Виталий Башун - o 8a92147894ddbf80

времени за невостребованностью моей персоны, можно считать прочтение пары трактатов по магии

исцеления, найденных мной в бартанской библиотеке. В остальном делать было совершенно нечего. Я бы

так и проваландался годик другой, выпросив под конец разрешение на возвращение в Магор, да тут

случилось редчайшее стечение обстоятельств.

В столицу на переговоры прибыла делегация из далекой Хондии. Тамошний магараджа возжаждал

увеличения на порядок поставок бартанского олова и меди, потому решил достигнуть соответствующих

договоренностей самым простым и коротким, как он считал, путем — через замужество одной из его

двадцати пяти дочерей. Видимо он слабо представлял наши реалии. В соседних с Хондией довольно

миролюбивых странах главенствующей монотеистической религией запрещалось многоженство. Этот запрет

имел под собой практическую основу. Численность мужчин в этих странах приблизительно была равна

числу женщин, а то и больше. То бишь, красавиц (и даже не очень, а то и очень не красавиц) банально

не хватало на всех. Для нашей страны, где мирно уживались и моно— и политеизм, считалось, что

мужчина, да и обеспеченная женщина, могут иметь столько жен (мужей), сколько способен (способна)

прокормить и ублажить. Так что, для отца женить одного из нас, своих отпрысков, было так же просто и

легко, как выпить литровый кубок крепкого вина. Дескать, да забирайте! А хотите двух? Берите. Только

сами же и кормить будете. Так уж случилось, что именно на тот момент под рукой не было никого из

совершеннолетних сыновей, а отдавать совсем уж малолетку несколько неприлично. Свои же не поймут и

не оценят. Тогда одному из советников отца пришло в голову обратить свой взор на меня, бедного, и,

несмотря на то, что двадцать лет мне должно исполнится еще только через год и восемь месяцев,

убедить всех, что возраст мой самый что ни на есть детородный. Это может абсолютно честно

подтвердить половина горничных крыла, где я обитаю, ибо беременны на разных сроках так, что у

некоторых это стало очень даже заметно. А что касается совершеннолетия, так по хондийским законам я

уже два года, как полноценный жених.

М-да. Видел я портрет "красавицы", суженной-ряженной. Глаза б мои не глядели. Как бы мастер

иллюзий ни пытался приукрасить, у него это плохо получилось. Девица, смуглая и худая, как щепка, та-

а-а-ак злобно глядела в пространство своими глазенками снулой рыбины, поджав тоненькие, в ниточку,

губы, что хотелось максимально незаметно испариться из области пространства рядом с ней радиусом

примерно в пару километров. А то, что я узнал об уме и характере невесты, только укрепило во мне

решение бежать от свадьбы или повеситься в самой высокой башне дворца.

Вешаться моему молодому организму настолько претило, что я решил... немного

попутешествовать. Повидать мир, себя показать. В качестве легенды продумал вариант со слугой. А что?

Если вдруг случайно прорежется воспитание, так все наверняка решать, что я у господ нахватался. Все

логично.Разумеется, перед побегом я тщательно подготовился. Поскольку со слугами всегда был более-

менее запросто, то выяснить подробности их работы и особенности поведения не составило труда. Так я

и ушел тогда из дворца. Спокойно. С котомкой за плечами через выход для слуг. Теперь меня наверняка

ищут. Не из родительской любви, внезапно накатившей на папашу, но лишь из необходимости не допустить

появления нежелательного прецедента. Да и невеста ждет: глазоньки-то все проглядела, сердечишко-то

уже умучилось биться ожидаючи... Да пусть хоть ослепнет, мне не интересно.

Меня будут искать. Непременно. Среди младших сыновей бедных дворян, в наемниках и даже в

армии. Но никому, надеюсь, не придет в голову, что высший аристократ согласится терпеть пинки и

затрещины от людей гораздо ниже его по положению и не прикажет слугам бросить непочтительного

гражданина собакам.

Глава 2. 15 мая 1012 года от Раздела.

Где-то в дороге по пути в Лихмонте.

Мартин.

- Слушаюсь, госпожа!

Я поклонился и быстро метнулся в сторону крытых телег с припасами. Молодой госпоже

приспичило занять делом новую игрушку, то бишь меня, вот она и раздает задания, только успевай

вертеться. То воды ей принеси (уже ведро перетаскал), то печенья, то сбегай в поле нарви ромашек...

да кто ж тебя учил ромашки рвать! все стебельки погнул перекорежил!.. то служанку позови, то

капитана охраны, а скорость передвижения нашего обоза... ага, именно передвижения... была не выше

неторопливого путешествия по ухабистым улицам обремененного излишним жиром горожанина из таверны,

где он принял в свое чрево ведерный бочонок пива, домой. Поэтому я при всем желании не смог бы

отстать от каравана и постоянно носился, даже можно сказать, метался от кареты, где ехала моя

теперешняя хозяйка, до замыкающей телеги, сколь возможно бережно хранившей отрядные припасы и

молодых служанок.

Ох, неравнодушна юная прелестница ко мне. Ох, неравнодушна. Чутье старого бабника - не по

возрасту, конечно, а по опыту (четыре, почти пять, лет любовных подвигов это вам не комар чихнул) -

мне определенно нашептывало: не так просто она тебя гоняет. Не спроста постоянно злится. Ох, не

спроста. В девушке воспитание и гордыня юной баронессы яростно борются с земными желаниями и

девичьими фантазиями, навеянными книжной романтикой. С одной стороны, она с молоком матери впитала

презрительное отношение к немытому плебсу, к которому относились все без исключения бедно одетые

персоны, не имеющие мало мальского титула. С другой стороны, слезоточивая история про бедную

падчерицу-простолюдинку, вознагражденную за свое коровье терпение замужеством с принцем,

переворачивало представление о мире с ног на голову. А вдруг для какого-нибудь скромного, бедного,

но ужасно замечательного парня она, в свою очередь, является той самой принцессой, которая назначена

ему богами? А вдруг это про нее: “Они жили долго и счастливо и умерли в один день”? А тут еще и зов

природы, не особо разбирающей, кто дворянин, а кто не очень. Короче, она так запуталась в своих

метаниях, что подсознательно не нашла иного пути, как злиться на дорогу, пыль, скрип колес... да и

вообще на весь мир, а в особенности на нового слугу, которого явно хочется то придушить, то...

“упасть в его объятия и в жарком поцелуе соединить уста”.

Каюсь, моя вина. Мне немного стыдно и неловко, но когда я увидел новых проезжих, входящих в

таверну, интуиция подсказала мне, что меня могут нанять, как я того и хотел, но все будет зависеть