Борис Муравьев - Гнозис. Том первый. Опыт комментария к эзотерическому учению восточной церкви

димость логически приводит нас, в свою очередь, к необходимости сознательных

— как в восприятии, так и в передаче^ — усилий по организации такой совместной

работы наших эмоционального и интеллектуального центров, которая была бы

направлена прежде всего на решение возникающих перед нами проблем.

По своей сложности человек напоминает оркестр, а его жизнь — симфонию, в

которой каждый инструмент ведет свою партию в гармонии или (как правило) в

диссонансе со всем ансамблем. При работе над собой он должен действовать по-

добно дирижеру на репетиции музыкальной пьесы.

Все это лишь подготовительная работа. Но предположим, что полярные сущес-

тва наконец встретятся: какие признаки, воспринимаемые непосредственно (т. е.

именно как объективные), смогут убедить этих обоих, жизнь которых еще весьма

несовершенна и обременена кармическими долгами, в том, что их встреча не слу-

чайна? /

Таких объективных критериев несколько. С первой же встречи с полярным

существом и Личностное, и плотское «Я» начинают в его присутствии вибрировать

особым, совершенно неописуемым образом, поскольку ощущают присутствие пер-

вой любви, память о которой пронесли через века. Не отдавая себе в этом отчет,

полярные существа хорошо знают друг друга; и это древнее знание, —древнее, как

они сами, — говорит голосом подсознания. С первой же минуты это создает атмос-

феру абсолютного доверия и искренности.

Пробным камнем, как неукоснительное правило, здесь служит следующий

признак: полярные существа не лгут друг другу. Да им и нет нужды лгать, посколь-

ку внутри оба они — единое существо, из глубин которого их призывает к освяща-

емому и благословляемому им союзу истинное Я. Их отношения строятся на спон-

танной и самопроизвольной, именно абсолютной искренности, вселяющей в обоих

непостижимое чувство свободы в единстве, которое напрочь смывает сопровожда-

ющий внешнюю жизнь привычный привкус каторжного одиночества.

Вскоре после этого на поверхность нашего бодрствующего сознания начнут

всплывать смутные воспоминания о прошлом опыте.

Теперь, надо полагать, становится окончательно ясной глубинная причина зап-

рета на ложь самому себе: привыкший лгать себе будет лгать и своему второму

«Я». Редчайшую, драгоценнейшую возможность наконец достичь успеха в тысяче-

летних попытках скроет завеса банальной лжи, которая вскоре станет глухой сте-

ной. За этой стеной отношения с полярным существом больше ничем не будут

отличаться от отношений с другими женщинами: женами, любовницами, случай-

ными связями. В который раз все пойдет насмарку.

Вот как и по какой причине внешний человек проходит мимо своего полярного

существа и не узнает его. Вот почему практическая работа на эзотерическом Пути

должна начинаться с той непрерывной борьбы против лжи самому себе, которая

имеет целью искоренить ее любой ценой.

Если полярные существа открыты истине, если их встреча вызвала в каждом из

них гармоничную вибрацию тех струн, которые до сих пор молчали, значит,

своими сознательными усилиями воссоздать разъединенный и расколотый Микро-

косм они открыли себе путь. Они стрелой взлетят вверх по Лестнице прямо ко

второму Порогу.

Новообращенный преодолевает первый Порог под давлением отрицательного

фактора: ощущения ужасающей бессмысленности жизни в пустыне и страстного

желания из нее выбраться. Полярным же существам, чтобы преодолеть второй

Порог, нужно знать положительный пароль1, который именно в этот моменту них

спросят.

Путь открывается тем, кто знает, чего хочет; знает, к чему стремится на Пути

и вне Пути — во внешней жизни, которая с этой минуты станет полем эзотеричес-

койработы. Блаженны те, кто смогут добиться в нейуспеха. Перед ними откроются

Врата в Жизнь вечную, и над входом они прочтут непреложное:

«Трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк 10: 7).

ПОСТСКРИПТУМ

Еще с глубокой древности человек страстно стремился разрешить проблему аб-

солютного Знания. Древними была дана исчерпывающая формулировка инту-

иции как стремления постичь «то, зная что, мы узнаем всё» 1. В современном

пвретолковании это звучало бы так: чтобы понять всё, нужно знать очень мало —

но чтобы понять эту малость, прежде необходимо научиться очень многому. Такой

порядок постижения и составляет собственное содержание самого понятия «Гно-

зис», который для древних означал не «простое», т. е. мертвое знание, а Знание

живое, превосходящее и Разум и Веру.

Под Гнозисом, таким образом, мы понимаем — на что указывает эпиграф —

«премудрость Божию, тайную, сокровенную». Именно такой смысл вложен в наз-

вание этой книги, которая имеет целью, раскрыв различные аспекты Гнозиса как

«сокровенной премудрости», способствовать его уяснению.

Что же касается подзаголовка, то он конкретизирует универсальную идею Гно-

зиса в плане ее проявления в этом мире, а именно в тот переломный исторический

период, который был отмечен Пришествием Христа.

До Рождества Христова — в эпоху, соответствующую «Циклу Отца», — бо-

жественный Гнозис раскрылся в форме таинств — таинств Обетования, которые

позже были удостоверены синтезировавшим их явлением Христа как таинством

Воплощения.

С Его Пришествием был упразднен налагавшийся на всех посвященных стро-

жайший обет молчания, и в мир хлынул поток гностических идей. Повсюду начали

стихийно возникать учения, теории и системы, поколебавшие прежний институт

посвящения, поскольку были основаны на попытках согласовать и свести в единое

целое таинства Обетования, составлявшие Традицию, и таинство Христа.

В возникшей вследствие этого путанице взаимопроникающих идей мы можем

различить два противоположных течения, исходящих из одного основного посту-

лата, а именно из объективной констатации несовершенства мира явлений.

Так называемые гностики, фигуры которых в качестве родоначальников ере-

сей вошли в историю становления Церкви, пытались объяснить это несовершенс-

тво «падением» света в материю в процессе его истощения и как его результат —

катастрофой, к<���которой Бог, Совершенный и превосходящий всякое Проявление,

не имел никакого отношения; либо же относили эту катастрофу за счет ошибки при

Творении; либо же прямо приписывали ее замыслу злобного Демиурга.

В основе таких домыслов всегда лежит смешение планов. В попытках постичь

божественное человеческий разум непроизвольно наделяет его собственными ха-

рактеристиками — ограниченностью, предвзятостью, а зачастую и вовсе одиозны-