Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

— Однажды ты уже знала нечто важное, и ни Тешуб, ни кто‑либо иной тебе этого не скажет. Даже сейчас, когда мы говорим с тобой, я вижу присутствие этого знания в тебе. Оно охраняется твоим мозгом тщательнее и вернее, чем твоя жизнь, твой рассудок и память. Никто на свете не сможет вытянуть из тебя эту тайну. В ней ключ ко всему. Сейчас ты и сама ничего не сможешь поделать с этим, но вернись к нашему разговору спустя некоторое время и попытайся отыскать ответ внутри самой себя. Обещай мне…

— Обещаю, — прошептала Каэ, плохо сознавая, что она сама имеет в виду.

— Обещай! — настойчиво повторил Гайамар.

— Обещаю, даю тебе слово.

— Я буду ждать. А ты помни, что мы все ждем.

— Кто «вы»? — спросила, не поняв, Каэ.

— Все, кто связан с тобой и твоей тайной. Все, кто зависит от того, как скоро ты вспомнишь. Но не мучай себя сомнениями и вопросами.

— Не буду, — пообещала она. — Я точно знаю, что три вещи губят человека. Страх губит разум, зависть губит сердце, а сомнения — душу.

— Ты помнишь?

— Я знаю…

— Это еще лучше, — прошептал бог. — Тогда я ухожу успокоенный. Прощай и постарайся выжить.

— Ты тоже.

— Не обещаю, — невесело усмехнулся Гайамарт, — но буду стараться изо всех сил…

Только что он стоял, прижавшись щекой к стволу дерева, и вот нет его. И Каэ осталась одна у густых зарослей, и душа болит и ноет. Усилием воли она взяла, себя в руки — нет ничего нелепее, чем заставлять себя вспоминать то, что вспомнить не в состоянии, пока не будешь обладать остальными частями головоломки. Всему свое время.

Она повернулась к друзьям, которые отчасти уже привыкли к постоянному вторжению богов в их жизнь, и весело заявила:

— Поскольку все чуточку усложнилось, нам придется решать немного больше проблем, чем предполагалось вначале. Простите великодушно.

— А никто в этом и не сомневался, — улыбнулся Джангарай. — Вы, дорогая госпожа, притягиваете проблемы, богов, чудеса, неприятности, радости и удачу. А молнии вы, часом, не притягиваете?

— Не знаю, — честно ответила Каэ. — А нужно?

— Ну, знаете ли, — возмутился Воршуд. — Когда начнете притягивать еще и молнии, предупредите меня, пожалуйста.

— Постараемся.

Поляна огласилась смехом. Когда отдышались, Ловалонга внимательно всех оглядел и спросил:

— Вы ему поверили?

— Наверное, да, — ответила Каэ. — Хотя до конца я верю только вам.

— Похоже на правду, — откликнулся Джангарай.

— Да, — пробасил Бордонкай. — Я тоже верю. Он справедливо все рассудил.

— И мне кажется, что он был очень грустный, но четно все пытался объяснить, — вмешалась Габия.

— Во всяком случае, хорошо, что он нас предупредил об ущелье, — сказал Джангарай.

— А если там засада? — спросил. Эйя.

— Не думаю. — Ловалонга двинулся вперед и уже на ходу добавил: — Я слышал об этом ущелье множество не самых прекрасных легенд.

Они были там — девять высохших, выбеленных временем скелетов, одетых в доспехи. Только магия древнего заклятия удерживала вместе их кости, болтающиеся от порывов ветра, который в ущелье был довольно сильным. Девять Баронов по‑прежнему охраняли проход через скалы. Они были вооружены мечами, копьями, пиками и топорами. Их головы венчали шлемы, из‑под поднятых забрал которых скалились на пришельцев безглазые белые черепа. Самый высокий скелет в шлеме с навершием в виде головы медведя был закутан в алый плащ поверх панциря и опирался на двуручный меч. Он стоял в наиболее узком месте ущелья, всем своим видом давая понять, что не пропустит никого.

