Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 5
- Название:Страницы Миллбурнского клуба, 5
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Manhattan Academia
- Год:2015
- ISBN:9781936581146
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 5 краткое содержание
Страницы Миллбурнского клуба, 5 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Тогда еще один мальчик поднял руку и сказал, что русские изобрели лошадь. И что потом лошадь стали называть по имени ее изобретателя – лошадь Пржевальского.
Тут физик сказал, что он имел в виду совсем не то. Он думал, что кто-нибудь из нас вспомнит про Можайского. И физик стал рассказывать, как Можайский наблюдал, как птицы летают. Он не смотрел на тех птиц, которые машут крыльями. Он смотрел на тех, которые парят с неподвижными крыльями. И вот он изобрел самолет…
И Глеб сказал мне, что это здорово, что русские ученые и изобретатели очень наблюдательны. Очень здорово, что братья Черепановы обратили внимание на кастрюлю, Попов смотрел на круги на воде, а Можайский наблюдал птиц.
И я сказал, что хорошо было бы спросить нашего физика, как изобрели электричество. Потому что я подозреваю, что того, кто изобрел электричество, наверное, ударило молнией. И я только боялся, что Глеб может на меня обидеться за это.
Но Глеб не обиделся на меня, а засмеялся и сказал, что он тоже так думает. И добавил, что тот, кто изобрел электричество, был очень наблюдателен. Потому что, если бы он не был наблюдателен, то он мог бы и не заметить, что его ударило молнией. И тогда он ни за что не изобрел бы электричество.
Коган
Я всегда мечтал о велосипеде. Но мне никто не собирался его покупать. И я это знал.
Но как-то папа пришел с работы и сказал маме, что какой-то человек по фамилии Коган, с которым папа работает, продает велосипед. И продает его очень дешево.
Мама стала папу расспрашивать, что это за Коган и почему он продает велосипед. И папа сказал, что они с Коганом работают в одном и том же институте уже много лет. И что это очень хороший человек. И что он купил велосипед для своего сына. А потом Коган сидел. (То есть я так понял, что Коган сидел в тюрьме). И сын его поэтому велосипедом совсем не пользовался. А когда Коган перестал сидеть, то сын уже вырос, и велосипед ему стал не нужен.
И мама сказала, что теперь все, мол, ясно. А я очень удивился, что маме стало все ясно. Ну, то, что Коган сидел в тюрьме и был хорошим человеком – меня этим не удивишь. Я такое уже не в первый раз слышу. И к этому я уже давно привык. А вот почему сын Когана не пользовался велосипедом, когда сам Коган сидел? Это было совсем не ясно. И в этом я, конечно, очень сильно засомневался. Ну, в том, что велосипед у них где-то там новехонький стоит.
Но это было не самое главное, что меня удивило. А что меня больше всего удивило, так это то, что Коган почти все время сидел в тюрьме, а мой папа в тюрьме не сидел, но тем не менее они с Коганом работали в одном и том же институте много лет. А каким образом они умудрились работать вместе много лет, я в тот момент еще не знал.
Ну что мне было делать? Задавать все эти вопросы моим родителям?
На самом деле, они не очень-то любят всякие такие вопросы, но, с другой стороны, и не скрывают особенно от меня ничего. Поэтому мне проще самому обо всем догадываться. Да еще мне не хотелось, чтобы мама напоминала мне, что совсем не обязательно рассказывать кому бы то ни было, о чем говорят в семье и чтобы я, лучше всего, помалкивал. И я не стал задавать никаких вопросов.
Я только сказал, что если велосипед совсем новехонький и продается дешево, то, как мне кажется, – и если, конечно, мама с папой не возражают, и если я на улицу на велосипеде выезжать не буду, а буду кататься только во дворе и буду отлично учиться и хорошо себя вести и в школе, и вообще везде, – велосипед этот, наверное, надо купить как можно быстрее и, лучше всего, немедленно.
