Muelka - Unknown

В полдень становится жарко, и она обнажает плечи. На плечах запуталось в белых татуировках солнце. Я повторяю рисунки пальцами, а она вздрагивает от прикосновения теплых рук. Я знаю, что под свободными джинсами голое тело, и не могу отделаться от этой мысли. В голове звенит, и хочется просунуть в джинсы ладошку, потрогать ее. "Может, ты нормально оденешься? – спрашиваю. - А то антоновка наша так и провисит до весны". Она послушно надевает шапку, конечно, опять дурацкую. На этот раз шапка в мелкую полоску с тесемками на шее - в глазах рябит. И где она их только берет? Лучше бы трусы нашла.

После обеда, сидя на уличном диванчике, она клюет носом, зевает, таращит сонные глаза и делает вид, что меня слушает. А я рассказываю одну старую итальянскую сказку про Маттео и Мариуччу. Пусть она не слышит уже, но вдруг ей приснятся сарацины, ворона с сережкой, живое озеро и сказочный дракон. Сажусь перед ней на колени, поправляю лохматые светлые волосы. Она во сне ехидно улыбается, как будто хочет меня соблазнить. Я готова. Беру ее шею в ладони, чуть приподнимаю голову, целую сонные губы. Губы твердые, сухие и шершавые, мне это нравится. Она долго просыпается, но я не сдамся - ведь подумать только - голое тело под джинсами! Чувствую на шее ее руки и тихо ликую. Она откликается на меня тягучей жаркой волной, и мы скрываемся в темном доме. Пахнет деревом, смолой, жжеными листьями.

Она пахнет яблоками. Вся.

5. Лето

Кто не знает - заниматься любовью на песчаном пляже почти невозможно. Песок заползает даже в уши, я уже молчу про все остальное. Поэтому вот уже восьмую ночь на лежаках мы просто спим, ожидая рассвет. Я просыпаюсь чуть раньше, чтобы вновь увидеть, как новорожденные лучи солнца касаются ее лица, ресницы вздрагивают, волосы ерошит чуть уловимый бриз. Что-то теплое разливается в груди - нежность? счастье? любовь?

Я за руку веду ее к холодной воде. Мы смотрим на солнце - оно расплывчатое, чуть дрожит. Хочется зафиксировать солнце, но это как мираж. Она встает на колени у самой кромки воды, и как будто молится своему личному богу. Я не оборачиваюсь, иду дальше, и сразу ныряю, обжигаясь острым наслаждением. Это мое личное наслаждение, сродни ее молитве.

Мы плывем в наш личный рай - за станцию. Туда, где крупная галька. Мы плывем, как два дельфина - синхронно выныривая, чтобы взять дыхание. Я на долю секунды вижу ее тело, и на коротких волнах передаю - "не теряйся, девочка, я с тобой". И в ответ слышу - "я твоя".

Последние 30 метров она чуть отстает, но я знаю, что у нее хватит сил, поэтому первая падаю на камни. И почти сразу хрипло смеюсь в голос, потому что моя Афродита из последних сил выползает из воды, как старый неуклюжий морж. Она без сил, но это ненадолго, я знаю.

Я знаю до мельчайших подробностей, что и как она сейчас хочет. Я едва заметно улыбаюсь, потому что предвкушение не менее приятно, чем обладание. "Открой глаза", - она открывает. "Дай мне руки", - она послушно и доверчиво соединяет запястья в моей руке. Она покоряется, но в ее взгляде вызов. Я прижимаю ее запястья к камням над головой, второй рукой трогаю ее губы. Это продолжается чуть дольше, чем нужно. И вызов в глазах сменяется просьбой. Я опускаю руку на ключицы, и просьба сменяется туманом. "Попроси меня", - я упиваюсь властью в данный момент. "Возьми. Сейчас." Боже, мы дикие люди, хорошо, что нас никто не слышит.

