Nick - ЭЛЬФЫ ЦИНТРЫ

активировались механизмы запуска. С полным боекомплектом боеголовки были

запущены из шахт, в милях от них, в тишине, которая внутри их подземного командного

центра была оглушающей.

Но чем это кончилось. С тех пор ничего не было. Генерал никогда не выходил на

контакт с ними снова. Никто не выходил. Панель связи стала безмолвной и безмолвной

оставалась. Камеры наблюдения показывали им обрывки жизни на поверхности, в

большинстве своем странные и пугающие, но связь прекратилась. Им оставалось ждать,

скрытые в вакууме страха и сомнений, без информации и с пустой надеждой.

Но еще оставались активными дюжины ракет. Дюжины, снабженные ядерными

боеголовками, некоторые здесь в горных шахтах, некоторые вдали, в той части, что

осталось от побережья. Флот исчез, авиация исчезла с ним вместе. Никаких кораблей,

никаких самолетов - по крайней мере, военных. Все, что осталось, что можно было

использовать, находилось в этих шахтах. Но этого было достаточно, чтобы все

уничтожить.

Все.

Он может запустить ракету просто, чтобы посмотреть. Он может выбрать

собственную цель, что-то, что нужно уничтожить, стереть. У него была эта власть. У него

были красные ключи и знания. Сканы сетчатки давно уже были модифицированы, чтобы

принять единственного обладателя ключа, использующего оба ключа, именно для такой

ситуации Судного дня. Все, что требовалось - активировать удаленное устройство,

расположенное в Высшем Военно-Политическом Руководстве, а это давно было

сделано. Машинная часть здесь больше не зависела от других командных центров, если

таковые были. Комплекс был автономным и функционально независимым. Он делал то,

что ему говорили дежурные, и для этого не нужно было ничего, кроме знания и ключей; у

него было и то, и другое.

Но что же ему взорвать?

И зачем?

Он закрыл глаза от темноты этого предложения. Запуск этих ядерных боеголовок

лишь подкормит безумие. Он не будет частью этого. Хотя это было заманчивым и у него

были все средства для этого, он не будет.

Он был лучше этого.

Он вернулся в нервный центр командного комплекса, сел в свое кресло и

уставился на мониторы и приборы. Хотя люди исчезли, машины работали, заряжаясь от

солнечных батарей, расположенных на поверхности, делая то, для чего они были

созданы. Он смотрел на мониторы, показывавшие пустые горы, и на приборы,

показывающие, что погода и климат не изменились. Какое-то время он повозился с

панелью связи, пробежав диапазоны частот в поисках сигналов, но ничего не обнаружил.

Он взглянул на фотографию в рамке: жена, мальчики и он сидит впереди них на

узкой скамейке, она была видна с любого места его рабочей станции.

Затем вдруг он наклонился вперед, опустил голову, плотно закрыл глаза, сцепил

руки перед собой и начал молиться, тихо произнося слова.

Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться.

Он покоит меня на злачных пажитях;

И водит меня к водам тихим.

Подкрепляет душу мою.

Направляет меня на стези правды ради имени Своего.

Да, если я пойду и долиною смертной тени,

Не убоюсь зла.. .1

Он резко остановился, слова застряли в горле, оставаясь там и отказываясь

выйти наружу. Он не смог закончить.

-- Прошу тебя,- прошептал он в темноте своих закрытых глаз.- Прошу тебя, не дай

мне здесь умереть.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Анжела Перес идет по жарким, пыльным улицам своего района Восточного

Лос-Анжелеса, сжимая своей маленькой ручкой руку Джонни. Она парит под

обнадеживающей мантией его защитной тени, чувствуя себя в тепле и

безопасности. Она не смотрит на него, потому что держаться за его руку вполне

достаточно, чтобы она знала, что он здесь, рядом, смотрит за ней. Мир вокруг нее

становится тихим и спокойным, как отражение ее чувства безопасности, как

свидетельство того, что значит быть с Джонни. Люди сидят на своих скамейках и

высовываются из окон. Их осунувшиеся, озабоченные лица просветляются при

появлении Джонни. Машут руками и выкрикивают. Все приветствуют присутствие

Джонни.

Она смотрит в небо. Оно безоблачное и синее, без дыма и пепла, которые

закрывали его в течение нескольких дней. Месяцев. Лет. Весь район страдал от

действий банд, занимавшихся разбоем и грабежами. Но Джонни избавляет их от

такого соседства, и сегодня нет никаких свидетельств их присутствия где-либо.

Ясное небо и спокойный воздух - вот доказательства свежего очищения. Она

1 Псалом 22:1-4

улыбается, думая об этом. Она полагает, что, наверное, что-то доброе приходит

таким путем. Она чувствует, что такое возможно, что вот-вот колесо фортуны

повернется.

-- Я так счастлива,- говорит она Джонни.

Он ничего не говорит в ответ, но слова не нужны, если они ощущает нежное

пожатие своей руки его рукой. Он понимает. Он тоже счастлив.

Они идут долго, счастливые быть друг с другом, как отец и дочь, как семья.

Именно так она думает о них, о себя как его дочери, о нем как о своем отце. Это

больше, чем кровное родство. Это доверие, дружба и согласие. Ей всего восемь лет,

но она уже понимает это.

Они уходят с широких улиц и переходят к более узким, двигаясь к окраинам

района. Ей не разрешается выходить за границы, которые отмечают их район, но он

часто берет ее к этим границам, так что будет знать, где ей можно находиться в

его отсутствие. Он уходит за пределы района, но не говорит, куда идет и что

делает. Когда она спрашивает, он только улыбается и говорит, что это

необходимо. Он ее отец во всем, кроме крови, ее лучший друг и защитник, но многое о

нем остается загадкой.

На углу, отмеченном домами с выбитыми окнами и полуразрушенными

стенами, они сталкиваются с членами банды. Она знает, кто они, по их меткам, но

не знает их имен. Джонни сразу же останавливается, стоя с ними лицом к лицу. Их

всего пятеро. Их одежда рваная и грязная, их лица угрюмые и опасные. У них нет в

руках оружия, но она знает, что оно скрыто под одеждой. Они долго смотрят на

Джонни, ее не удосуживают и взглядом. Затем они сворачивают в сторону и

исчезают в развалинах зданий.

Джонни делает так с людьми. Она видела это раз за разом. Если они такие как

эти печальные создания, то они уступают. Что-то в его глазах говорит им, что

случится, если они не отступят. Нечто, существующее в нем, остерегает от

предполагаемого вызова. Джонни никогда не нужно много говорить тем, кто