Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Каэ чародей отыскал возле ручья, протекавшего по священной роще Салмакиды. Она стояла на коленях и черпала воду горстью. Услышав позади себя чьи‑то шаги, приподняла голову и произнесла:

— Доброе утро. Никогда еще не была здесь вода такой сладкой — я даже оторваться не могу. Лучше любого вина.

— Можно присоединиться к вам? — спросил молодой чародей.

— А‑а, это ты, Магнус! Конечно. С чем ты пожаловал?

— С известием.

Она села на берегу, скрестив под собой ноги.

— Я вся превратилась в слух.

— Я вычислил, когда наступит этот «урочный час», — без долгих предисловий объявил маг. — Завтра около полудня они должны будут открыть путь Мелькарту. Если этого не случится в течение часа, то не случится никогда.

— Значит… — просветлела Каэ.

— Значит, им потребуется явиться немного раньше. Это разумно, не так ли? Я бы поступил именно таким образом.

— Я тоже. Магнус! Милый! Как же ты мне помог.

— Увы, дорогая моя госпожа. Я совсем тебе не помог, потому что они могут появиться в любой точке пространства. Шангайская равнина велика — это при составлении магических карт она отмечается на плане маленькой точкой. А им все равно, где оказаться, лишь бы только оказаться тут. В любом месте они могут открыть проход Мелькарту, вряд ли тебе удастся этому воспрепятствовать. Другое дело, что мы можем остановить, прекратить нашествие.

— Это реально?

— Было же реально в прошлый раз. Я тут придумал пару фокусов.

— Это будет страшный бой.

— Смертельный, — просто согласился Магнус. — Но ведь это естественная цена, правда?

— Когда я думаю о себе, то цена кажется мне естественной. Но я перевожу взгляд на малыша Номмо, на отважного Куланна, на нашего мудрого и заботливого Нингишзиду, на красавца Лахатала и на тебя… На всех — и не могу с этим согласиться. Понимаешь?

— Конечно. Так думаем все мы. Так и другие полагают, даже если не могут объяснить при этом, что они чувствуют: иначе бы давно уже армии танну‑ула ворвались в Сонандан. А ведь тхаухуды и тагары держатся.

— Магнус, знаешь, я ужасно себя чувствую… Все в один голос твердят, что там разыгрывается только предыстория, и я сама все понимаю, но…

— Госпожа имеет в виду, — вмешался в разговор Ниппи, — она уверена, что должна быть там, за хребтом, и вести войска в бой. Юношеская горячность — вот как это я называю!

— Дорогая Каэ, — улыбнулся маг, — смешно уговаривать вас, но ведь Ниппи, как никогда, прав. Вы все равно не можете оказаться одновременно всюду. Имана тоже нуждается в помощи, и любое живое существо отчаянно хочет, чтобы ему помогли. Вот вы и должны это сделать на том уровне, на каком положено решать бессмертным и всемогущим существам. А прожить за каждого его жизнь и умереть его смертью вы все равно не сумеете. Будьте хладнокровны.

— Хорошо, буду, — пообещала Каэ. — Не говори никому, что я паникую периодически, — это к добру не приведет.

— Нем как могила, — согласился чародей.

— Спасибо тебе за все, Магнус. А теперь мне нужно идти: там наши стратеги затеяли военный совет, мне просто грех на нем не присутствовать. Кстати, Магнус, совершенно не подумала, почему бы тебе не пойти со мной?

Они нашли бессмертных в летней резиденции Тхагаледжи. Собрались там и Древние, и Новые боги, Зу‑Л‑Карнайн, Агатияр, Нингишзида, сам татхагатха, князь Малан Тенгри, Куланн и еще десятка два командиров рангом пониже. Маннагарт в своих меховых, расшитых побрякушками одеждах топтался чуть поодаль, разглядывая это диковинное сборище широко открытыми глазами. Номмо сидел в теньке, беседуя с несколькими хортлаками, в частности с тетушкой Шазой, которая командовала огромным хортлачьим войском. Гайамарт шагал взад‑вперед вдоль необъятного стола, словно цапля по болоту, и то и дело утирал лоб квадратным куском льняной ткани. Четверо красавцев фенешангов тихо, вполголоса переговаривались между собой. На столе был расстелен огромный кусок пергамента, на котором Шангайская равнина и ее окрестности изображались чуть ли не в натуральную величину.

— Сразу хочу спросить, где можно раздобыть такой кусок пергамента? — весело поинтересовалась Каэ.

Все подняли на нее глаза. Она была особенно нарядной и красивой в этот утренний час. Богине редко удавалось носить женскую одежду, и она пользовалась любой возможностью, чтобы напомнить окружающим, что может быть обворожительной. На ней были летящие тонкие одежды теплых пастельных тонов, удивительно шедшие к светлой коже и ясным голубым глазам. Она улыбалась и сияла так, словно это был день накануне грандиозного праздника, словно она была безмерно счастлива и спокойна. Ее друзья засмотрелись на это диво, и на них снизошли покой, тишина и свет — совершенно вроде бы невозможные в разгар этой страшной войны. Поэтому Курдалагон не сразу ответил на ее вопрос. Наконец он откашлялся гулким басом и пророкотал:

— Это просто, девочка моя. Берешь что‑нибудь маленькое, скажем такой вот цветок. — И бог‑кузнец сорвал несколько маленьких былинок. — Затем делаешь вот так, — он щелкнул пальцами, — и получаешь…

С этими словами сияющий Курдалагон вручил Каэтане роскошный букет размером чуть ли не с нее саму.

— Ты так хороша сегодня, дитя мое, что даже я, старый дурак, засмотрелся.

— Спасибо. — Она обвела всех счастливыми глазами. — Жаль нарушать это состояние, но придется заговорить о делах.

Тиермес и Зу‑Л‑Карнайн двинулись к ней одновременно протягивая руки, но тут же словно споткнулись и остановились на полпути, обменявшись короткими взглядами. Каэтана все поняла — но не время, не время было!

— Завтра, — произнесла она твердым голосом.

Все моментально затихли, присмирели как‑то.

— Ну наконец‑то! — нарушил воцарившуюся тишину облегченный вздох Барнабы. — Не люблю я долго ждать неприятностей. И чего вы все насупились? Можно подумать, вам сообщили бог весть какую новость! Взбодритесь! Завтра расправимся с этими хлопотами да и отдохнем.

— Каэ, — окликнул Траэтаона, — вот посмотри. Что скажешь?

Она подошла к карте и стала внимательно изучать ее. На огромном куске пергамента были стрелками отмечены передвижения войск, нарисованы фигурки, символизирующие отдельные части армии, и указаны места их расположения.

— Дельно, — согласилась богиня после нескольких минут напряженного разглядывания. — Остается только решить, кого вы поставите охранять ущелье, — ведь это практически смертники. И здесь нужны…

— Настоящие воины, — прогудел Маннагарт, подходя поближе. — Я здесь слушал, слушал — ничего почти не понимаю. Людей двигают туда‑сюда, особенно этот. — И трикстер ткнул пальцем в Зу‑Л‑Карнайна. — Или нет, этот… Я их все время путаю.

Каэтана едва удержалась от смеха. Наивный Маннагарт вслух произнес то, о чем все знали уже очень давно. Хоть и старался император одеться иначе, хоть и стоял Джоу Лахатал в окружении своих бессмертных братьев, а все же были они похожи как две капли воды.