Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

— Спасибо вам, ваше величество, — склонилась Каэтана в седле. — Что бы мы без вас делали?

— Что‑нибудь. Делали же что‑то и без меня. Вон как Катармана Керсеба разукрасили. — Лицо старичка. озарилось радостью. — И Баргу Барипада в лужу посадили. Вот уж много сотен лет, как меня по‑настоящему на свете нет, и Пэтэльвена Барипада нет, и Чаршамбы Нонгакая. А вот как услышал о Баргином конфузе, даже на душе потеплело. Спасибо, благородная госпожа.

— Да не за что, — пожала Каэ плечами. — Откровенно говоря, он сам напросился.

— Ну, пошел я. Да, забыл сказать: как вы талисман разыщете да с оправой камушек наш соедините, так мне пора отбывать. Заждались меня на том свете. Поэтому прощайте все.

Арлон Ассинибойн лучезарно улыбнулся юной и прекрасной богине, махнул рукой Банбери Вентоттену и лихо подмигнул молодым рыцарям, которые так и стояли, разинув рты, посреди дороги. Затем великий магистр обернулся еще раз в сторону отряда и обратился к Барнабе:

— Развеешь ты меня, видать, за давностью лет в пыль. Или пожалеешь?

— Некогда мне тебя в пыль развеивать, — пробурчал толстяк.

— И то хорошо. Пошел, пошел я.

И лишь ветер тоненько проскулил на том месте, где только что стоял старичок.

— Добро пожаловать в храм Нуш‑и‑Джан, — сказал Кобинан, пряча меч в ножны.

* * *

От храма и впрямь остались одни развалины, оплетенные ползучими растениями. Белые глыбы резного камня, обломки колонн, фрагменты барельефов — все это было навалено одной огромной грудой, и на нагретых солнцем камнях грелись шустрые ящерицы. Только несколько помещений относительно сохранились, и сиротливо торчали посреди деревьев полуразбитые статуи, изображавшие латников в полном вооружении.

— И где здесь можно отыскать парящих птиц? — спросила Каэ, спешиваясь.

Кобинан и Могаллан поспешили к ней:

— А зачем вам парящие птицы, благородная госпожа?

— Арлон сказал искать талисман в том месте, где есть парящие птицы.

Хранители задумались.

— Я знаю одно место, где над обваленным подвалом вырезаны два орла. Они изображены среди облаков, раскинувшими крылья. Может, это именно то, что вам нужно.

— Возможно. Рогмо, — позвала она, — Банбери! Идите сюда. Отправимся на поиски, пока не стемнело. А ты, Куланн, приготовь отряд к обороне. Мало ли кто явится за талисманом. Раурал прав, этот континент таит множество опасностей. Незачем дважды попадать впросак.

Полуэльф и барон подошли к ней. В руках Рогмо сжимал маленький мешочек, в котором бешено пульсировала — он это чувствовал даже сквозь плотную ткань — Вещь.

— Госпожа Каэ, Вещь оживает.

— Вот и хорошо, значит, камень где‑то совсем близко. Не отходите от меня, хорошо?

Она ловким движением обнажила оба своих меча, выдохнула. Постояла с полминуты, собираясь с мыслями, а затем обратилась к молодым рыцарям:

— А теперь ведите нас к подвалу.

— Послушайте, — Куланн нерешительно тронул ее за плечо, — может, отправить с вами воинов?

— Нет, Куланн. Это дело хранителей и мое.

— Каэ! Каэ! Смотрите!!! — Это кричал Магнус. Он стоял на открытом пространстве между деревьями и показывал рукой куда‑то вверх.

Там среди белых облаков, с нездешней скоростью несшихся в бледно‑голубом океане неба, парили три огромных орла.

— Здравствуйте, — сказала Великая Кахатанна и устало опустилась на белый валун. — Еще парящие птицы. Лично мне кажется многовато.

— Даже больше, чем просто много, — не преминул обрадовать ее Номмо, — Я тоже вижу трех орлов.

— Где, скажи, пожалуйста?

— Вот тут.

Маленький альв, пыхтя, тащил к ней огромный бронзовый щит, на котором были изображены три парящих орла. Каэ начала подозревать, что к этим прекрасным, гордым птицам у нее выработается стойкое отвращение.

Она сидела понурившись, постепенно размякая на солнце. Можно было, конечно, и в подземелье попытаться попасть — Куланн уже отдал распоряжение, и сангасои принялись разбирать завал. Можно было следить за птицами, которые над Копьем Арлона летали только по три. Можно было искать отгадку, копаясь в старом, заржавевшем или покрытом патиной оружии и доспехах, которые в огромном количестве валялись вокруг, напоминая о шедших здесь сражениях. Но тихий голос, звучащий как мелодия, шептал, что дело совсем в другом.

Двое молодых рыцарей несмело подошли к ней, остановились в нескольких шагах.

— Три парящих орла — это герб хассасинов‑хранителей. Они здесь повсюду. И если Арлон Ассинибойн был таким шутником, каким его описывают в преданиях, то нам придется туго, госпожа.

— А что обозначал этот символ? — Молодые люди покраснели.

— Позвольте сразу объясниться, госпожа Каэтана. Мы чтим память и традиции ордена, но только те немногие, которые знаем. Это жалкие крохи, обрывки легенд и преданий, разрозненные, запутанные, туманные и зачастую просто бессмысленные. Все, что нам удалось собрать из разных источников. Мы не знаем по‑настоящему почти ничего.

— Как же вы встали на охрану места, о котором почти ничего не знаете? — удивилась она;

— Кто‑то должен был это сделать.

— Так вы не потомки хранителей?

Могаллан гневно вскинул голову:

— Здесь не оказалось потомков хранителей в тот страшный час, когда какие‑то непонятные существа — мерзкие и отвратительные на вид — пытались искать талисман в развалинах. Они притащили сюда нескольких детей, захваченных в поселке по ту сторону Лунных гор, и собирались принести их в жертву. Возможно, твари надеялись умилостивить таким образом какое‑то темное божество, дабы оно помогло им в их поисках. А мы как раз охотились неподалеку, случайно…

— Совсем, совсем случайно, — понимающе кивнула головой Кахатанна.

— Ну не совсем. Мы с детства грезили этим храмом, заслушивались легендами о подвигах хассасинов‑хранителей. Нам нечего стыдиться: мы убили тварей и освободили детей, а потом доставили их обратно к родителям. Вернувшись же на это место пару дней спустя, мы увидели, что здесь все же разыгралась кровавая трагедия. Какой‑то ребенок был убит и принесен в жертву, вероятно, тому же божеству, его крохотное, обуглившееся тельце лежало вон там. — Могаллан указал рукой на огромный резной столб, отличающийся от всего, что она успела увидеть.

Каэтана поднялась и пошла к этому столбу. Могаллан и Кобинан последовали за ней, продолжая рассказывать.

— С тех самых пор мы охраняем это место, чтобы никакая нечисть не смогла безнаказанно творить тут зло. Мы понимали, что наших сил не хватит, случись что‑нибудь по‑настоящему серьезное. Но не могли же мы просто так отсиживаться там, за хребтом, зная, что здесь в любую минуту может совершиться очередное жестокое убийство! Мы пришли сюда и остались. Наверное, храм принял нас, потому что через неделю после того, как мы поселились здесь, среди развалин забил источник. А каждый вечер здесь поют птицы — нежно и печально…