Вечером в отеле она красит ногти, а я выбираю ей платье. Мы часто выбираем друг другу одежду, преследуя свои цели и фантазии. Платье с открытой спиной? Джинсы и мужская рубашка? Шорты и топ? У нее сильное красивое тело, и хоть картофельный мешок надень - первоклассная телка. Это я любя. Сегодня мы идем танцевать на пляж, местный диджей будет крутить пластинки, а мы будем пить ром. Она будет пальцем крутить по краешку бокала и кусать губы, а я буду целовать голую спину при каждом удобном случае. В какой-то момент я уведу ее в густую ночь и покажу новые звезды.

Мы опять ждем рассвета.

6. Весна

Пахнет озоном. Совсем близко настоящая гроза. Небо угрюмо опускается все ниже, и вот-вот обрушится на город. Тревожное ожидание разливается в сознании прохожих. Люди похожи на взъерошенных воробьев, и каждый заранее ищет укрытие. Зонт не поможет, потому что шквалистый ветер рвет ткань и ломает спицы.

Мы стоим на мосту, и ты тоже хочешь бежать. Смотришь по сторонам, торопишься, заглядываешь в глаза. Но мне почему-то именно сейчас нужно быть здесь. Я смотрю в небо, а ты не знаешь, как меня увести. Тебе страшно, и, наверное, холодно. А мне все равно. Мы никуда не уйдем. Дождь совсем рядом, где-то он уже летит с высоты, и я прижимаю тебя бедром к ограждению над рекой. Ты знаешь, что если я одержима порывом, как сейчас, меня не нужно останавливать. И ты знаешь, что мы останемся здесь.

Первый раскат грома - ты сильно вздрагиваешь. Я обнимаю тебя и шепчу: "Я с тобой, девочка. Это просто дождь". Вокруг застучало - это твое сердце? Мы с тобой остались одни во всем городе, мы сейчас победим стихию, и потом я тебя пожалею. Потом. А сейчас будь со мной, и ничего не бойся. Ты смирилась и уткнулась мне в шею, чтобы не видеть мои равнодушные глаза.

Дождь обрушился с яростной силой, город зашумел и мгновенно скрылся за пеленой. К счастью, это теплый дождь. Мы промокли до нитки в одно мгновение. Я хочу увидеть твои глаза, милая. Ты не хочешь отрываться от меня, но, пожалуйста, посмотри на меня. Я нежно глажу тебя по голове, и поднимаю с моего плеча. Ты плачешь? Это дождь? Почему? Вдруг в твоих глазах мелькает что-то хищное, и ты неожиданно чуть уловимо кусаешь мои губы. Месть? Во мне остро и ярко вспыхивает желание, но я знаю, что на мосту в центре города мы будем благоразумными девочками. Ты ожидаешь ответа, но сейчас я просто позволяю тебе целовать меня.

Кажется, что вода везде, она смывает все, что засоряет наши души - обиды, ссоры, взаимные упреки. Сердце становится чистым, ярким и открытым. И потом, когда выглядывает солнце после грозы - меня душат слезы. Я крепко обнимаю тебя и плачу от облегчения. Мы помирились. Дождь помирил нас, он сегодня выступил судьей.

Мы весело прыгаем через лужи, вприпрыжку бежим к машине, беспричинно свободно хохочем. Тебя нужно согреть и пожалеть, ведь я обещала. Автомобильное сухое тепло быстро сушит волосы, а вот мокрая одежда досадно мешает - скорее домой. Теперь домой, пить чай с мятой, слушать Нью-Йорк-стайл 40-ых годов, танцевать босиком на кухне и жарить чудные блинчики.

Я сижу на табуретке, а ты курсируешь по кухне в моей рубашке. Передо мной мелькают то ноги, то плечи, то голый живот. В какой-то момент я ловлю тебя за талию и прижимаюсь, вдыхая твой запах. Самый чудесный и волнующий запах на свете.

Да ну их, эти блинчики.

7. Кира

- Нет, ну вот ты можешь точно сказать, чем секс с женщиной отличается от секса с мужчиной? - жарко дышала мне в ухо Маня, моя верная подруга и гетеро до мозга костей.