Оксана Демченко - Мир в подарок. (Тетралогия)

Рик, успевший сменить облик, хмыкнул, покачал головой и буркнул под нос:

– Называют нас дикой стаей! Сами жрать друг дружку готовы… сырьем.

Он резко повернул человека лицом к себе и обхватил его голову ладонями. Тром Диккер вскрикнул и обмяк.

В глазах координатора плясал бешеный огонек пьяного, нездорового азарта. Мечта о власти не угасла, ее очарование делало боль поражения еще ярче. Рик мрачно взрыкнул. Люди… Есть среди них и такие: желающие пожрать все, ненасытные. Свою жажду они гордо именуют ответственностью, а свой эгоизм – проявлением воли. Теряют ориентиры и перекраивают во имя цели все – логику, мораль, устои, закон. Бесконечное «я», не готовое считаться с «мы» всей планеты, миллиарда соплеменников. Дай такому власть, неограниченную – и мир взорвется, рассыплется в мелкие осколки. «Я» охотно утверждается на крови и костях «мы». «Я» в людском болезненном варианте гиперразвития – это жесточайшая диктатура. Хотя люди упрямо называют стайное «мы» несвободой. Что с них взять, может, со временем поумнеют? Рик Горр поморщился от отвращения и погрузился глубже в темную затхлую жадность гаснущего сознания. Координатор не врал, он был центром собственной вселенной, он не служил никому, цепочка поиска лидера заговора замкнулась. Сейчас это уже не подлежало сомнению.

– Не перестарался? – насторожился Йур.

– Только убедился, что он служит самому себе, не имеет еще одного заказчика выше, неизвестного нам, – тихо и устало отозвался Рик. – Закончил. Полагаю, на сей раз у нас в руках нужный… людь. Летим в заповедник? Там, судя по всему, имеется два трупа.

– В Академию, – покачал головой Йур. – Трупы могут ждать сколь угодно долго, а вот вожак… Я до сих пор его не ощущаю. Чудовищно пусто. Рик, мне до нынешней ночи казалось, что к волвеку подкрасться невозможно. Тем более в Академии, где стайных много и общее сознание живет в полную силу.

– Люди умеют делать гадости, – грустно отозвался Рик, взваливая на плечо безвольное тело координатора. – Очнется – выясним, что он придумал против нас. Риан опасался чего‑то подобного… Но не сегодня. Слишком все быстро случилось. О сроке прилета вожака знали единицы. Утечки информации не было. Мы с Йяллом у комнаты Витто караулили просто на всякий случай – опасались коварства ан‑моэ Йенхо. Мы так привыкли считать его главным заговорщиком…

– Тром Диккер входил в узкий круг осведомленных и не нуждался в краже сведений, – нехотя согласился Йур. – Ты можешь пилотировать? Я бы немного отдохнул. Страшное чувство это общее одиночество без Даура.

Рик положил ладонь на лоб айри и попробовал снять часть боли. Йур расслабился, даже задремал. Волвек дрогнул уголками губ. Он помнил прошлое одиночество. Тридцать лет назад, когда канул в море мобиль вожака. Даур долго был без сознания, и вся стая ощущала отчаяние безысходности. Нельзя ничем помочь, и так делается все возможное. Остается лишь ждать… Сейчас – легче. Он, Рик Горр, научился основам самодостаточности. Он способен осилить одиночество и знает: делать надо не только посильное, но и все остальное, невозможное. Искать врага, отдавать силы лечению, даже если ты не снавь и не врач, верить в лучшее вопреки и наперекор. Этому их научил в значительной мере сам вожак, выживший в прошлый раз и построивший новую семью. И Йялл, само собой, тот, кто ушел и унес боль… Рик поморщился, ввел себе стимулятор. Ночь обошлась недешево. Обрывки чужой памяти, вырванные против воли допрашиваемых, наполняли душу мутноватым затхлым душком людской чуждости. То и дело перед внутренним взором вспыхивали картины, оживали звуки и запахи.

Бар, вкус крепкого алкоголя. Алчный взгляд одного из людей, ощупывающий во всех подробностях перстень на пальце собеседника. Целый клубок мыслей о цене этого нелепого сокровища, статусе его владельца – и зависть, удушающая жажда обладания, темная злоба собственной несостоятельности… Непонятно. Мерзко. Дико.

Мобиль координатора. Полет над набережной и упоение грядущим величием. Одно слово – и будут смещены с постов неугодные. Простенькая интрига, подтасовка фактов – и обрушится репутация врагов. Он возглавит Совет. Власть пьянит сильнее спиртного. Быть вожаком людей – значит, владеть миром и распоряжаться его ресурсами. Брать без счета и забыть само слово «оплата».

Волвек тяжело вздохнул и потер виски. Непонятно. Все у людей непонятно. Слова одинаковые, смысл совсем разный. Вожак в стае не берет – он отдает… А уж состоятельность, оцениваемая нелепым камнем на пальце, – что это такое? Особенно в сравнении с уважением семьи, правом внести лепту в развитие общей памяти расы, радостью интересного дела. Окончательно непостижимо, почему человеки знают и принимают настоящий смысл слов, а люди – нет? Да ладно бы не принимали, но зачем навязывать свой? Их ведь никто не заставляет вступать в стаю и жить по ее закону. Скорее наоборот, ограждают по мере сил от осознания несхожести. Именно поэтому вожак строго запретил считывание образов без согласия донора. Дал понять, что люди будут напуганы этим даром стайных. Впрочем, теперь неважно. Кто знает, сохранится ли хотя бы до рассвета у стаи способность принимать людей с их искаженным смыслом слов и понятий и будут ли завтра существовать города волвеков на Релате… Рик осознавал общий гнев и темное, спрессовываемое в стену отчуждения, отрицание мира людей.

Стая приняла случай тридцатилетней давности как ошибку. Стая не отвернулась от соседей и уступила Йяллу Трою право в одиночку искать ответы на вопросы, важные всем и каждому. Во второй раз вряд ли волвеки пойдут на подобное. Уже отчетливо опознается решение, оно созрело и сделалось окончательным, общим и обязательным. Самое позднее через два часа ни одного стайного не останется в мире Релата, потому что сейчас волвекам не до людей.

Мобиль снизился и сел на знакомой площадке у главного корпуса. Рик этого не заметил, поглощенный зрелищем поистине необычным. Совсем рядом огромной каплей росы серебрился купол защитной оболочки «Инки». Длинная очередь шевелилась и двигалась от края поляны до кромки маскировочного поля. Один за другим волвеки исчезали в нем. Молча, сосредоточенно, не оглядываясь. Вот очередь замерла. «Инки» взмыл ввысь и исчез. Никто не ушел – волвеки стояли, смотрели в небо и ждали возвращения корабля. Рику стало окончательно жутко: неужели он прав и стая уходит? Совсем, безвозвратно… Толкнув ладонью в плечо, волвек разбудил Йура.

– Охраняй нашего арестанта, – быстро велел он. – Я должен понять, что происходит. Нельзя ведь так вот…

Рик оборвал себя на полуслове. Он и сам точно не знал, как следовало завершить фразу. Нельзя уйти? Так ведь и оставаться невозможно. Нельзя уйти так ? А как уходят? Общее настроение стаи все полнее вливалось в сознание и не вызывало отрицания, протеста, даже незначительного несогласия. Не было в сознании волвеков гнева или озлобления. Имелось иное: стремление вернуться домой и стать единым целым во имя надежды. Еще у стаи имелся тот, кто сформировал новую идею. Рик удивленно дрогнул бровью и сорвался с места.