Ария Кейдж - Рёв

‒ Ты так прекрасна. Я хочу касаться, облизывать, пробовать и вкушать всю тебя, до последнего дюйма.

Я не могу думать, я просто действую.

‒ Нейт, ‒ умоляю я.

‒ Я знаю.

Его голос глубокий и чувственный. Покусывая и лаская мою кожу языком, он прокладывает путь к моим трусикам и в опасной близости замирает, мучая меня. Я извиваюсь под ним, но он прижимает меня к матрасу.

‒ Скоро, но сперва я ублажу тебя, и затем ты станешь моей навсегда, ‒ обещает он.

Я безумно хочу кричать. Хочу целовать и любить его, показать, как сильно я желаю принадлежать ему. Хочу рассказать ему, что всегда была его. Как только я собираюсь произнести эти слова, горячий рот накрывает мою промежность, облизывая и посасывая сквозь трусики, его пальцы устремляются к нежной, влажной плоти, отодвигая в сторону промокшую ткань. Невозможно сопротивляться движению его пальцев, когда он проскальзывает ими в меня, разжигая болезненное желание, распространяющееся от моего живота и заполняющее всё моё существо, делая его более податливым для него.

Я неустанно извиваюсь, невзирая на то, что Нейт удерживает меня под весом своего тела, его плечи и руки удерживают мои ноги разведенными. Почему он до сих пор не взял меня? Я хочу ощутить его внутри себя, как он заполняет меня своим толстым членом и горячей спермой. Я задыхаюсь и практически схожу с ума, извиваясь от его проникающих пальцев и терзающего меня рта.

‒ Сейчас! – шумно выдыхаю я, отталкивая его голову, разрываясь между желанием потерять себя в наслаждении, доставляемым его ртом, и желанием получить небольшую передышку, раздевая его, прежде чем он возьмёт меня.

Из его груди вырывается глубокое, вызванное желанием, рычание, он поднимается и стягивает через голову рубашку, отбрасывая её в сторону от кровати. Он соскальзывает с матраса, не разрывая зрительного контакта с моим взглядом, горящим от желания увидеть его голым, увидеть его готовый для меня член. Это будет первый раз, когда мы занимаемся любовью, будучи взрослыми, и это будет завершением всего, что было в прошлом. Я во многих отношениях нуждаюсь в этом так же, как и он.

Моё тело открыто для него, платье задралось с обеих сторон и лишь руки удерживают его на мне. Лифчик скрывает немногое, а трусики, из-за того, что пропитаны влажностью, и подавно. Я сажусь, позволяю платью упасть с моих плеч и отвожу руки назад, затем расстегиваю бюстгальтер и обнажаю грудь, чтобы Нейт мог видеть её и взять. Единственное, что осталось снять – трусики, но я хочу, чтобы это сделал он.

Нейт скинул штаны и трусы одновременно, стоя у подножия кровати, восхитительно обнаженный и нетерпеливо твердый. Он изменился во многих отношениях, я восхищаюсь этими переменами в нём и горю от нетерпения, чтобы оценить их по достоинству.

Он ползет по кровати между моих, ждущих его, ног и берется за тонкую ткань с обеих сторон. Я думала, что он собирается разорвать их, но он делает хуже. Кропотливо медленно, дюйм за томительным дюймом, он снимает их с меня. Его язык оставляет дорожку по следу трусиков, пока он не стаскивает их с моих ног, и я предстаю перед ним обнаженной. Моё тело и вся я готова, чтобы Нейт заполнил меня и доставил удовольствие так, как должен мужчина. Нейт никогда не разочарует меня. Никогда .

Он нависает надо мной, упираясь членом в мою доступную киску. Он хочет быть медленным и заботливым – это, как и каждое мгновение проявления самообладания, отражается в его глазах. Нейт боится за меня. Он не боится причинить мне боль, он напуган тем, что мне нужно больше времени, чтобы подумать об этом… чтобы выбрать.

Мне не нужно больше времени. Я выбираю его. Я всегда буду выбирать его.

Он тихо вздыхает, когда я беру в ладонь его толстый член и приподнимаю бёдра ровно настолько, чтобы головка проскользнула внутрь; с этого момента он теряется во мне. Он вошёл легко ‒ одним прекрасным толчком, заставляя меня глубоко вдохнуть, отчего мой рот принял форму буквы «О». Нейт так глубоко во мне, что я чувствую давление внутри меня и то, как моя киска сжимается вокруг него.

Глубоко и неистово сильно, Нейт снова и снова заполняет меня в интенсивном ритме, пока я пытаюсь сдержать рвущиеся крики.

‒ Нейт.

Он приподнимает меня над матрасом, опускается на колени, широко разводит ноги, и глубоко заполняет меня. Я двигаюсь с ним в такт; его дыхание щекочет мое ухо, одной рукой он удерживает мою спину, другой ‒ убирает волосы, чтобы получить доступ к шее. Я двигаюсь и задыхаюсь, пока с моих губ непроизвольно не срывается вскрик. За считанные секунды, когда я сжимаюсь вокруг Нейта, разум покидает моё тело, и я кричу, не сдерживая своих эмоций.

Первобытный рык, звучащий из глубины его груди, лишь усиливает мой оргазм, и он, следуя моему примеру, пульсирует внутри меня и заполняет спермой.

Когда мы опускаемся с вершины наслаждения, наши окутанные потом тела крепко переплетаются друг с другом. Он целует меня чуть ниже уха, а затем в губы. Я люблю его поцелуи: отчаянные, поспешные и игривые. Но эти нежные и возбуждающие поцелуи, показывают его любовь ко мне больше, чем его слова.

‒ Моя, ‒ шепчет он мне в губы.

Кроме одного этого слова – оно подтверждает всё.

Мне тяжело открыть глаза от солнечного луча, освещающего нас сквозь щель в шторах. По правде говоря, я ощущаю тяжесть, практически ноющую боль во всём теле кроме сердца. Ох, но я наслаждаюсь этой болью, ибо она была получена от страсти, избыточного доверия и любви. Я никогда не насыщусь этим голым мужчиной, лежащим рядом со мной. Тот же солнечный лучик проливает свет на небольшое количество волос на его груди. Не могу удержаться и пробегаю пальцами по его теплой коже, купающейся в солнечных лучах.

Это объясняет многое о нём и его влиянии на мою жизнь. Не сомневаюсь, что мы бы жили долго и счастливо, если бы могли остаться в этом номере мотеля до конца наших дней. Он был бы моим Питером, а я его Вэнди. Мы могли бы творить собственные приключения, не думая и не заботясь о внешнем мире. Вселенная состарилась бы, пока мы в этой комнате оставались теми же, соблазненные взглядами и прикосновениями, мечтая, что всё это никогда не закончится.

‒ Доброе утро, ‒ стонет он, очаровательно довольный.

‒ Доброе утро.

Я не прекращаю легонько водить пальцами по его коже, потому что он слишком красивый в лучах солнечного света, и я не могу лишить себя такого удовольствия.

‒ Который час?

Я мельком смотрю на цифровые часы у кровати:

‒ Семь двадцать.

Нейт выпрыгивает из моих объятий и пулей вылетает из кровати, а я тотчас же начинаю тосковать по его теплу.

‒ Чёрт, чёрт, чёрт. Я опаздываю.

Он запрыгивает, в прямом смысле этого слова, в штаны. Это так чертовски сексуально.