Кирилл Абдуллаева - Интеллектуальный инсульт

До и после эксперимента обеим группам показали видеосюжеты и фотографии с веселыми, грустными, злобными и испуганными лицами, предложив назвать эмоции, которые переживают герои. В первых тестовых заданиях, проведенных до посещения лагеря, все участники сделали в среднем по 14 ошибок. Но после отдыха от гаджетов среди участников эксперимента этот показатель упал до 9. Исследователи пришли к выводу, что дефицит реального общения провоцирует утрату необходимых социальных навыков, потому что невозможно научиться невербальной коммуникации с экрана19.

Малыши, окруженные роботами, очень напоминают маугли, причем не сказочного героя Редьярда Киплинга, а реальных детей, в раннем возрасте оторванных от людей и выросших среди животных. Как показывает печальная статистика, если первые годы жизни человек провел вне контакта с себе подобными, то шансов обрести навыки социального поведения у него практически нет. Человеческая среда представляется ему чуждой и даже враждебной. Он не способен научиться говорить и взаимодействовать с людьми. Судьба таких детей оказывается трагической. Ни один из них, вернувшись в человеческое общество, не смог адаптироваться. Не понимая, как существовать среди людей, большинство детей-маугли погибли, не дожив и до 20 лет.

Но если ребенок, выросший среди животных, превращается в маугли и для него единственно возможный вариант — жизнь среди зверей, то малыш, для которого внешний мир — не люди, а гаджеты, самой естественной средой будет считать царство роботов. Разумеется, айпад и телевизор не сделают из него робота, но ему гораздо комфортнее покажется общение с устройствами, чем с ровесниками или взрослыми. Что будет, если через 20 лет эти техномаугли захотят изменить мир «под себя»?

Наперегонки

Впрочем, и взрослые недалеко ушли от детей. Мы не выпускаем из рук телефон, при нас всегда айпад или ноутбук. Даже если удалось встретиться с родными или друзьями, половину вечера мы проводим с устройством в руках. В интернете достаточно фотографий, на которых компания друзей или влюбленная парочка изображены в момент, когда каждый не отрывает глаз от своего айфона. Нам кажется, что так, разрываясь между реальным и виртуальным миром, мы не теряем времени даром, а заполняем его информацией. И не важно, что 99% этой информации никогда не будет использовано, — главное, мы контролируем оба фронта, а значит, чрезвычайно эффективны.

А быть эффективными для нас — жизненная необходимость.

Во-первых, потому что цифровые технологии сыграли с нами злую шутку: ускорили наше ощущение времени. Вы заметили, что теперь в единицу времени необходимо делать гораздо больше, чем еще несколько лет назад? Конечно, люди не стали быстрее ходить, дышать, думать, не научились перемещаться в пространстве со скоростью мысли. Но, несмотря на это, появилось устойчивое ощущение ускорения. И причина перемены нашего отношения ко времени и окружающему миру — в глобальном изменении информационной среды. Ведь единственный действительно трансформировавшийся фактор, ставший драйвером других явлений, — скорость создания, передачи и получения информации. Доли секунды, необходимые, чтобы найти в интернете или доставить до адресата информацию по электронной почте, создали иллюзию, будто любую интеллектуальную работу теперь можно выполнить значительно быстрее, чем раньше. Технологические возможности взаимодействия с другими людьми оказались выше наших физических возможностей, поэтому проблема выбора приоритетов становится актуальнее с каждым днем.

Возможно, вы читали разошедшееся по социальным сетям письмо «Маленький урок на будущее» Линдса Реддинга, 30 лет проработавшего в новозеландских агентствах BBDO и Saatchi & Saatchi и скончавшегося от рака. Свое откровение он разместил в блоге незадолго до ухода из жизни.

«Много лет назад, когда я только начинал работать в рекламе, у нас был такой прием: “Ночная проверка”. В течение всего дня я и мой напарник на листах А4 записывали все идеи, которые только приходили нам в голову на тему рабочих проектов… На следующий день мы приходили на работу и свежим взглядом оценивали результаты нашего вчерашнего труда. Как правило, треть идей отсеивалась сразу. Поразительно, как идеи, казавши­еся на момент их рождения уморительно смешными или поистине выдающимися, меркнут при отрезвляющем утреннем свете. …Настали 90-е, которые перевернули индустрию рекламы и не только. Появились новые инструменты, бесконечные возможности и неотложные дедлайны.

С появлением цифровых технологий наша работа значительно ускорилась. …Специалисты быстренько подсчитали, что теперь за одно и то же время мы можем в три раза больше работать и в три раза больше зарабатывать для них денег. Очень скоро “Ночная проверка” превратилась в “Проверку ланчем”. Затем, сами не понимая как, мы перешли на “Доширак” за рабочим столом и стали по очереди уходить домой, чтобы поцеловать детей перед сном. Как только мы приклеивали какую-либо идею на стену, вбегал красномордый менеджер в дешевом костюме и, срывая листок, уносился прочь. Теперь у нас не было возможности взглянуть на наши идеи со стороны и отделить зерна от плевел…

Технологии развиваются со скоростью электрона. А наши бедные перенапрягшиеся нейроны пытаются поспевать. Решения принимаются за доли секунды. Увидел, понравилось, поделился, составил поверхностное представление, запостил в Twitter. Нет времени ждать или сомневаться. Лови момент! Главное успеть! Раскаиваться будешь потом».

«Бедные перенапрягшиеся нейроны» действительно не поспевают. И вот вторая причина, по которой в XXI веке люди стремятся стать максимально эффективными: они, то есть все мы, вынуждены конкурировать с роботами, которые, по данным американского журнала Wired20, к 2040 году будут выполнять 45% от текущего объема работы.

Человек и немножко робот

Да-да, на рынке труда человек, как мы уже признали, нередко конкурирует не с другими людьми, а с роботами. И в большинстве случаев проигрывает. Скорость обработки информации у роботов значительно выше, многие задачи они выполняют лучше и быстрее, да и доверия к ним больше, поэтому в определенных отраслях они привлекательнее для работодателя, чем люди. Например, на фондовом рынке роботы успешнее на коротких позициях. При покупке и продаже ценных бумаг они в течение нескольких часов или дней зарабатывают солидные суммы на незначительных изменениях в курсах.

Мы не говорим, что это плохо, потому что конкуренция в экономике — явление, позитивно отражающееся и на качестве, и на ценах. Мы лишь объясняем, что в среде, где у роботов больше возможностей, человек оказался в заведомо проигрышном положении. Так что, когда у нас появится возможность стать «немножко роботом», мы этот шанс не упустим.