Дом - Unknown

– Его звали Николас.

– Кого звали? – спросила я ее.

– Мужчину, которого, как я думала, любила.

Я не знала что это – бред из-за лекарств или рассказ какой-то давней истории, но я не видела в этом никакого смысла. Она только что извинилась, а теперь начала рассказывать мне о давней любви.

Я кивнула головой и позволила ей продолжать, после того как она сделала еще один глоток воды.

– Я училась на медсестру. Не знаю, знаешь ли ты об этом, – я знала и утвердительно кивнула. Она не закончила обучение, потому что забеременела мной, и я не думаю, что она стремилась работать дальше, имея троих детей. Еще одна причина, по которой я оказалась в ее черном списке. – Там был врач, в больнице, где мы ассистировали. Доктор Пэриш. Николас Пэриш.

– Хорошо, – сказала я, когда она закрыла глаза.

С легкой тенью улыбки она продолжила.

– Он был красивым мужчиной. Густые каштановые волосы, темно-карие глаза, загорелая кожа, высокий и широкоплечий. Я чувствовала, как мое тело расслаблялось каждый раз, когда мы разговаривали, – все происходило странно быстро . – Однажды ночью твой отец не смог приехать, чтобы забрать меня, он работал допоздна, так что я пошла пешком. Николас увидел меня и предложил подвезти, – она открыла глаза и взглянула на меня, в глубине ее взгляда я увидела сожаление. – Это была первая ночь романа длиной в три месяца.

– Что? – выдохнула я.

Она сглотнула и посмотрела мне прямо в глаза.

– Прости меня, Лекси. Прости, что не сказала тебе. Когда я сказала Николасу, что беременна, и что ребенок его, он все закончил. Он сказал, что я была всего лишь развлечением и ничего для него не значила. Он даже не смог смотреть на меня, не скрывая при этом отвращения. И он никогда не пытался снова связаться со мной.

– Мам, постой... что ты такое говоришь? Папа – он... не мой папа?

Она покачала головой, из ее глаз закапали слезы. Мои собственные глаза немедленно увлажнились, и я замерла на кровати, уставившись на женщину, которая лгала мне всю мою жизнь. Теперь все обрело смысл: почему она всегда обвиняла меня в том, что ей нужно все больше лекарств, и своей депрессии, почему мой отец всегда держался в стороне от семьи... он старался держаться подальше от меня. Скорее всего, от мамы тоже.

– Я знала, что плохо с тобой обращаюсь. Я любила тебя, но по какой-то причине каждый раз при взгляде на тебя я злилась. Не на тебя, на саму себя. Я была глупой, и меня переполняли сожаления. Мне жаль, Лекси, девочка моя, мне действительно жаль.

– Папа знает, ведь так? – сглотнув, спросила я, пытаясь держать свои эмоции под контролем.

Она кивнула.

– У него не было другой возможности. Я была на втором месяце, а с тех пор как мы... прошло три месяца... ну ты понимаешь.

Я чуть не улыбнулась от ее стыдливости. Почти.

– Так что когда ты забеременела, Лекс, я восприняла это как личное. Я хотела уберечь тебя от смущения и душевной боли, которую чувствовала я. Я знала, что тебе будет тяжело остаться у бабушки, но я предположила, что здесь тебе будет значительно хуже. Я не думала, что Зендер останется с тобой. Вы были так молоды, – она протянула руку и дотронулась до пряди моих волос. – Так молоды, – мягко повторила она. – Я восприняла это как личное, и это было моей огромной ошибкой.

– Хотела бы я, чтобы ты узнала его, – сказала я ей.

– Узнала Джастина? – я кивнула головой, и по моим щекам потекли слезы. Меня удивило, когда она заплакала еще сильнее. Но вместо того, чтобы вытирать свои слезы, она вытирала мои. – Я бы тоже хотела узнать его.

В письмах я рассказывала маме все новости о Джастине. Я рассказывала ей о его наградах, успехах в учебе, спорте и прочем. Я привыкла рассказывать ей обо всем, когда он начал ходить, говорить, впервые воспользовался горшком. Но она никогда его не знала по-настоящему, а теперь стало слишком поздно. Но сейчас она осознала свою ошибку, а я не собиралась ругаться с ней из-за этого. И я расскажу Джастину все, что она мне только что рассказала, и однажды он, может быть, тоже сможет простить мою маму. Как только что смогла я.

– Ты будешь очень им гордиться, – сказала я ей. – Он действительно невероятный ребенок.

– Я в этом не сомневаюсь. Глядя на тебя. Я никогда не знала кого-нибудь, кто был бы сильнее или мудрее.

– Мудрее? Мам, пожалуйста. Я сделала кучу ошибок.

Она кивнула и посмотрела в сторону окна.

– Причиной ни одной из которых я не была.

Я хотела сказать ей, что это неправда, но она вроде как была права. Разве что, если не считать Таннера. Вместо этого я сделала нечто, что, как была уверена, не сделаю никогда. Я легла рядом с мамой и обняла ее. Она подняла руки и обняла меня за плечи, и какое-то время мы лежали рядом, обнимая друг друга в первый раз на моей памяти.

***

– Как дела у твоей мамы? – спросил Зендер, пока Джастин был в примерочной.

Я посмотрела на него и очень искренне улыбнулась.

– Я думаю, что сегодня она смогла расставить все точки над "i". Ей осталось не больше недели, – меня переполняло множество эмоций. Я не знала, как все пройдет, когда шла к ней сегодня, но я также не ожидала всего того, что она мне рассказала.

– Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, – тихо сказал Зендер.

Я кивнула и посмотрела в сторону гардеробной, услышав скрип дверцы. Появился Джастин в черно-белом смокинге, выглядя более потрясающе, чем когда-либо. Он наряжался до этого несколько раз, иногда ему даже приходилось завязывать галстук, но я никогда не одевала его в смокинг. Боже мой, он был самым потрясающим девятилетним ребёнком, которого я видела.

Зендер присвистнул, давая понять, что он выглядит отлично, и мы оба подошли к нему.

– Похоже, что тебе нужно лишь немного подшить брюки, но, кроме этого, все сидит великолепно, – сказала я ему. – Ты выглядишь слишком красивым, и я говорю это для твоей же пользы. Может быть, тебе не следует появляться на этой свадьбе.

Джастин широко ухмыльнулся.

– Ты не остановишь меня. Я собираюсь подцепить там нескольких горячих красоток.

Мои брови поползли вверх, и он усмехнулся.

– Нет, я так не думаю. Ты слишком юн для подобного образа мыслей. Я единственная женщина, которая нужна тебе в твоей жизни.

Зендер расхохотался и покачал головой.

– Он не должен вырасти маменькиным сынком.

– Или рано выросшим подростком, – добавила я, злобно взглянув на Зендера.

Он, разумеется, в ответ только рассмеялся, как будто в этом не было ничего особенного, но ему не приходилось учиться быть родителем в подростковом возрасте.

Вместо того чтобы сказать что-нибудь еще, я обратилась к Джастину:

– Иди и скажи мистеру Терстону, что тебе нужно подшить брюки. Затем переоденься в обычную одежду.

Джастин кивнул и пошел к мистеру Терстону, владельцу магазина смокингов, в котором мы сейчас находились. Он был другом моих родителей и сразу же узнал меня, когда я вошла, хотя мы были не слишком хорошо знакомы. Он определенно никак не мог понять, каким образом я могла оказаться матерью девятилетнего сына, но, в конце концов, просто принял это и помог нам.