Татьяна Герцик - Дорога соблазнов

В кроне дерева щебетали какие-то пташки, вокруг было так тихо и умиротворенно, что Ася с внезапным спокойствием подумала: пусть будет, как будет. В самом деле, Галка права, надо поставить все точки над i. Надеяться ей не на что, но ее глупое сердце этого не понимает. Вот пусть и получит наглядный урок. Сообразив, что думает о себе как о совершенно незнакомом и даже неприятном ей человеке, ухмыльнулась. Похоже, так и начинается паранойя. Пора к психиатру.

До конца смены они съездили еще на два вызова, и Ася тряслась, боясь, что Виталий вздумает открыть записную книжку и прочитает ее записку. Представив его недоумение, Ася покрывалась мурашками от волнения. Сейчас, в спешке, ей ничего объяснять не хотелось. Уж лучше в кафе, в непринужденной обстановке прозрачно намекнуть ему на свою любовь.

На ее удачу, смена закончилась, и они разошлись. Ася шла домой, не замечая окружающего. Ее волновало лишь одно – придет ли Виталий на свидание? То ей хотелось, чтобы пришел, то хотелось, чтоб он никогда не нашел ее дурацкую записку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Выходной у Василисы прошел в походах по салонам красоты, поскольку Галина считала, что красота, пусть и искусственная, придает девушке уверенность в себе. Но Ася, глядя на красиво причесанную и ухоженную девицу в зеркале, никакой уверенности не ощущала.

Да уж, ее хоть в золото одень, она все равно останется все той же Василисой из глухой деревеньки. Внутри все мелко дрожало, и даже зубы выбивали противную дробь. Она приказывала себе не мандражить, но организм существовал сам по себе и приказов разума не слышал.

Под чутким руководством невестки надела свое самое красивое платье из легкого веселенького крепдешина, как раз по погоде. И белые босоножки с небольшим каблучком.

Галина признала, что она чудо как хороша. И если Виталий этого не оценит, то он круглый дурак и ее недостоин. В ответ на эти благостные утешения Ася только вздыхала, кривовато улыбаясь.

Наступило время выходить. Под напутственные пожелания Галины Ася вышла на улицу и побрела к кафе, стараясь идти как можно медленнее. Вспомнив уроки медитации, глубоко дышала и слушала свое дыхание, но все равно с каждым шагом сердце билось все сильнее, и на лбу выступила холодная испарина.

В кафе она пришла на полчаса раньше условленного времени и шлепнулась на стол под самым кондиционером, дующим ледяной струей, но этого не заметила. Жутко хотелось пить. Казалось, еще немного, и она от жажды растечется по полу маленькой мутной лужицей.

Призывно помахала официанту. Парень южной наружности подошел неохотно, правильно полагая, что никакого навара ему здесь не светит.

– Холодная газировка есть?

– Нет.

– Квас?

– Нет.

– Чай холодный?

Он посмотрел на нее, как на ненормальную.

– Нет. Чай только горячий.

– А что есть холодного?

– Пиво.

Ася не любила пиво, но выбора не было. Или иссохнуть от неистовой жажды, вызванной волнением, или выпить пиво.

– Мне самое слабое. Кружку.

Она потянулась за кошельком. Услышав ответ, поразилась. Никогда не думала, что столько может стоить обыкновенное пиво. С сожалением отдала сотню. Официант принес маленькую кружку пива и соленые кириешки. Ася одним махом выпила пиво и машинально схрумкала кириешки. Жажда от такого подношения стала только сильнее. Пришлось повторить. Вторую кружку она пила уже медленно, отодвинув пакетик кириешек. Но лучше не стало.

Ася пожалела, что выбрала такую отвратительную забегаловку. Хотя откуда ей было знать, что она отвратительная? Она ни в одной из них ни разу не была, и выбрала эту только потому, что Виталию от больницы до нее пара минут.

Ей казалось, она сидит тут несколько лет, когда наконец открылась дверь и появился смурной Виталий. Оглядевшись, прошел к ней.

– Привет! Просто чудом час назад увидел твою записку. А то сидела бы тут почем зря. Ну, зачем звала?

Ася вздохнула. Она была вовсе не прочь просидеть тут хоть весь день, лишь бы не объясняться под его мрачным взглядом. Как обычные человеческие глаза могут быть такими холодными?

Похоже, он ее предупреждал, чтоб не молола чего не надо. Но Ася уже не могла перестроиться. Она столько раз проговаривала про себя заготовленную заранее речь, что сейчас язык сам по себе принялся лепетать какую-то ересь.

– Привет! Я все хочу спросить у тебя – нравлюсь ли я тебе хоть чуть-чуть?

Виталий еще больше построжел, и ответил с льдинками в голосе:

– Конечно, ты мне нравишься. Ты прекрасный специалист и ответственный человек. Это редкое сочетание.

Ася упорно лезла напролом, видимо, решив наказать собственное сердце по полной программе.

– Это я знаю. А как женщина я тебе нравлюсь?

Виталий неодобрительно поднял брови.

– Извини, но я никогда не думал о тебе как о женщине.

– А подумать не хочешь?

Виталий потерял терпение.

– Ты мне что, в любви признаешься?

Немного оторопев от такой прямоты, Ася с сомнением ответила:

– Ну да. А что, это неправильно?

Виталий едко заметил:

– Однозначно. Извини, но я предпочитаю классическую схему взаимоотношения полов. Я понимаю, равноправие и все такое прочее, но я сам хочу признаваться любимой женщине в любви. И вряд ли когда-нибудь это будешь ты. Ну что, мы пришли к взаимопониманию?

Ася замедленно кивнула головой.

Виталий безжалостно продолжил:

– И мой тебе совет на будущее: если вздумаешь еще кому-нибудь признаваться в любви, то не пей перед этим пиво. От тебя разит, как из пивной бочки. И не зови в подобные забегаловки, в них только гастарбайтеры ходят.

Он встал и ушел, а Ася впервые посмотрела вокруг. В кафешке и в самом деле сидели выходцы из стран ближнего зарубежья, главным образом молодые парни. Все они многозначительно смотрели на нее и весело переговаривались. Она как ошпаренная вылетела на улицу.

Куда идти? Домой просто ноги не шли. Галя, конечно, хороший человек, но сейчас Асе ни с кем говорить не хотелось.

К трамвайной остановке подошел симпатичный новенький трамвайчик, приглашающе распахнул двери. Ася заскочила в салон, села на последнее сиденье и поехала по городу, тупо глядя в окно. Колеса на стыках успокаивающе постукивали, вагон слегка покачивало, жара расслабляла, и Ася уже не понимала, дремлет она или бодрствует.

На конечной остановке кондукторша предложила оставшимся пассажирам покинуть вагон, и Ася послушно вышла. Возле остановки плотной стеной стоял заманчиво шумевший лес, и ей захотелось побродить по опушке. Спасительное отупение, охватившее ее в кафе, потихоньку проходило, и сердце сжимали острая печаль и досада.

Что, получила? Алкоголичка! – от этой мысли ей вдруг стало смешно, и она принялась хохотать во все горло. Через десять минут неумолчного хохота поняла, что у нее истерика, и постаралась прекратить смех. Но он упрямо прорывался сквозь сжатые зубы.