user - Unknown

Три пятьдесят семь (бип бип бип бип бип бип бип бип ).

- Возможно,- советовал Дортмундер,- мы должны выбрать другую дорогу.

- Ты говоришь,- произнесла мама Марча совсем недружелюбным тоном,- как мой мальчик Стэнли.

По-прежнему пятьдесят семь. Четыре парня с кучей багажа закончили посадку в гидросамолет. Пилот, приподняв бровь, спросил у Келпа:

- Ты идешь или нет?

- Нет,- ответил тот и посмотрел вниз.

Пилот как будто не услышал:

- Послушай, приятель, я улетаю.

- До свидания,- попрощался Келп.

Мужчина покачал сердито головой:

- Это гидросамолет и он стоит сейчас в доке. И если ты не летишь, то что делаешь здесь?

- Прогуливаюсь по городу,- объяснил Келп, но, заметив, что пилот не собирается оставить его в покое, решил покончить с этой болтовней и добавил: - Очень скоро, ваши люди попадают за борт.

Что было чистой правдой. Самолет на холостой ходу в доке беспокойно колыхался на волнах, поэтому лица пары пассажиров уже приобретали зеленоватый оттенок. Пилот, заметив это, выругался, вскочил на борт своего верного коня и попрощался.

Три пятьдесят восемь. Градец посмотрел на часы: 3:56.

- Он скоро будет здесь,- сказал он апатичным Ласку и Терменту.

Снова пятьдесят восемь.

- Хватит,- взвыла мама Марча, резко вывернула руль влево и промчалась сквозь перекресток, оставив за собой семь автомобильных аварий, но сама выбралась без потерь.

- Время,- пробормотал Дортмундер, поглядывая одним глазом на свои часы, а другим - на счетчик.

Три пятьдесят девять. Тини, остановив движение, пересек Первую авеню.

Ровно четыре часа дня. Как только гидросамолет отчалил от парома, на котором Келп остался единственным "уцелевшим", на севере, двигаясь в сторону побережья, рассекая волны, показался небольшой отполированный катер с подвесным мотором, как в фильмах о Джеймсе Бонде, на который тот имел привычку прыгать с проходящего мимо гидроплана. Стэн Марч в желтом мокром плаще и шляпе стоял у руля. Проворно и уверенно он корректировал скорость судна и мастерски остановил его прямо у ног Келпа.

- Вот, что я сделал,- начал Марч, наклонился и положил ладонь на грубые доски парома, чтобы придать лодке устойчивое положение, пока Келп на нее взбирался,- я повернул возле бруклинской стороны Губернаторского острова, чтобы там не наткнуться на паром к Статуе Свободы, затем прежде чем повернуть в сторону Уильямсбергского моста я проехался по стороне Манхэттена, потому что там меньше коммерческого транспорта.

- Хорошо,- сказал Келп.- Я думал, что тот самолет никогда, черт побери, не сдвинется с места.

- У нас есть еще время,- произнес Марч, даже не взглянув на часы.

Четыре ноль одна.

- Я не хочу сказать, что...- начал Дортмундер.

- Тогда и молчи,- посоветовала ему мама и направилась на восток, проскочив перекресток 26-ой и Второй авеню на красный свет, не обращая внимания на сигналы других авто, едущий в центр.

Четыре ноль две. Тини шагал по кучам мусора в тени трассы ФДР; грабители не последовали за ним. Впереди растянулся забор-сетка, а за ним разваливающееся старое здание паромной станции. Слева и справа под магистралью валялись детали старых машин. Но где, Тини задавался вопросом, Дортмундер и мама Стэна, где такси?

Едут и едут. (По-прежнему 4:02). C визгом вписавшись в левый поворот на Первой авеню после очередного игнорирования красного сигнала на 27-ой, такси мчалось вперед. Дым шел из-под колес, но мама Марча только подняла выше острый подбородок и уткнулась в лобовое стекло. Позади нее Дортмундер крепко вцепился в пепельницу. Ведь это была единственная вещь, за которую он мог держаться.

Четыре ноль две. (Да, все еще 4:02). Пока Марч направлял катер на север вдоль берега, Келп занялся белым медицинским халатом, извлеченным из бумажного пакета. Встряхнув нарядом, одолженным сегодня из клиники в центре города, Келп произнес:

- Мы не должны опоздать.

- Но и промокнуть ты тоже вряд ли хочешь,- заметил Марч,- поэтому я двигаюсь не быстро. Не волнуйся, мы успеем.

По-прежнему 4:02.

- Уже четыре часа,- посмотрев на часы, заявил Градец.- Спущусь вниз, чтобы встретить его.

Четыре ноль три, в конце концов. Тини вышел из-под трассы, поближе к забору. Справа от него стояли машины, а несколько из них с дип номерами. Охраняемые ворота располагались подальше, там за авто. Часовые еще не знали, что их ожидает, но очень скоро ситуация измениться.

Наконец, появилось такси - желтая комета стрелой вынырнула из-под ФДР трассы, скользнув возле его левого локтя, и резко остановилась в нескольких сантиметрах от забора. Двое охранников в легком недоумении наблюдали, как пыль десятилетий мягко поднялась в воздух и медленно обволакивала такси и окружающих.

- Почему бы нам просто не протаранить забор?- предложил Дортмундер.

- Три доллара восемьдесят центов,- ответила ему мама Марча, постучав по счетчику свободной правой рукой.

- Во время,- пробормотал Тини сам себе и остановился позади авто.

- Не здесь,- сказал Келп, присматриваясь к стене на южной стороне паромной станции, пока Марч удерживал лодку на неспокойных волнах.

- Говорил я тебе, что у нас есть время,- напомнил Стэн.

Дортмундер проворчал и оплатил по счетчику плюс пятьдесят центов чаевых.

- Транжира,- прокомментировала мама.

Дортмундер, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, вышел из такси и приблизился к воротам. Мама Марча включила сигнал "не работаю", что было частью плана.

- Диддамс,- представился Дортмундер, а когда охранник с недоверием посмотрел на него, добавил: - Посол ожидает меня.

Охранник долго консультировался с листком бумаги в своем блокноте, где стояла только одна запись: "Диддамс - 16.00".

- Все верно,- согласился он наконец-то и распахнул незапертые ворота.

Тини открыл левую заднюю дверь такси и заревел так громко, чтобы быть услышанным охранниками у ворот:

- Завезите меня на 47-ю.

Как только Тини начал влезать в салон, мама закипела:

- Убирайся отсюда,- закричала она достаточно громко, чтобы ее заметила охрана, чайки и трафик на ФДР трассе.- Разве не видишь, что я "не работаю"?

Дортмундер сделал вид, что не слышит криков позади себя, вошел на территорию паромной станции. Впереди виднелись старые толстые доски паромного причала, в самом конце которого болталась судно, а голова Келпа выглядывала из правого нижнего угла. Так часто изображали себя художники на фресках героической тематики. Как раз во время появившийся из "Гордость Вотскоэка", Градец развеял иллюзию автопортрета.

Охранники с растущим интересом наблюдали за огромным, напоминающим гору мужчиной и сварливой женщиной-таксистом, которые выкрикивали нелестные замечания в адрес друг друга. Вдруг злющая женщина ударила мужчину-гору в челюсть, а он ответил ей хуком с правой, в результате чего она ударилась о сетку забора.