— Дошли, называется, — сказал альв. — И что теперь?

— Опять сражаться, — беззаботно откликнулся Джангарай.‑Не вечные же они.

— По‑моему, как раз вечные, — печально промолвил Эйя. — Во всяком случае, я плохо представляю себе, как можно убить мертвого во второй раз.

— У нас нет выбора, — сказала, Каэ. — Или мы убьем их, или они убьют нас.

— Охо‑хо‑хо, — вздохнул Воршуд так тяжко, что все не выдержали и захихикали.

— Боишься? — спросила Габия.

— Спина болит, — обиделся альв. — Не в моем возрасте по скалам прыгать.

— Ты же не просто так прыгаешь, ингевон. — Ты же до библиотеки допрыгаешь.

— Если доживу, — опять вздохнул альв. — Я вот иногда думаю — как же это меня угораздило? Я, по сути, совершеннейший домосед, тихоня — и тут такое: левиафаны, бессмертные, ящеры, варвары, скелеты еще… Что за жизнь теперь на Варде?

— Странная жизнь, — серьезно ответила Каэ. — Мне кажется, не слишком ли много нечисти?

— Новых богов благодарить надо.

— А зачем это им? — спросил Эйя.

— Характер такой, — прогудел Бордонкай. Он поднялся на ноги, стряхнул землю с колен и спросил: — Двигаться будем или весь день здесь сидеть?

— Конечно, двигаться. Только вот план надо наметить, — сказал Ловалонга.

— Какой еще план? — возмутился великан. — Войдем в ущелье, и пройдем его насквозь с боем — дело нехитрое.

— Хитрое не хитрое, а повоевать придется. — Джангарай каким‑то сладострастным движением притронулся к рукоятям своих мечей. — Ну, все готовы?

— Все, — в один голос ответили друзья. Они понимали, что больше нет смысла задерживаться для дальнейших наблюдений. Скелеты стояли неподвижно и могли так провести еще не одно десятилетие…

Они выбрались из‑за скалы и стали не таясь подниматься вверх по тропинке. Рано или поздно им бы все равно пришлось встать лицом к лицу с девятью баронами, потому что другого пути через скалы не существовало.

— Я пойду первым, — сказал Бордонкай. — Только вы держитесь на пару шагов позади, чтобы мне было удобно размахнуться.

— Ты бери на себя первого, у входа, — сказала Каэ, — а мы войдем в ущелье. Тебе там все равно не развернуться — вот мы с Джангараем и поработаем.

— Нам бы только на площадку выбраться, — подтвердил ингевон.

— Понятно, понятно.

Бордонкай приготовил к бою свою секиру, сжался, к пружина, а затем распрямил свое огромное тело и одним стремительным броском преодолел последние несколько шагов, отделяющие его от края площадки. Одновременно с этим его руки резко выпрямились, и сверяющее лезвие описало в воздухе широкий полукруг. Стоящий у края площадки скелет в шлеме с головой медведя в навершии только‑только опускал вниз безглазый череп, а Бордонкай уже дотянулся до него в прыжке и подрубил кости ног.

Скелет тяжело рухнул на камни и отчаянно заскреб руками в немой и бессильной ярости. Бордонкай выскочил на каменную площадку и, словно дровосек, разрубил лежащий перед ним скелет на несколько частей. Страшно было видеть, как проклятое и нелепое создание продолжает жить, отвратительно извиваясь своим изломанным подобием тела. Гремели пустые доспехи, в которых неумирающие кости пытались двигаться, но не могли сами по себе ничего сделать. Отделенная от тела голова яростно щелкала зубами, и Каэ могла бы поклясться, что злобные неистовые взгляды пустых глазниц сверлят ее насквозь. Но она над этим не задумывалась, и они с Джангараем вырвались вперед.