Гусейнова Ольга - Сумеречный мир

Черные брови оборотня сошлись к переносице; внушительные кулаки уперлись в столешницу. Он подался ко мне, усиливая психологическое давление, и вкрадчиво тихо уточнил:

— То есть, взять чужую поношенную одежду ты согласилась, а у меня деньги на новую — нет?

Стыд. Обида и разочарование: мы явно не поняли друг друга. Почему-то показалось, что этот мужчина никогда не осудил бы за то, как мне довелось выживать в чужом мире в первое время. Пришлось снова ворошить прошлое:

— Меркул с Меланьей помогли в самую трудную минуту, когда я, совершенно отчаявшись, залезла к ним в дом за хлебом. Так есть хотелось, три дня голодала... Я пыталась изменить ситуацию, выкарабкаться, просилась на любую работу, но мне везде отказывали... Жила сначала в норе, в лесу, затем перебралась в Верхний город, поселилась на чердаке старого пустовавшего дома. И только они пожалели, пригрели, накормили и одели. Дали работу, сделали документы, защищали и ни разу не попрекнули, хоть я им проблем добавляла. Их помощь, любую, в том числе и ношеную одежду, которую вы подобрали в переулке, не стыдно было принять. В тот момент я рыдала от счастья и благодарности и...

Я отвернулась к окну, не в силах смотреть в его одновременно теплые и холодные глаза, сдерживая непрошеные слезы. Почему рядом с ним я опять как капуста квашеная? Мне удалось не опозориться окончательно. Взяла себя в руки и фальшиво заинтересовалась картотекой, переставив пару папок, чтобы потом вернуть на место.

Хмурый тяжело вздохнул и присел на край стола, вероятно настроившись обсудить проблему:

— Наш клан — это не только объединившиеся с определенной целью оборотни и маги. Все так или иначе работают на компанию. И каждый из нас гарантированно получает процент от общего дохода. Конечно, по статусу и вложенному труду. Работникам со стороны платят только зарплату, но тебя приняли в клан. Соответствующее распоряжение Сава уже направил и в бухгалтерию, и в совет клана. Необходимые документы, в том числе рекомендацию я подписал. Хотя в совете нас всего пятеро и четверых ты уже знаешь.

— А кто четвертый?

— С Алексом ты знакома. Ксения, теперь ты — рядовой член клана Хмурых, и какие-никакие деньги у тебя имеются... — не выдержав длинного монолога, Егор закашлялся, прижав руку к горлу.

— У меня есть горячий чай, налила, но ни глоточка еще не успела сделать, — шагнув к столу, я подняла и протянула ему чашку.

— Спасибо, — шепотом поблагодарил он, перехватил у меня чай и жадно отпил.

Наши пальцы на миг соприкоснулись, и я, сама не знаю почему, смутилась.

— Какой дрянью в тебя плеснула... вампирша?

— Кислотой с серебром смешанной, — хрипло ответил он и допил чай большим глотком. В его огромных руках чашка казалось такой маленькой, хрупкой, а ведь я на кухне выбрала себе самую большую.

— Мне очень жаль, — тоже тихо посочувствовала я, понуро опустив плечи и не зная куда глаза и руки девать.

Егор неожиданно насмешливо хмыкнул:

— Не жалей. Все восстановится со временем.

Лед в его глазах оттаял, и я не сдержалась — улыбнулась, что называется, во все тридцать два зуба.

— Ну, вы готовы ехать? — рыжим ураганом в приемную влетел Сава, как обычно распахнув дверь со стуком.

— Куда? — опешила я.

Тигр смерил внимательным взглядом пристроившегося на моем столе друга, затем ответил:

— Тебе придется общаться с занимающими руководящие должности работниками многих наших предприятий. Сегодня у нас дела на одном заводе, так что поедешь с нами, познакомим с народом. Осмотришься.

— Мне правда можно с вами? — удивилась я, не скрывая радости. Все же невероятно интересно посмотреть какое-то производство, вырваться из четырех стен.

— Нужно, — пробасил Сава и уточнил. — А почему ты удивилась?

— Я же... недавно здесь. Да еще при таких обстоятельствах принята и...

Оба мужчины закатили на миг глаза.

— Боги, святая простота, — весело заметил Закурский. — Ты при Хмуром гораздо больше узнаешь, чем мотаясь по заводам. Да и Глеб у нас хлеб недаром ест. Ты только подумаешь о предательстве, а он уже почует.

— Я ни..

Мое возмущенное «никогда не предам» Сава оборвал:

— Ясно. Поехали. Нас ждут, а вы тут прохлаждаетесь.

Егор молча кивнул, видимо горло еще не отошло. Сходил в кабинет и вернулся с тростью. Пока мы шли по коридору, я, не сумев сдержать любопытства, тронула его за кисть, вновь переходя на «вы»:

— Вы же не хромаете. Зачем трость?

Вместо Хмурого ответил Сава, впрочем, тоже как обычно:

— Было дело: Егор ногу сломал, мы ему эту трость и подарили с Глебом. А потом как-то так вышло, что она стала олицетворением неотвратимого наказания. Вот он и таскает ее с собой для наглядности и солидности.

Рыжий громила захохотал, отметив, что я, подозрительно взглянув на орудие убийства в руках Хмурого, сделала шаг в сторону. Как, однако, все прагматично. Мы вышли к парадному входу, где нас ждали два черных престижных автомобиля, попыхивая запахом пирожков.

Открыв передо мной дверь, Егор в характерном для него бесстрастном тоне предложил:

— Ксения, думаю, мы перешли на некий уровень общения, когда тебе можно обращаться ко мне на «ты». А то твои резкие переходы раздражают. И без посторонних — по имени, пожалуйста.

Я скользнула в кожаный вместительный салон, поправила юбку и тихо ответила занявшему сидение рядом Хмурому:

— Спасибо.

— За что?

— Думаю, в этом мире не многим разрешено обращаться к тебе на «ты» и по имени.

Егор молча уставился в окно, зато я в зеркале заднего вида заметила удивленный взгляд водителя.

***

Нижний город радовал глаз кирпичными «высотками», выраставшими иногда до шестого этажа. По сравнению с верхними районами, больше походившими на сельскую местность за куполом, здесь я словно перенеслась в старые кварталы моей родины с поправкой на «заграничную» самобытность.

Промышленная зона с многочисленными предприятиями — заводами и заводиками, принадлежащими разным кланам и ковенам, — произвела гораздо менее приятное впечатление. Довольно скучный серый пейзаж, не отягощенный архитектурными излишествами. Длинные и не очень трубы, непонятного назначения сооружения, монументальные заборы, соответствующие запахи. Неожиданно мое внимание привлекло здание от фундамента до крыши огороженное металлической сеткой.

В очередной раз, по привычке, как с родными и близкими дома бывало, положила руку на Егорову и спросила, продолжая глядеть в окно:

— А почему дом под сеткой? Перестраивается? Или это такая нестандартная система охраны?

Хмурый молчал. Я обернулась — и щеки сразу же загорелись. Он смотрел на наши соединенные руки, и выглядели мы, будто... пара. Медленно убрала ладошку и сцепила руки на коленях. А извиняться не стала за оплошность, чтобы внимание не заострять. Да и глупо.