Nata - Unknown

— Послушай меня, ты, мелкое дерьмо, — сказал Мик. — Ты здесь не главный. Поэтому заткни рот, Кольт, или я вышвырну твою задницу отсюда быстрее, чем ты сможешь сказать «черт бы тебя побрал».

Я нахмурилась. Не поняла. Почему Мик сказал, что вышвырнет задницу Кольта? Как он может, если Кольт владелец клуба? Конечно, никто на самом деле не говорил мне, что он был владельцем Холостого Выстрела, я просто предположила это по тому, как он держался, и он же был главным по найму. Но возможно, я ошиблась.

Я ожидала, что Кольт взорвется в ответ, интересно, что я буду делать, если пойму, что они собираются драться? Должна ли я войти туда и остановить это? Или просто позволить им закончить начатое?

Но мне не пришлось беспокоиться об этом, потому что секунду спустя из комнаты в коридор выбежал мужчина. Мик. На нем была сине-черная фланелевая рубашка, в паре с джинсами цвета мокрого асфальта. На его ногах были рабочие ботинки, и он протопал ими мимо меня в коридор.

Я задержала дыхание и ждала, пока он спросит меня, какого черта я здесь делаю, но он на меня даже не взглянул. Он просто толкнул меня, на его лице читалось раздражение.

Я судорожно выдохнула и вошла в комнату, из которой только что вышел Мик.

Кольт стоял там, вцепившись в край огромного стола и опустив голову.

— Черт, — негромко выругался он. — Черт, черт. Черт!

Он выпрямился и стукнул кулаком по столу. Один раз. Дважды. Трижды.

— Вау, — сказала я, прислонившись к дверному косяку. — Напомни мне, что нельзя будить в тебе зверя.

Он посмотрел наверх, его глаза вспыхнули, он был готов вступить в драку с первым встречным. Настолько он был зол. Я узнала это чувство, потому что внутри у меня была точно такая же злоба. Но вместо того, чтобы выплескивать ее, как делал Кольт, я заталкивала свою злость так глубоко, как только могла, пока уже ничего не могла контролировать. А потом я резала вены.

Можно возразить, что способ Кольта справиться со своими эмоциями был более здоровым, потому что, в конце концов, он пытался их выпустить. Но мне знать лучше — такой ярости не будет, если в жизни не случается ничего нездорового. Эмоции «вне баланса» — продукция жизни «без баланса».

Думаете, что с тех пор как я это знаю, я могу распознать то, что заставляет меня чувствовать этот вид боли? Но осознать, почему ты злишься или чувствуешь нужду в порезе — это одно. И совсем другое — попытаться остановить и проигнорировать то, что это вызывает.

— Что ты здесь делаешь? — сказал Кольт, когда понял, что это я. — Я сказал тебе оставаться в машине.

— Ну да, я в этом не сильна.

— Ты не должна быть здесь, — сказал Кольт. — Возвращайся в машину, Оливия.

На этот раз мне не понравилось, как он произнес мое имя, будто обвиняя меня, будто меня нужно было отругать.

— Нет, — сказала я. — Пока ты не вернешь мне мою сумку.

— Я не позволю... — начал он. Но затем покачал головой. — Хорошо, — сказал он. — Ты хочешь свою сумку? Вот. — Он потянулся и взял мою сумку с подоконника. — Держи. Теперь ты свободна, идти в приют, сесть на городской автобус, спать на улицах и что бы ты там ни решила сделать.

— Спасибо, — сказала я, протягивая руку, чтобы забрать его. Кончики наших пальцев соприкоснулись, и я не уверена, то ли это мое воображение, то ли нет, но я почувствовала, будто он держал мою сумку на мгновение дольше, чем необходимо, будто хотел, чтобы я осталась.

Наши глаза встретились, и мое дыхание оборвалось. На мгновение я увидела то, что спрятано под поверхностью, — боль. Только сейчас я подумала о его злости, как он ударил по столу, как Мик кричал на него, и интересно, было ли в Кольте больше, чем я сначала подумала?

Может, он не был просто богатым похотливым самцом, который управлял стрип-клубом и получал все, что хотел.

А потом, как и прежде, его глаза ожесточились. Боль ушла, но сейчас она заменилась чем-то другим, чем-то неосязаемым. Сожаление? Это странно, но у меня было ощущение, будто он хотел, чтобы я осталась здесь, с ним. И не потому, что он думал, что это правильно.

— Спасибо, — сказала я, когда он, наконец, отпустил мою сумку.

— Не за что.

Секунду мы оба просто стояли, и смотрели друг на друга. Это бред, потому что ничего такого, что могло бы заставить меня чувствовать с ним связь, не произошло, за исключением того, что я видела его в ярости. И я не могу этого объяснить, но каким-то образом я хотела забрать его боль.

То незримое притяжение, которое я почувствовала к нему ранее, танцуя для него в клубе и будучи с ним в квартире, вернулось, сильнее, чем когда-либо прежде. Но теперь это не просто желание, теперь это и что-то еще, что-то более глубокое.

Нужно ему помочь.

— Кольт, — начала я мягким голосом. Я хотела сказать ему, что все будет хорошо и что бы ни случилось, в конечном итоге все придет в норму. Не уверена, что верю этому — «все в конце концов будет хорошо» — это чушь, которую людям приятно произносить. Но я должна была что-то сказать.

— Удачи, Принцесса, — перебил меня Кольт. Игривость вернулась в его голос, уязвимость, которую я видела, сменила его обычная дерзость. Он протянул мне руку для пожатия.

Я приняла ее, его рука окутала мою, большая, сильная и теплая. Дыхание задержалось в груди, и я могла слышать, как кровь приливает к ушам. Мое тело снова пришло в готовность, связь, которую я почувствовала с ним, искрилась в воздухе, наэлектризовываясь.

Я не хотела уходить. Я не хотела выйти из этой комнаты и больше никогда его не увидеть. Не могу это объяснить, но... Я не хочу.

— Так, — сказала я, пытаясь звучать беспечно. — О каком деловом предложении ты говорил?

— Деловом предложение?

Он нахмурился, недоумение отразилось на его лице.

— Да, там, в твоей квартире. Ты сказал, что у тебя ко мне деловое предложение?

— Ох, — он покачал головой. — Ничего. Это глупая идея, особенно сейчас.

— Особенно сейчас?

— Да, эта девушка..., — он покачал головой. — Не имеет значения. Это не важно.

Он говорил о той рыдающей девушке, которую я видела в комнате? Я хотела спросить его, но боюсь, если я надавлю на него, то он выгонит меня.

— Правда? — спросила я. — Потому что звучало важно.

Он посмотрел на меня, сузив глаза.

— Я не могу... Ты в этом не сильна.

У меня отвисла челюсть.

— Я в этом не сильна? — я скрестила руки на груди. — Что, черт возьми, это должно значить?

— Ничего, просто тебе придется слушаться меня. Я буду твоим боссом. А в этом направлении ты не сильна.

— Прежде всего, — сказала я, — ты не знаешь меня достаточно хорошо, чтобы знать, сильна я или нет в этом направлении. А во-вторых, — я замолчала. — Во-вторых, я очень мотивированный работник.

— О, правда? — он стоял очень близко ко мне, его тело напротив моего, его дыхание согревало мне щеку. — Мотивированный, ха?