Jane Harvey-Berrick - Education of Sebastian

Я пыталась понять чувства, что заполнили меня, сделав меня легче воздуха. Я чувствовала себя красивой первый раз в своей жизни, чувствовала себя в безопасности.

Любимой.

Желанной.

Он привлек меня к себе, и я оказалась в защитном кольце его рук, чувствуя тепло его тела, и слышала равномерные удары его сердца.

Дэвид когда-нибудь говорил мне, что любит меня? Я не могла вспомнить. Я знала, он был холодным и контролирующим. Также я знала, что он не любил меня. Иногда казалось, что он меня презирал.

И, наконец, мое бедное, изголодавшееся сердце, ухватилось за то, что сказал Себастьян: он любил меня. Он всегда любил меня. Такой бальзам на мою сморщенную душу. Озарение ударило меня с необыкновенной ясностью.

Я тоже любила его.

5 глава

Лето украденного счастья — вот как я вспоминаю последующие дни. Грозовые тучи собрались вдали, в то время как наши с Себастьяном дни были наполнены счастьем.

Мы знали, что должны быть осторожными. Военные были сплоченной семьей, и как во всех семьях, шепот неодобрения всегда был поблизости.

Днем было проще. Большинство дней Дэвид работал до шести вечера и каждые третьи выходные, кроме того Себастьян окончательно закончил обучение в школе, и теперь больше времени было в его распоряжении. Эстель убедила Дональда в преимуществах обучения в колледже их единственного ребенка, и насколько они знали, осенью Себастьян должен был начать учиться в Калифорнийском университете в Сан-Диего. Только его мать с неохотой присутствовала на вручении диплома, Дональд был слишком занят, чтобы прийти на такое банальное событие, и Себастьян застенчиво показал мне свои официальные фотографии в мантии и шапочке. Мой собственный выпуск казался тенью в другой жизни.

Хуже всего было знать, что большинство времени мы не можем быть вместе — я абсолютно ясно это понимала. Но чем больше я видела его, чем больше проводила времени с ним, тем тяжелее становилось. Он был прекрасен изнутри и снаружи. Я любила то, как он смотрел на мир, с таким интересом и энтузиазмом, несмотря на холодность родительского дома. Он впитывал каждую улыбку, каждое нерешительное прикосновение, что я давала ему. Но я знала, что он хотел большего, как и я. Ящик Пандоры был открыт, и было очень трудно пытаться удержать крышку закрытой. Не имело значения, как упорно я пыталась игнорировать это, живое воспоминание о нашей ночи занятия любовью всегда присутствовало в моей голове, я была уверена, что Себастьян чувствовал то же самое.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, завернувшись в одеяло, укрытые песчаной дюной, в то время как короткий ливень омрачил горизонт.

— Каро, ты говорила о том, что хочешь вернуться на восток — ты имела в виду Северную Каролину или Мэриленд?

— Никакого Мэриленда. — Я вздрогнула от мысли быть в одном и том же штате со своей матерью. — Я просто думаю о том, чтобы уехать как можно дальше отсюда. Нет, это не должен быть Мэриленд или Северная Каролина. Почему ты спрашиваешь? У тебя есть какие-то мысли?

— Ну, — сказал он, колеблясь. — Я подумал, может, мы могли бы поехать в Нью-Йорк. Там, должно быть, проще найти работу, верно?

— Думаю, да.

Я была не уверена, хотела ли я жить в городе такого размера, но подумав мгновение, я определенно смогла увидеть преимущества. С одной стороны, нас было тяжелее найти, и Себастьян был прав насчет шанса найти работу. Но я также была напугана масштабом того, что мы берем на себя. Я была там дважды, и каждый раз робела от скорости, с которой там все происходило. Я боялась, что потеряюсь. Но... с Себастьяном? Мне не придется столкнуться с этим одной. Мне больше никогда не придется столкнуться ни с чем одной.

— Я посмотрел кое-какие курсы в Нью-Йорке, — сказал он, добавив в голос оттенок небрежности, чтобы он выглядел правдоподобно.

— И?

— Ничего, правда. Я просто подумал, что это было бы круто — ты и я в «Большом яблоке».

— Себастьян, мне все равно, куда мы поедем. Если ты хочешь поехать в Нью-Йорк, если ты увидел какие-то курсы, которые тебя заинтересовали, тогда это то место, куда мы отправимся.

— Правда?

Он смотрел на меня с сияющей улыбкой.

— Конечно! Это такое же твое будущее, как и мое. — Или больше.

Втайне мы планировали, что Себастьян подаст заявление в Нью-Йоркский университет на курсы, которые начинаются с весеннего семестра. Мы — я в восторге от этого маленького местоимения — покинем Калифорнию, как только ему исполнится восемнадцать, второго октября, и надеемся спрятаться в анонимности серого мегаполиса. Я, конечно же, найду работу журналистом, и, несомненно, мы будем счастливы.

Я растворилась в восхитительных мечтах. Я не могла в полной мере скрыть свое счастье, кто-то обязательно заметит.

— Кэролайн!

Голос Донны Форштадт прервал мои счастливые размышления в «Kwik Shop».

— Как ты? Мы с Йоханом, правда, с нетерпением ждем твоей маленькой вечеринки завтра.

Мой мозг был весь во внимании. Она видела, что я приехала с Себастьяном? Нет, она все еще улыбалась, ведя себя обычно — в отличие от меня.

— Ох, да, конечно! Прости, мои мысли были в другом месте.

Это точно.

— Должно быть, в каком-то чудесном, — я позвала тебя по имени три раза!

Я покраснела от неудобства, и она подняла бровь, но была достаточно любезной, чтобы не продолжать эту тему.

— Дэвид сказал Йохану, что ты сделаешь какие-то восхитительные маленькие итальянские вкусности.

Она с недоумением посмотрела на мою корзину. В ней были коробка молока и бутылка оливкового масла.

— Я предпочитаю готовить все из свежих продуктов, — пробормотала я, ужасно импровизируя.

— Конечно, — она улыбнулась. — Ну, я оставлю тебя. Ох, смотри! Там паренек Хантеров за прилавком с мясом. Он обрезал свои волосы. Правильно! Себастьян! Привет!

Краткое выражение ужаса появилось на его лице, прежде чем он обуздал свои эмоции, и на его лице появилось смущение. Он пошел к нам, с осторожностью.

— Здравствуйте, миссис Форштадт. — Он остановился. — Миссис Уилсон.

— Привет, Себастьян, — сказала она, осматривая его короткую стрижку. — Ты делаешь покупки для своей матери?

— Эм...

— Это чрезвычайно хорошо с твоей стороны. Я бы хотела, чтобы мои мальчики делали работу по дому. Они думают, что еда просто материализуется в холодильнике.

Я слабо рассмеялась, а Себастьян улыбнулся, давая смутный, уклончивый ответ.

— Могу я подвести тебя домой, Себастьян? — любезно предложила Донна.

— Нет, спасибо, миссис Форштадт, я в порядке.

Она улыбнулась.

— Ну... увидимся завтра, Кэролайн.

— Пока.

В конце концов, когда она исчезла за отделом с замороженными продуктами, я вздохнула с облегчением. Я даже не осознавала, что задерживала дыхание.