User - o b239b172f5745d3b

Хотел бы я им мудрость возвратить,

Какой от века славилась Россия:

Служить не почестям, как повелел Мессия,

А чести истинной, на уровне венца,

отметившего Бога и Отца

и Духа Вещего. Обрящете Святыню,

Влагая в сердце перст и кровью выводя

слова заветные: В ЦВЕТУЩИЙ САД ПУСТЫНЮ ПРЕОБРАЗИМ, НЕ

ОТХОДЯ

ОТ ЗАПОВЕДЕЙ МУДРОСТИ ХРИСТОВОЙ!

В них – древность ИСТИНЫ И МУДРОСТИ не новой,

известной каждому. Не надо забывать.

Вставай, родная. Я же на кровать

отправлюсь.

Отдохну хоть чуть пред новым стартом

Мне завтра в путь – в Италию и Спарту.

СВИРЕЛЬ:

Мой Одиссей, ты, возвратясь в Итаку,

Сражаешь ложь, безверие и тлен.

Уходит ночь. И, возродясь из мрака,

встаёт заря, тоски взамен.

ЕСЕНИН, СВИРЕЛЬ, 1992 г.

НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

(к 600-летию), 2 октября 1993 г. ,тетр. №24.

СВИРЕЛЬ:

Осенних строк на маковки берёз

Спускает утро золотые серьги.

Октябрь День Рождения принёс.

Чей день? Скажи, Серёжа или Сергий!

Спадает с Неба Ариадны нить,

Спускается стрелой летящей рифмы.

Эола голубые логарифмы

Стремятся День Рожденья сохранить

В стихах осенних. Быть или не быть

Сквозной эквилибристики энергий?

Кого дано мне помнить и любить?

Скажите мне, Серёжа или Сергий!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Скажу. Меня ты слышишь. В добрый путь.

Упьёмся заново вином воспоминаний.

Взгляни, вздохни, верни, не позабудь

Альбом стихов и ласковых названий.

Не забывай ни утра наших встреч,

88

Ни дня, обкуренного грустью подворотни,

Ни вечера, где нам дано сберечь

Огнём Души стихов летящих сотни,

Бессчётность строк, беспечность бытия

И молодость сердец во мраке жизни –

Вот что сберечь как памятник Отчизне

Должны с тобой сегодня ты и я.

СВИРЕЛЬ:

Благодарю, Учитель, мэтр мой,

Мой нежный друг, мне подаривший чётки

Звенящих строк, мой дерзостный и кроткий

Есенин с медношарой головой,

С золотозвонной, – так верней сказать,

Сереброкудрой – поправляет время.

На память кудри следует вязать,

Чтоб не растратить молодость и мудрость.

Сереброкудрый мальчик и Поэт.

Звучит струна по-юношески звонко,

Мой Лель – подобие амура и ребёнка,

Тебе Россия снова шлёт привет!

Мой Лель, Сибирь тебя целует в губы

И, ветви кедра уронив к ногам,

Уносит к енисейским берегам.

В Душе поют серебряные трубы.

Скажи, услышит сердце или нет

Золотозвон тайги и отзвук лета?

Иль на ответ Господь наложит вето,

Иль кто другой промолвит тот ответ?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Отвечу я. *Меня узнаешь ты

По росчерку пера, по этой строчке,

*Где я не ставлю запятой и точки,

Где между строк рассыпаны цветы:

Не розы, не тюльпаны, – васильки.

Они одни мне розу сердца мучат.

Они одни достойное получат –

Букет медвяной розовой строки.

Есенинской, осенней, разливанной,

Лихой, задиристой, заросшей половой

Во ржи рязанщины, где я навеки свой,

Где тын порушенный и дом обетованный.

Грущу, как водится, как исстари привык.

Сменить гармонь, боюсь, я не сумею

На рок, на рык, на бубен или крик.

Стыжусь заранее, краснею и немею.

Нет, верен я прозрачному стиху

Мелодии, струящейся как ветер.

