Belle Aurora - Captive

Да-да. Электронное письмо.

Мы особо много не разговаривали с момента моего возвращения домой.

Но я была рада, что он уступил. Не то чтобы мне нужно его разрешение.

Я наконец-то ощутила возбуждение от победы, которое я никогда до этого не чувствовала. Очень маленькая часть меня чувствовала свою вину за то, что я беру эти деньги, но большая часть сказала, что мне необходимо было сделать это. Что мне нужно жить собственной жизнью. И вот эту часть я и послушалась.

Мама, с другой стороны, решила, что она собирается проводить со мной каждую свободную минуту с момента, как я вернулась домой, пока я не излечусь. Излечусь от своего разбитого сердца.

Мой мозг закатывает глаза.

И хотя я была благодарна за то, что она делала — это было то, с чем я должна была справиться сама. Будучи моей мамой, она хотела, чтобы у меня было всё самое лучшее.

Я сказала ей, что большинство людей в основном не имеют всё самое лучшее. Они просто учатся получать самое лучшее из того, что имеют.

У меня маленькая квартирка с одной спальней в городе. Она находится в центре. Большую часть своей мебели и аксессуаров для дома я купила поддержанные. Я научилась жить, укладываясь в бюджет, и нашла работу официантки в стейк-хаусе рядом с домом.

Моя жизнь несовершенна. У меня тяжелая работа. Зарплата очень маленькая. Но я люблю ее.

Наконец-то я живу.

Я скучаю по дням, когда всё казалось простым.

Слишком много всего произошло. Так много вещей, которые моя память не позволит мне забыть. Постоянные воспоминания о прошлых нескольких месяцах преследуют меня.

Мое сердце сильно бьется. Я закрываю глаза и глубоко дышу. Мой психиатр прописал мне дыхательные упражнения, и это меня охренительно удивило, но они действительно работают.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

Вдох, два, три, четыре.

Мой пульс замедляется, и я делаю глубокий вдох. Я задерживаю дыхание еще на четыре секунды, затем выдыхаю и возвращаюсь к тому, чем занималась.

Прижимаю коробку ближе к себе, затем передаю ее Тере, самодовольно улыбаясь. Они с Джоном съехались. Куда именно неизвестно из-за его сексуальной военнослужащей задницы. Но я рада за нее. И она дала мне понять, что понадобится лишь один звонок, чтобы она приехала.

Ну, я и позвонила. И вот она здесь.

— Господи, я ненавижу переезды. Это отстойно, — она бормочет, затем быстро добавляет: — Но это так волнующе! Мы обе переехали из дома родителей, и действительно чем-то занимаемся. — Она делает паузу. — Отец, наверное, собирается продать особняк.

Ему следовало бы. От этого дома больше проблем, чем чего-то хорошего. И я думаю, что он купил его только для безопасности. Я хихикаю про себя, думая о том, как быстро Нокс взломал его.

Мое сердце обрывается. Затем начинает учащенно биться. Сильно.

Я почти могу чувствовать, как оно вырывается у меня из груди.

Срань Господня, станет ли мне когда-нибудь легче?

У меня щиплет в носу. Я быстро начинаю свои дыхательные упражнения. Тера никогда ничего не упускает, она поглаживает меня по спине.

— Медленно и глубоко, малышка. Я с тобой.

И так и есть. Абсолютно.

Тера была моей опорой в этот ужасный период времени.

Мое сердце возвращается к нормальному ритму, и я смотрю на часы.

— Тебе лучше идти. Джон будет ждать тебя.

Когда она не отвечает, я смотрю вверх на нее и вижу ее явно озабоченное лицо. Она говорит с фальшивым воодушевлением:

— Я вот тут подумала, что могу остаться здесь на ночь. Мы можем устроить пижамную вечеринку! Смотреть фильмы и есть попкорн, что ты об этом думаешь?

Храни ее, Господь. Я люблю эту женщину. Действительно люблю.

Но я знаю, что она сейчас делает. Поэтому лгу ей прямо в глаза. Растягивая слова, я осторожно говорю:

— О, милая. Прости меня, я бы с радостью, но безумно устала. Я имею в виду, смертельно устала. Поэтому, думаю, что могла бы просто провести один тихий вечер. Тем более, завтра у меня утренняя смена.

Ложь. Ложь. Всё ложь.

Но это игра, в которую мы играем уже давно.

Ее лицо становится грустным. И это действительно выглядит искренне. Я кладу руку ей на плечо и сжимаю его.

— Тера, со мной всё хорошо. Иди домой к своему мужчине. Чем вы занимаетесь сегодня вечером?

Она мечтательно улыбается.

— Это вечер свидания. Мы идем ужинать, а затем куда-нибудь выпить. Потом, может быть, мороженное или что-то в этом роде. — Она пожимает плечами, будто это неважно. Но я-то лучше знаю.

Подходя к ней, я открываю свои объятия для нее, и она обнимает меня.

— Это прекрасно. Могу поспорить, он тебя балует.

Она сдавленно смеется мне в волосы.

— Да. Он лучший.

И мы на этом заканчиваем. Еще больше разговоров о счастливых взаимоотношениях превратят мое настроение в дерьмо.

Провожаю ее к двери, машу на прощание, и на полпути в коридоре, она выкрикивает.

— Мы такие дерьмовые врушки. Нам точно нужно брать уроки вранья!

И я прыскаю со смеху, люблю, что мы делаем так каждый раз.

Моя сестра самая лучшая.

Я возвращаюсь назад, останавливаюсь возле холодильника и заглядываю внутрь.

Хммм.

Думаю, мне понадобится немного больше, чем упаковка содовой на ужин.

Пришло время, идти в магазин.

***

Выходя из местного магазинчика, я несу пакет, полный продуктов. И серьезно! Дорогие ли продукты? Да! Я чуть не упала в обморок, когда девушка-кассир подала мне мой чек.

Балансируя с полным коричневым бумажным пакетом на своем бедре, я меняю положение, когда захожу внутрь дома. Но вид чего-то знакомого останавливает.

Мое сердце замирает

Я вижу его.

Он ко мне спиной. И он уходит от меня.

Нет.

Я не думаю. Я просто бегу.

Пакет с продуктами замедляет меня. Я выбрасываю его в сторону и продолжаю бежать.

Неважно, как быстро я бегу, кажется, что не могу догнать его.

Мои руки трясутся, и глаза наполняются слезами. Я, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, бегущая по улице, рыдая. Вытирая свои заплаканные глаза рукавом, я снова смотрю.

Он ушел.

— Бл*дь. — Моё сердце выскакивает из груди, и кровь пульсирует в ушах. Я продолжаю бежать. Задыхаясь, бормочу снова и снова: — Нет.

Я ищу и ищу, но нигде нет и признака его. Он ушел. Я падаю на колени посреди тротуара. Мое тело резко падает вперед, я закрываю лицо руками и выпускаю всё наружу.

Плач отчаяния.

Плач потери.

Чьи-то руки обнимают меня. Меня захватывают в сильные, теплые, медвежьи объятия. Глубокий голос шепчет мне успокаивающие слова, которых я не слышу. Или просто не хочу слышать.

Я смотрю вверх, на добрые, карие глаза. Я хриплю.

— Какого хрена, Рок?

Его глаза становятся грустными, и он тихо говорит:

— Милая, Лили. — Он смотрит по сторонам и продолжает: — Мне не следует быть здесь.