Kathryn Perez - Therapy

— Нормально, я нормально. Превосходно даже! — отвечаю я.

— Нет, не нормально. Я слышу это по твоему голосу. Ты врешь.

— Джейс, сейчас еще слишком рано для всего этого. Что ты хочешь?

Я зла — в ярости, вообще-то, он ведет себя, будто ничего не случилось, и мы можем начать с того момента, когда мы расстались шесть лет назад. Он же собирается жениться через четыре недели!

— Я забыл файл у тебя. Он мне нужен до того как Вик, то есть доктор Уорд поймет, что он исчез.

Какого черта? Он совсем чокнулся! Будто мне есть дело до его проблем с этой мозгоправкой, а в будущем его женушкой!

— Это не моя проблема. Погоди-ка, она знает обо мне, и о том, что ты приходил ко мне? Как ты узнал о файле, если она тебе его не давала, Джейс?

— Я взял его. Мы уезжали из клиники, и она оставила ключи в кабинете. Я сказал ей, что схожу за ними. Они лежали на столе, я взял их и увидел твое имя на папке, которая лежала на столе. Файл даже не должен был так лежать. Это ее оплошность, — говорит он и в конце замолкает.

Вау! Эта докторша даже не знает обо мне. Интересный поворот событий.

— Я сама верну файл в клинику. Все равно сегодня собиралась на групповое занятие, — говорю я, заставляя его замолчать. Пусть переварит это немного. Она, может, и первая выходит замуж за него, но он был у меня раньше, и пусть она об этом знает.

— Джесс, не делай этого, — предостерегает он. — Она не та, которая будет играть в бирюльки.

— Вау. Кто бы говорил, Джейс! Это ты помолвлен, и это ты играешься, играешь с огнем. Может, тебе стоит быть с ней честным, это же все-таки ты женишься на ней. Не думаешь, что лучше бы начинать все с чистого листа? — говорю я, как сука, переполненная сарказмом.

— Хватит. Хватит говорить о моей свадьбе, будто все в порядке, будто тебе наплевать.

Но мне не наплевать, я ненавижу это. Каждый раз, как только это слово срывается с моего языка, меня начинает тошнить. Если, чтобы не вводить себя в заблуждение мыслью о «счастливом конце» с Джейсом, я должна напоминать себе, что это реальность, тогда именно это я и буду делать. Он никогда не видел эту сторону меня. Он знал лишь скромную, слабую Джесс, не злую, холодную, забивающую на все, отъявленную суку Джессику.

— Я в порядке. Я в идеальном порядке из-за того, что ты собираешься жениться. Настолько в порядке, что даже куплю вам свадебный подарок, — рявкаю я.

— Что с тобой, Джесс? Ты не стерва. Ты не такая. Почему ты так поступаешь?

Сегодня я такая. Завтра я могу быть другой, но сегодня, да, я сука. И через час я, возможно, свернусь клубочком на кровати и буду плакать, или топить печаль в стакане 151, или буду истекать кровью от боли, но сейчас, я каменная стена, которую ничто не проймет.

— Я сказала тебе, я уже не та, что была когда-то. Смирись.

Я потратила годы, чтобы никогда не терпеть издевательства людей. Я больше не буду девочкой для битья. Если это значит быть ледяной сукой, значит я буду именно такой. Такой уж у меня защитный механизм, и он работает, независимо от метода.

— В какую группу ты пойдешь? — спрашивает он, игнорируя мои предыдущие тирады.

— То есть ты не узнал это из моего файла, когда нарушил закон и влез в мою личную информацию? — говорю я, повышая голос.

— Просто скажи название этой гребаной группы, Джессика, — рявкает он.

— Я не знаю. Для самовредителей или что-то типа того. Для таких же долбанутых людей как и я. Какая блин разница?

— Это именно тот тип группы, в которую ты должна пойти, но как я и сказал, ты должна найти другую. Я могу помочь тебе с правильным выбором, если захочешь.

О боже, он снова говорит, словно хочет меня исправить.

— Мне плевать, Джейс. Мы закончили?

— Нет. Мне правда нужно вернуть файл, Джесс. — Его голос настойчив, но будь я проклята, если отдам ему его прямо сейчас.

— Ты его не получишь. Будешь давить на меня, и я донесу на тебя, что ты взял его, и на твою невесту, что она позволила этому случиться.

— Ладно, Джесс, делай по-своему. Но ссора с Викторией ничего не решит, поверь мне, — фыркает он. Я улыбаюсь и жду, когда он завершит разговор. — Прощай, Джессика, — говорит он и вешает трубку.

Каждый раз, когда он называет меня полным именем, мурашки бегут по спине, но я вздрагиваю и бросаю телефон на кровать. Я встаю и включаю душ, жду, пока польется горячая вода, прежде зайти внутрь. Я стою под струями воды, закрыв глаза; воспоминания, как он прикасался ко мне, целовал в последнюю ночь, наполняют мою голову. Эти мысли пытаются разорвать ту силу, за которую я так отчаянно хватаюсь. Мне нужно. Отпустить. Его. Я должна.

***

С печально известной папкой в руке, я захожу в клинику. Переполненная притворной решимостью, у стойки регистратуры спрашиваю о докторе Уорд. На мне пара темных джинсов и черные ботинки, а очень узкий черный топ выставляет все прелести напоказ. Еще я завила волосы в крупные локоны. Они ниспадают на мою грудь, я почти надеялась, что Джейс увидит меня — ему всегда нравились мои волосы. Прошлой ночью я выглядела как кусок дерьма. Сегодня же я нанесла макияж и выглядела привлекательной. Единственное что я всегда знала наверняка — я не уродина. И с возрастом, моя уверенность в себе росла, и я вовсю этим пользовалась.

— Простите, мне нужно увидеть доктора Уорд. Мне нужно кое-что вернуть ей, — говорю я приземистой женщине за стеклянным окном.

— У вас назначена встреча с доктором Уорд? — отвечает она.

— Нет. Мне нужно вернуть ей кое-что, вот и все. Это возможно?

Она осматривает меня поверх своих очков и набирает номер на телефоне.

— Доктор, у нас молодая девушка говорит, что ей нужно что-то вам вернуть. У вас есть время, или ей назначить встречу? — она кажется удовлетворенной ответом, прежде чем кладет рубку и смотрит на меня. — Она сказала направить вас к ней. У нее есть несколько минут перед следующим пациентом.

— Спасибо.

Я иду по извилистым коридорам, пока не дохожу к двери. Сердце бьется так быстро, что вены едва сдерживают кровь. Я глубоко вдыхаю и стучу в дверь.

Дверь открывается и вот она, вся такая элегантная докторша, одетая в ослепительно-белый брючный костюм. Она что, не знает, что сегодня следующий день после Дня труда? (прим. имеется в виду американский праздник День труда, который отмечается в первый понедельник сентября. По традиции на следующий день после праздника нельзя надевать белое)

— Оу, здравствуйте мисс Александр, Чем могу помочь? — спрашивает она с вежливой улыбкой на лице.

Я протягиваю папку и осознанно смотрю ей в глаза, чтобы не обращать внимания на огромное кольцо на ее пальце — это кольцо должно было быть на моей руке.

— Думаю, это нужно вам вернуть, — спокойно говорю я.

Она сначала смотрит на папку, а затем с замешательством на меня.