Дальше все было как во сне. Папа с мамой купить велосипед согласились. Через три дня велосипед уже стоял у нас в коридоре. И я прямо в коридоре на него уселся. И слезать с него мне не хотелось.
А с Коганом все оказалось абсолютной правдой. Действительно, он и мой папа работали в одном и том же институте. Коган прямо там же и сидел. То есть, он сидел там же, где он работал. А может быть, лучше сказать, что он работал там, где сидел. Но пока он сидел, мой папа его не видел, но знал, что Коган где-то рядом сидит и работает.
А его сын велосипедом не пользовался, потому что и он, и его мама вообще ничего не делали и только ждали, когда их тоже посадят. И велосипед оказался без единой царапины. Новехонький.
Этюд Крейслера
Когда я беру скрипку в руки, мне всегда хочется пойти в туалет. Но не потому, что мне не нравится играть на скрипке. Мне нравится играть на скрипке. Очень нравится. Ну, то есть моя мама считает, что мне очень нравится играть на скрипке. Она говорит, что это большое, огромное удовольствие.
Ну, на самом-то деле – это большое удовольствие, когда человек хорошо играет. А у меня пока еще не очень хорошо получается. То есть, конечно, гораздо лучше, чем когда я по пустым струнам смычком водил. У меня тогда голова начинала кружиться. Меня тошнило, и я даже как-то в обморок упал. А сейчас уже не так противно получается.
Но почему-то никто не понимает, как люди учатся играть. Когда к нам гости приходят, то каждый раз кто-нибудь из них обязательно обо мне вспомнит и попросит сыграть на скрипке. Они, наверное, думают, что я им «Цыганские напевы» или «Чардаш» Монти должен сыграть. А я не могу им сыграть «Цыганские напевы» и не могу сыграть «Чардаш». Я могу только принести пюпитр, поставить на него ноты и сыграть что-нибудь скучное.
Сейчас, например, я могу им сыграть этюд Крейслера. И все наши гости тогда сразу же со своих стульев попадают. А попадают со стульев они потому, что сыграть этюд по-человечески у меня не получится. Я этот этюд еще только разучиваю. А то, что я играл в прошлом году на экзамене, я уже забыл. Хотя, честно говоря, я бы мог по нотам сыграть то, что играл в прошлом году. Но где эти ноты найти, никто не знает.
Ну и, конечно, я не могу все это объяснять гостям. Раньше я пытался что-то им объяснить. Но они тогда говорили, что я веду себя, как настоящий артист. И это было очень обидно и смешно одновременно. И я, на самом-то деле, не понимаю, при чем тут настоящий артист.
А теперь я даже не пытаюсь нашим гостям ничего объяснять. Я просто говорю, что играть не хочу. Когда же они начинают настаивать, я говорю, что хочу пойти в туалет. И это всегда – правда. Потому что, как только первый гость вспоминает про меня и про скрипку, мне сразу же хочется в туалет.
И я иногда думаю, почему мне сразу хочется пойти в туалет, когда я играю на скрипке. Почему мне не хочется в туалет, когда я ем мороженое. Мне даже в голову такое не может прийти, когда я ем мороженое. Неужели мне просто не нравится играть на скрипке? Нет, конечно же, мне нравится играть на скрипке. Моя мама права, что это большое счастье, что я учусь играть на скрипке.
На самом-то деле, это только у меня такое счастье. Во всем нашем дворе никто не играет на скрипке. И не только на скрипке. У нас никто ни на чем не играет. В то время как я играю, все остальные ребята из нашего двора гуляют. А я даже не знаю, почему у нас никто не играет на скрипке. Может быть, ни у кого в нашем дворе слуха нет? Нет, такое вряд ли может быть. Наверное, родители других ребят просто не догадались вовремя, что это большое счастье, когда ты играешь на скрипке. Вот в этом все дело, наверное. Поэтому все наши ребята и гуляют, пока я учусь играть. Наверное, это только мои родители догадались вовремя, что играть на скрипке – это большое счастье. И большое, огромное удовольствие.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: