Наташа Бойд - Эверси

У Джека были изъяны. Серьёзные изъяны. Но этих изъянов оказалось недостаточно для меня, чтобы не влюбиться, но достаточно, чтобы держаться от него подальше. Очень далеко.

Джек не обладал мужеством, которое я хотела в нём видеть, раз он смог солгать своей девушке, чтобы сохранить их отношения ради карьеры. Если это правда, тогда я не понимала, что вообще с ним творится. Если неправда, тогда, судя по всему, он лгал мне.

Я протянула Джаз банку с ванильным мороженым.

— Мне на самом деле хотелось, чтобы он опроверг мои слова, Джаз. Он должен был увидеть сообщение и понять, почему я расстроилась. Он должен был сказать мне, что всё это большая ошибка. Если, конечно, это не было ошибкой. — Я не знала, почему пыталась найти оправдания очевидному факту.

— Я знаю, милая. Мне жаль.

Я сделала большой глоток горячего шоколада, в котором было растоплено ванильное мороженое.

— У тебя в машине ещё валяются какие-нибудь журналы? — Джаз не могла сходить в магазин даже за упаковкой жвачки, и при этом не купить что-нибудь из жёлтой прессы. Я была готова поставить на кон последнюю ложку «Тартл Трэкс»[24], что свежий журнал подруга приобрела сегодня вечером, когда покупала текилу.

Она кивнула.

— Но я не пойду за ним в машину.

Очередной раскат грома подтвердил её слова.

— Не бери в голову. Это идиотская идея, которая только продлит мои мучения. Я просто подумала, что никогда по большому счёту не следила за его жизнью. — Я подумала о том, как на самом деле много Джек утаивал от общественности, и о секрете, которым он со мной поделился. — Ну, внимательно не следила. По крайней мере, за его публичной жизнью.

— Вот только не начинай заниматься мазохизмом. Хуже всего после разрыва черпать информацию о бывшем парне из журналов.

— Разрыва? — фыркнула я. — Вообще-то, мы никогда не были вместе.

— Единственное, что я знаю, общественность до сих пор гадает, где он, а Одри сделала публичное заявление.

— Правда? И что же она сказала? — Меня бесила моя слабость, но мне было интересно.

— Ну, если читать между строк, то она очень сожалеет о своём необдуманном поступке, любит и глубоко уважает Джека и бла-бла-бла. Но я уверена, что она сделала это заявление, потому что тоже не знает, где он находится.

Какое-то время я обдумывала услышанное, пока моё внимание не поглотила другая мысль.

— Осмелюсь спросить, какая книга стоит на повестке дня на завтрашнем собрании книжного клуба? Единственная причина, по которой ты забыла мне сказать о ней — я уже её читала? — Я потёрла виски, потому что от выпитого алкоголя медленно начинала болеть голова.

Джаз скорчила гримасу.

— Ну да. Просто дамы постарше ещё не читали её… к тому же, по этой книге скоро выходит фильм… — Она замолчала.

Завтра будет отстойный день.

— Послушай, ты же не знала, что мы встретим этого парня, когда выбирала книги, поэтому не переживай по этому поводу, — сказала я, прощая её за эту оплошность.

— Ага, но сейчас мне бы хотелось, чтобы мы выбрали «Анну Каренину».

— Мне тоже.

Джаз широко зевнула.

— Уф, маргарита плюс мороженое. У меня будет углеводная кома.

Я тоже зевнула, а затем мы обе подпрыгнули на месте, когда в парадную дверь неожиданно постучали.

— Чёрт, кто это? — сказала Джаз. — Следует ли нам проверить?

Моё сердце сбилось с ритма от нахлынувшего испуга.

— Это может быть миссис Витон. Возможно, крышу в её доме плохо отремонтировали.

Или нет. Джаз схватила кочергу, и мы на носочках прокрались к парадной двери.

Я посмотрела в глазок, но из-за отсутствия наружного освещения ничего не смогла разглядеть.

— Я ничего не вижу, — прошептала я и тут же отскочила назад, когда в дверь снова постучали.

— Кэри-Энн? — Голос Джека перекрикивал шум ветра и дождя.

— Боже мой , — проговорила я одними губами, глядя на Джаз. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Думаешь, он получил сообщение?

— Чёрт, я не знаю, — прошептала она в ответ, втянув голову в плечи.

— Кэри-Энн? Пожалуйста… пожалуйста, открой дверь. Мне нужно с тобой поговорить.

Какого чёрта он делал около моей двери, да ещё и в дождь? Конечно же, я собиралась впустить его в дом. Но при этом чувствовала, как обида медленно расползалась по моей груди и шее.

Джаз пожала плечами, её лицо выражало что-то типа «это твои заморочки, я не знаю, как помочь тебе в этой ситуации».

— Ну спасибо ! — зашипела я на неё.

— Кэри-Энн! Открой эту дверь, чёрт возьми… пожалуйста? — Голос Джека сорвался на последнем слове, и у меня поникли плечи.

Джаз закатила глаза.

Я распахнула дверь, но резкий порыв ветра вырвал её из моих рук. Дверь с силой ударилась о стену, и в дверном проёме, облокотившись руками о косяк, появился высокий силуэт Джека. Джинсы и мокрая тёмная футболка прилипли к его телу, а по красивому лицу струями стекала вода.

— Во имя любви к креветкам с овсянкой, девочка, — услышала я бормотание Джаз рядом с собой, пока мы обе таращились на архангела на пороге моего дома. — Удачи.

Я вздрогнула.

— Джаз. — Джек поприветствовал её кивком головы и шагнул в дом.

— Джек. — Она повернулась, вскинула подбородок и скрестила руки на груди. Она не могла крикнуть «Не связывайся с моей лучшей подругой» громче, даже если бы сказала это вслух.

Очевидно, парень понял намёк, потому что, когда я быстро закрыла дверь, чтобы дождь не лил в дом, он адресовал свои следующие слова именно Джаз.

— Мне просто нужно с ней поговорить.

— Не двигайся, — сказала она ему и через арочный проём пихнула меня обратно в гостиную.

Я бросила взгляд на Джека и заметила, что его зелёные глаза с тоской смотрели на меня.

Мы с Джаз остановились около камина, и она притянула меня ближе к себе. Мы стояли достаточно далеко от Джека, но она всё равно продолжала говорить шёпотом.

— Я собираюсь пойти наверх и лечь спать в комнате Джоуи. Ты тут справишься?

Я кивнула.

— Ты уверена?

— Да! — сердито прошептала я.

— Если ты решила отдать ему сегодня свою ваджаджа[25], то делайте это потише, хорошо?

— Джаз! — взвизгнула я и чуть не подавилась собственным языком.

— Я просто сказала… — отмахнулась Джаз и пожала плечами.

— Тогда не надо «просто сказала». Я обижена на него, помнишь?

— Да, да, я знаю. Но посмотри на него. — Мы обе повернулись и уставились на Джека. Он стоял насквозь мокрый, закинув одну руку себе на шею, а другую уперев в бедро. Его влажные волосы прилипли к нахмуренному лбу.

— Ты всегда можешь бросить его утром, — пробормотала она.

Джек посмотрел на нас, глазеющих на него из другой комнаты.

— Что? — спросил он.

Мы заговорили одновременно.

— Ничего, — хором ответили мы и снова отвернулись.