user - Unknown

- Мне кажется,- произнес наконец-то Клаверацк,- со страховой компанией не должно возникнуть вопросов? Эти фотографии полностью доказывают, что вы преступники и фактически владеете коллекцией. Мы немного поторгуемся, я думаю. Как мне вас найти?- закончил он и начал прятать стопку снимков во внутренний карман пиджака.

- Подожди-ка,- вмешался Дортмундер.- Они пока не твои.

- Разве?- сбитый с толку Клаверацк замер и взглянул на них, посмотрел на Дортмундера.- Вряд ли без них я смогу договориться, ты понимаешь.

- Я понимаю,- согласился Джон.- Дай-ка их сюда.

- Как скажешь.

Слегка разозленный Клаверацк передал ему снимки, и Джон спрятал их, но уже в свой собственный карман и произнес:

- Дело в том, что для этой работы мы привлекли своих ребят, поэтому возникли непредвиденные расходы.

Клаверацк насторожился и осторожно сказал:

- Не понимаю, как это может быть связано со мной.

- Мы посчитали, когда говорили об этом прошлый раз, ты помнишь…

- Конечно, я помню.

- Мы остановились на двадцати процентах от суммы страховой компании, верно?

- Верно.

- Половина тебе,- продолжил Дортмундер,- и половина нам.

- Именно на такие суммы мы и согласились.

- Обычно,- напомнил ему Джон,- ты получаешь, может быть, четверть, может быть чуть больше. Однако на этот раз ты забираешь половину, но лишь с условием, что ты сделаешь все так, как мы тебе сказали, правильно я говорю?

- Конечно,- согласился Клаверацк.- Мы договорились об этом. Я показываю фото только страховой компании – или компаниям, думаю, что вряд ли одна компания справится с таким уровнем оценки - или нескольким страховщикам.

- И ты выдашь нам аванс,- подытожил Дортмундер.

Келп улыбнулся. Клаверацку было не до веселья:

- Ты не говорил об этом прежде.

- А раньше не было о чем разговаривать,- отметил Дортмундер и, похлопав по карману с фотографиями, продолжил.- Сейчас это реально, теперь у нас есть что-то, о чем можно разговаривать. Мы потратили деньги, дорога, проблемы и все такое – мы берем половину. Так что, пока ты не кивнешь, не улыбнешься и не согласишься, ты не получишь свою половину. Мы рассчитываем, мы нуждаемся в твоем содействии.

Клаверацк кивнул, но не улыбнулся и не согласился. Вместо этого он спросил:

- Сколько?

- Мы рассчитываем,- сказал Джон,- на пять процентов. Наш «кусок» потянет минимум на шестьсот косарей, хотя мы хотели бы больше, ты знаешь.

- Сделаю все возможное, для нас обоих,- ответил Клаверацк довольно сухо.

- Я в тебе и не сомневался,- согласился Дортмундер.- И пять процентов от шестисот это тридцать штук.

Клаверацк пристально смотрел на него, стараясь вникнуть в расчеты:

- Тридцать тысяч долларов? Это то, что ты хочешь?

- Вперед,- повторил Дортмундер.- Ты берешь нашу половину, когда страховая компания рассчитается с тобой.

- Тридцать тысяч это, ну, э-э…

- Не обсуждается.

- Хм,- Гай покачал головой.- Ты думаешь,- продолжил он,- что тридцать тысяч наличными просто так валяются у меня? Предполагаю, что от чека ты откажешься.

- Я позвоню тебе завтра, если ты не успеваешь, то так мне и скажешь. Когда ты соберешь свои тридцать штук, мы вернемся, отдадим тебе снимки, а ты наш нал.

Келп до этого момента молчал, позволив Дортмундеру поторговаться, но теперь он решил проиграть в «хорошего полицейского».

- Если завтра слишком рано, все в порядке. Мы не хотим торопить тебя.

Клаверацк размышлял, покусывая большой палец. Затем вздохнул и произнес:

- Завтра не слишком рано.

48

Наконец-то дома. С фальшивой бородой и в чалме в окружении копов на пенсии в синих формах – все, чтобы ускользнуть от прессы. Репортеры визжали и ерзали вокруг «Гордость Вотскоэк » как собаки вокруг падали. Контингент на суше подкреплялся журналистами на воде во всевозможных лодках, которые они только смогли арендовать или украсть; а вертолет из Star завис над головой.

Но не пресса был главной заботой Градеца и он это понимал; хотя они, конечно, надоедали. И не пятно на его мужской репутации волновало его, и даже не то, что газетные отчеты глубоко ранили его. Когда Гарри Хочмен со скоростью молнии прилетел в Вермонт, то подтвердил заявление Градеца, тот действительно был приглашен в качестве гостя в его дом – «Градец, ты знаешь, где мое дерьмо?» «Нет!» «Твоего слова для меня достаточно» - ни судебный иск, ни недоверие Гарри не имело для него больше значения.

Конечно, на борту будут его дожидаться факсы, телеграммы и сообщения на автоответчике от его жены, вернувшейся домой в Нови Глад, жаждущей знать, кто такая Кристалл Керрин (потому что она не будет сомневаться в его сексуальной ориентации – то был обычный дерматит в массе болезней. Нет, его главной заботой, его главной проблемой, главной катастрофой по-прежнему была…реликвия.

Священное бедро Санты Ферганы. Как-то, каким-то способом исчезло. Градец предвидел будущее Вотскоэк, будущее Гарри Хочмена и его собственная судьба зависела от этой реликвии. Но так случилось, что ее больше нет, и это он знал. Он абсолютно не верил заверениям людям из наемной охраны, что субботняя ночь прошла без единого инцидента любого рода на борту «Гордость Вотскоэк».

Хорошо. По крайней мере, наконец-то, он попал домой. Вертолет громко кашлянул над головой, зум-объективы были направлены на каждый иллюминатор и в каждой стороне виднелись репортеры. (Ох, ну и горячие деньки!) Сорвав тюрбан, бросив его в бесполезного Термента, а бороду в Ласку, Градец размашистыми шагами направился в лабораторию, достал ключи, распахнул дверь и…

- Сэр, вы упали в обморок,- сказал Ласк.

- Что? Конечно!

Градец сел. Ласк и Термент участливо склонились над кроватью, стоя у его ног. Они отнесли его в спальню, где железные люки на иллюминаторах были закрыты и зажжены все лампы. Полночь в полдень – прекрасная метафора. Темнота Градеца в полночь.

Я не могу сообщить об ограблении, не с семью охранниками, моими собственными сотрудниками на борту, которые утверждают, что ничего не произошло. Обычным прослушиванием как прошлый раз нельзя получить реликвию; Тсерговия не настолько глупа. Где она? Могу ли я вернуть ее обратно без помощи извне? Смогу я? Нет подсказки, улики, чтобы использовать ее. Невозможно, чтобы реликвия, как и коллекция Гарри просто испарилась в воздухе.

«Этот Диддамс изверг! Он мой Мориарти», - подумал Градец, но он никогда особенно и не жаждал заполучить достойного противника. Все, к чему он стремился – это легкая и комфортная жизнь, вот и все. Он хотел быть представителем в ООН в Вашингтоне, быт другом Гарри Хочмена, сопровождаемый нескончаемым потоком милых молодых «вещей». Разве я прошу слишком много?

Видимо да. Месть Диддамса вернётся ко мне бумерангом.