Гусейнова Ольга - Сумеречный мир

Наконец Егор медленно наклонился и коснулся моих губ сухими горячими губами, затем лизнул языком, пробуя кожу. Наш поцелуй, даже в начале не был нежным, а вскоре превратился в полный и бесповоротный захват власти над моим ртом, языком и телом. Я развернулась к Егору лицом и зарылась пальцами в его жесткие волосы, обхватывая голову, чтобы притянуть ближе, теснее прижаться, наслаждаться его вкусом, захлебываться ощущениями, дышать им, пропитываться насквозь любовью к нему. Он то жадно торопливо, то неспешно оглаживал меня, давая почувствовать силу своего желания. Потом, задрав подол, забрался в трусики. Я дернулась, всхлипнула, нарушив тишину кабинета, в которой таинственно шелестела наша одежда, и смешивалось дыхание.

Я — его, а он — мой, ведь это естественно и правильно...

— Обопрись на спинку, прогни спину и раздвинь ноги, — хрипло, бесстрастно приказал мне Егор, прервав поцелуй, резко поворачивая к себе спиной и подталкивая к креслу.

Схватилась за спинку, а то от захлестывающего разум желания ноги подгибались. Егор задирал платье... Секунда-другая — равнодушный тон и «пустое» желание запустили обратный ход, вырывая из сладкого дурмана. Я нашла в себе силы с мрачным ехидством спросить:

— А сливками дополнительно не намазаться? — Обернулась к нему лицом и добавила: — Может еще и венок из валерианы на голову нацепить?

Желтые глаза оборотня горели подобно топазам под софитами, а грудь ходуном ходила — страсть его, оказывается, тоже не оставила равнодушным, хотя эмоций с гулькин нос.

— С чего вдруг такая смена настроения? — рыкнул он раздраженно, притягивая меня к себе и давая возможность почувствовать силу его желания.

Я скользнула ладонями по его обнаженным предплечьям, заставив мужчину рвано выдохнуть, — ага, пробирает! — и уперлась в каменную рельефную грудь, слегка отстраняясь и невнятно объясняя:

— Потому что привыкла к взаимному уважению партнеров.

— А я привык, чтобы мои приказы выполнялись, — проскрежетал Хмурый.

— Я не любительница доминантных игр, — смогла уже более твердо произнести.

— А я не любитель постельных игр, котенок, — шепнул он хрипло, усиливая натиск, прижимая к себе.

— Ты отдал мне приказ... как постельной игрушке. Как женщине, которую... купил с определенной целью, — с обидой высказала я. — Ты забыл, что я эмпат. И хоть не могу влиять на тебя, но ведь чувствовать-то мне никто не мешает. Не запретит.

— И что все это значит? — раздраженно проскрипел Егор.

— Просто... ты лишь хочешь, вот и все... — голос предательски сорвался.

— А ты не хочешь? — он в показательном недоумении приподнял бровь, ослабляя объятия, но не выпуская меня из своих рук.

— Я... — перевела дыхание, ведь сейчас придется признаться в своих тайнах, и шепотом продолжила, опустив глаза, — … хочу, но чувствую к тебе не только похоть и желание.

Осторожно высвободилась из его хватки и чуть не расплакалась от разочарования. Мужчина не пытался удержать, прижать или заверить, что для него происходящее между нами тоже «не только». Медленно отошел назад, оперся о стол и замер, рассматривая меня так, словно пытался добраться до самой души.

— Ясно. Иди обедать, пока срочных дел у меня нет. Потом... поговорим, — произнес Егор с совершенно бесстрастным выражением лица, словно ничего не произошло, мы не целовались как сумасшедшие еще пару минут назад.

Я потрясенно уставилась на него: неужели ничего больше не скажет, не сделает? Выпрямилась, кивнула и вышла из кабинета, ступая по полу, словно по минному полю. В приемной обессилено рухнула на стул и зарылась пальцами в волосы, в попытке понять, что сейчас произошло. И к чему приведет дальше?

***

Вчера окончания рабочего дня я дождалась с трудом. Сидела как на иголках, мыслями волей-неволей возвращаясь к случившемуся между нами. Хмурый меня больше к себе не вызвал, а когда отправился на какой-то объект, прошел мимо с бесстрастным лицом. Сегодня я сменила синее платье на черные классические брюки и красивую белую блузку с пышными рукавами до локтя и мягко облегающим руки к запястьям.

Когда мы с моей обожаемой еженькой выбирали одежду, мне понравился фасон этой блузки с красивым воротником шалькой, приоткрывавшем ложбинку груди и черным бантиком с длинными черными атласными ленточками, спускающимися до талии. Правда, сперва я сомневалась: не буду ли выглядеть великовозрастной школьницей, но, примерив наряд, удивилась не меньше Мели. Образ мог быть и нежным, и чуточку строгим, в зависимости от того, с чем надеть. Вот именно этой внешней строгости сегодня я и пыталась добиться, выставить щитом перед собой.

Время шло, Егор задерживался, я успела завершить массу дел, основательно загрузив себя, чтобы меньше думать о нем. Мало ли чем он занят в данный момент. Ближе к обеду у меня внутри что-то екнуло, я подняла глаза и увидела в дверях внушительную фигуру шефа. Он привычно опирался на трость, в левой руке держал довольно объемную нарядную коробку с ярким цветочным рисунком на крышке. От облегчения я невольно расцвела в улыбке: раз он здесь, значит все нормально. Но, вспомнив о вчерашнем, сникла и старательно отвела взгляд.

Егор подошел к столу и положил коробку передо мной, проскрежетав:

— Это тебе...

Я ощутила его внутреннее напряжение и тревожное ожидание. Удивленно посмотрела на него, пытаясь прочесть эмоции на лице, но он хранил молчание и выглядел внешне бесстрастным.

Невесомо погладив гладкую глянцевую крышку коробки, затаив дыхание, сняла и заглянула внутрь. Там оказалось — нежно-розового цвета пальто из мягкого плотного кашемира, украшенное ручной белоснежной вышивкой. Настоящее произведение искусства! Губы сами по себе расплылись в улыбке при виде сказочной красоты одежды, руки потянулись погладить. Я едва ли не с детским восторгом коснулась пальчиками пальто, наслаждаясь шелковистостью красивой дорогой ткани, и счастливо посмотрела на Егора:

— Какое красивое...

И опять затаила дыхание, потому что мой любимый мужчина неожиданно мягко улыбнулся, со странным любопытством разглядывая меня.

— Твой любимый цвет, правильно? — хрипло, тихо спросил он.

Спорить не стала, ведь Егор старался, вполне возможно утром как раз и искал подарок, чтобы помириться.

— Да, — кивнула я, еще раз погладив пальто, хотя до дрожи хотелось коснуться руки, лежащей на набалдашнике трости.

— Ну вот и замечательно, — снова ровно произнес шеф, отворачиваясь от меня, приводя в некоторое замешательство. — В семь будь готова, мы идем в ресторан.

— Э-э-э… я...

Не успела уточнить: деловой будет ужин или нет, из-за приоткрытой двери в приемную услышала чье-то невнятное ворчание, потом раздался громогласный бас Савы, который, видимо, отвечал на вопрос спутника: