полюбовавшись на результат, идёт к соседям проситься на ночлег.

Давно собравшиеся на противоположной стороне улицы поселковые кумушки

подчеркнуто вежливо его величают:

- Здрасьте, Василий Петрович.

Утром Матрёна Ильинична берёт бутылку, заворачивает в холстину нетронутый пирог и

бежит через дорогу просить у супруга прощение. К чести Петухова он долго не ломается

и, опохмелившись, степенно возвращается в лоно семьи, сопровождаемый семенящей

позади него счастливой женой.

Всю неделю Петуховы ремонтируют разрушенное жилище.

Это всем знакомое «кино» соседи смотрят регулярно, два раза в год, и удивляться давно

уже перестали. Лишь однажды рыбобазовский кузнец Миронов не выдержал:

- Петрович, чем так мучиться, разошлись бы, что ли…

Ус Петухова дёрнулся, лицо налилось свекольным соком:

- Ты что, охренел? Я люблю её!

А сегодня я с восхищением смотрел на сцену, на гордого праздничного Василия, сияющую