Юлия Флёри - Порхай как бабочка, жаль как пчела

– Алеся, открой быстро. – Грозно скомандовал Дима по ту сторон двери тоном, не терпящим отказа, и меня вырвало.

Такое иногда случалось на нервной почве, но сейчас было особенно хреново.

– Алеся, быстро! – Прокричал он и громко постучал в дверь.

Паника прошла, я осознавала, что Дима ничего мне не сделает, нашла в себе силы оторваться от пола и встать. Быстро умылась холодной водой и открыла замок. Дверь Дима толкнул сам. Он стоял весь бледный, в глазах читалось волнение, беспокойство, теперь паника начиналась у него.

– Девочка моя, маленькая… – он обхватил моё лицо руками, всматриваясь в глаза, а потом с невероятной силой вжал в свою грудь, что-то тихо приговаривая.

Так мы простояли несколько секунд. Меня трясло, меня подбрасывало, возвращалась тошнота.

– Ты… ты… что с тобой? – Восстанавливая перехватившее дыхание, тихо проговори он, снова вглядываясь в лицо, и у меня опустились руки.

Что я могу тебе сказать? Что я ненавижу тебя, что я всё знаю? Нет! Я себя ненавижу за эту трусость, за слабость, за эту зависимость. Я смотрю в его глаза и должна выцарапать их, я смотрю на его руки и должна их оттолкнуть, но я не могу этого сделать! Я стою и смотрю на него не в силах признаться, не в силах сказать всего три слова: я всё знаю. Не хочу ничего знать, он мой, он мне нужен! Из глаз текут слёзы, и я задыхаюсь от переполняющих меня эмоций.

– Алеся, тебя всю трясёт.

– Наверно я отравилась. – Тихо говорю вместо всего того, что должна сказать. И плевать мне на женскую гордость, на себя плевать. Я просто слабая девочка, которая попала в игру этого взрослого, сильного мужчины. И я не могу сказать ему «нет».

– Чем? Что ты ела? Ты температуру меряла? Сколько раз тебя вырвало?

Дима отнёс меня в спальню, укутал в одеяло и так посадил к себе на руки, качая как маленькую.

– Не молчи, говори со мной. Как ты себя чувствуешь, что болит?

Его сердце колотилось чаще моего, сбитое дыхание, безумные глаза.

– Ничего не болит.

– Вспоминай, что сегодня ела.

– Не знаю, ничего…

– На обеде что?

– Я не обедала, много работы. – Теряя силы от каждого звука, послушно отвечала я, и медленно убаюкивалась его взволнованным, а оттого сладким, с хрипотцой голосом.

– На ужине что было?

– Не было ничего… Изначально он планировался как деловой, а как только налоговик предложил узнать друг друга получше, я ушла.

– Алеся… Не испытывай моё терпение.

– Не знаю, я только завтракала и всё.

Он замолчал, уткнулся носом мне в макушку, напряжённо втягивая мой запах, качал головой, не веря словам.

– Может, ты беременна? Мы ведь…

Интересно, обрадовала бы его такая новость?..

– Нет. – Прервала я его. – Я не беременна, у меня спираль.

– Почему ты так со мной разговаривала? Что произошло?

Слёзы покатились градом, и остановиться я уже не могла.

– Алеся, я тоже был в том ресторане, но тебя не видел, выхожу – твоя машина. Позвонил, а ты говоришь, что занята. Что происходит?

– Я знаю, что ты там был! – Выкрикнула я и вырвалась из его объятий.

– И что?

– Ничего! Я столкнулась в коридоре с Лёшей.

Дима на мгновение замер, даже в своём состоянии я заметила его замешательство.

– И что Лёша?

– Что? – От возмущения даже мои слёзы литься перестали, я подскочила и посмотрела в его наглые глаза, которые врут мне, как и их хозяин. – Он спросил, не передать ли тебе от меня привет!

В моих глазах горела ненависть, зубы сжимались до судороги в челюсти, и я услышала его выдох. Что это? Выдох облегчения? Что? От его молчания, мои силы испарились, он уже понимал, к чему я клоню.