89

Недаром Пушкин нас с тобой заметил.

И звон строки на розовой планете

Подвластен мудрецу и пастуху.

Вибрации не стынущий абрис

Запечатлеет Душу Берендея.

А он, вдали звездой летящей рдея,

Следит за тем, чтоб песни родились.

Огонь Души растоплен в лоне дня.

Пылает грудь, о прошлом не жалея.

Возьми меня и не забудь меня:

Поёт звезда, тоскуя и алея.

Есенинская стынущая грусть,

Порвав рубашку на груди Поэта,

Прощается с не обогревшим летом,

Привычки милой зная наизусть.

Запечатлён нежданный поцелуй.

Он мне напомнил Снегину и юность.

О, Дона Анна, ты ко мне вернулась

Сквозь сонм молитв и бездну Аллилуй!

Плетень, как тень, – препятствие и радость,

Влекущей стих по лесенке строки,

Как взмах крыла, движение руки.

О, Лебедь белая! Кому же ты досталась?!

Как первый шаг, как первый слог и Слово,

Косноязычен и забавен стих.

Мы этот стих разделим на двоих,

Запомнив до Пришествия Второго.

Скажи теперь, кого тебе любить?

О ком слезу ронять на ситец края?

О, Таня, Лебедь ты моя вторая,

Наш первый стих и нежность не забыть!

СВИРЕЛЬ-Татьяна:

Серёженька, грядёт твой день Рожденья.

А у меня в запасе мало слов,

Чтоб написать суперстихотворенье

Для потрясения основ,

Основ стиха, основ любви и славы,

Основ писательского мастерства,

Основы поэтической Державы

Есенинского естества.

Прими, Поэт, мой примитивный слог.

Не осуждай за неумелость друга.

Свидетель этому и Запад, и Восток,

Что я в плену означенного круга.

Тот круг – мой быт и суета сует.

Не столпник я. Не быть анахоретом.

90

На суете сошёлся белый свет.

Одни стихи сияют белым светом,

Да сердце в чаще прокричит как сыч

В ночи безвременья, ища опоры в Мире.

И я как сыч на временной квартире,

Дичок-залётка или просто – дичь.

Каков же голос? Голос дик и тих,

Сквозь шум машин неразличим и чуден.

Он разрывает самовластье буден,

Рождая необузданный мой стих.

Стих необуздан. Он летит как конь,

Не слышен на Земле, но слышен в Небе.

Поёт он не о быте и о хлебе,

А высекает из сердец огонь.

Тебе хочу те искры передать,

В ладонь роняя переливы грусти.

Хочу взлететь, но не могу летать

Кричу сычом. Но ночь меня не пустит.

Не отпускают корни и трава.

И сеть накинута невидимо и прочно.

А на меня заушно и заочно

Качают силы некие права.

Она моя – кричит вчерашний день.

Она моя – лепечет привиденье.

Моя – шипит распластанная тень.

И я – не я, а их произведенье.

Я жить не в силах по себе сама.

Я в их рядах должна быть до могилы.

Мои – их, общие – и посох и сума,

И ты – не мой, а их, наверно, милый!

Скажи, родной, а чья же это боль

И чья Сибирь, и чья Рязань и пашня?

Неужто их хозяин – день вчерашний,

Насыпавший на рану эту соль?

Прости за жалобы – они не к дню Рожденья

Должны звучать. А просто – между дел.

Да, ветер осени струну Души задел

На выступе к высотам восхожденья

О, Лель, кудесник, пёстрая строка

Парит Жар-птицей, ожидая сказки.

Ковёр листвы не требует окраски.

Луна без лестницы светла и высока.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

О, ты, мой маленький заблудшийся родник,

Что обещает быть уральской речкой!

Моё покинутое в омуте сердечко,

91

Мой маленький и светлый ученик!

Скажу ещё – моя Земля и пашня,

Сибирь моя, рязанская сестра!

Уже не властно над тобой вчера.