– Он ничего не знает? – Тихо спросила я и смотрела в его глаза, хотела услышать его ответ, и не хотела. Я знала его, и уже догадывалась о причинах, но Дима был спокоен… что он соврёт на этот раз?

– Про нас?

– Нет Дим, не про нас. Нас нет. Есть ты и твоя тайная, скрытая ото всех жизнь. Он ничего не знает, ведь так?

– Так.

Не знаю почему, ведь и ждала его ответа, но в груди зажгло огнём, и я рухнула на подушку, пряча в неё лицо. Я хотела, чтобы он ушёл прямо сейчас, не терзал меня, и ничего больше не объяснял. Но Дима не ушёл, он лёг рядом, прижался грудью к моей спине.

– Малыш, я не знаю, как правильно говорить, как объяснить тебе… так, чтобы ты поняла. Чтобы верила… Алеся, наверно это не здоровое чувство, прежде ничего подобного я не испытывал. Ревность, чувство собственника, не знаю… всё, что угодно. Но я хочу, чтобы ты была только для меня. Твоя улыбка, твоё внимание, твоя любовь, твоя ненависть – всё. Да, наверно патология и так быть не должно, но мне это важно. Не умею и не хочу делиться. Даже знакомить с друзьями не хочу, чтобы они не глазели, чтобы не знали ничего, чтоб никто не знал, понимаешь?

– Нет.

Не понимала, не хотела понимать, я слушать его не хотела, но моё сердце верило. Верило изо всех сил, оправдывая его, оправдывая то, что видела. И от этого мне становилось ещё хуже. Я сама себе лгу.

– Я слишком часто выставлял свою жизнь напоказ, а теперь у меня есть то, к чему никому нельзя прикасаться, это вы с Антоном. Вы – моя семья. Я люблю вас. Алеся, верь мне. Скажи, что веришь.

Он сжимал меня крепче, задержал дыхание.

– Нет. – Толи ему, толи уже самой себе тихо ответила я.

Утром Диму рядом я не обнаружила. Солнце светило вовсю, на часах одиннадцать. Что? Одиннадцать? Я подскочила с постели и начала метаться по комнате, в поисках подходящей одежды. Выскочила на кухню, а там он. Сидит, видно давно (рядом стоят три чашки кофе), меня ждёт.

– Почему ты меня не разбудил?

Вопрос был скорее риторическим, но Дима только этого и ждал.

– Я позвонил твоему Игорю, сказал, что ты болеешь.

– Я тебя об этом не просила. – Выпустила я шипы.

– Алесь, давай поговорим.

Он слез с высокого стула и начал медленно приближаться, я замерла, стоя в пол-оборота.

– Тебе на работу не пора? – В панике затараторила я, но Дима уже обнимал меня. Какая там работа!

– Алесь, ты должна мне верить. Ты – это самое ценное в моей жизни. Не могу тебе объяснить… сам себе объяснить не могу!

Дима резко развернулся, и отошёл к окну.

– Ты нужна мне. Ты всё, что у меня есть. И я тебя не отпущу. Никогда.

Моё сердце разрывалось от боли и обиды, но я ему верила, хотела и верила. И никому я его не отдам, это была случайность, я знаю, по-другому просто не может быть. Я стояла посреди комнаты без движения, я уже не знала, как это, без него.

– Я тебе верю.

Я сказала, что верю, но не верила. Не могла больше поверить. Каждый день он доказывал мне свою любовь, свои чувства, он приезжал ко мне на обед, чтобы накормить. Он срывался с работы, если я не отвечала на телефонные звонки. Он сходил с ума и сводил с ума меня. Но я ему не верила, не смотря на свои слова. Я приглядывалась, принюхивалась, подслушивала разговоры. Я стала похожа на параноика, и Дима это чувствовал, но не давал мне возможности усомниться в себе. Иллюзию счастья испортил телефонный звонок.