Мейер - Проклятыйкнига2016

И сама не знаю от чего. Видимо, властность Брэндана настолько сильна, что не знает границ. Он убеждает, подчиняет, заставляет.

А я готова простонать, схватить его и немедленно положить его руку туда, где еще минуту назад чувствовала легкое прикосновение его пальцев – между ног.

Слегка встряхнув головой, пытаюсь прийти в себя.

- Оставь меня. Оставь меня, – прошу я, скрывая в своем голосе гамму противоречивых чувств.

- Я оставлю тебя, зная, что ты уснешь, вспоминая мой вкус у себя во рту и прикосновения на твоем теле. В следующий раз ты придешь сама. Это – приказ.

- Тогда вынуждена предупредить: я его ослушаюсь. – Я резко отодвинулась от него, стараясь не глядеть на Брэндана.

Его сила заключена в глазах, смотреть в которые – настоящее самоубийство.

- Надеюсь, ты понимаешь, что тогда тебе придется об этом пожалеть. Не заставляй меня… Быть грубым. И делать тебе по-настоящему больно. Мне не хотелось бы портить твою нежную кожу. – Он поставил мне ультиматум и, еще раз оглядев меня с ног до головы, удовлетворенно кивнул.

Я прикрылась одеялом, прекрасно зная, что он видит. Он видит, как я сдаюсь его воле и растекаюсь перед ним, как кусочек льда на солнце.

Это так мерзко.

Я сама себя ненавижу больше, чем его - за такую слабость.

Отвернувшись к стене, я слышу его тихие шаги, а потом резко опускаюсь лицом в подушку, чтобы притупить все слезы и чувства на корню.

Но воспоминания становятся все ярче и ярче, что уже через пятнадцать минут я с ног до головы покрываюсь холодным потом.

Словно находясь под действием дурмана или наркотика, я слышу только его голос в своей голове, и впервые трогаю свое тело медленно и нежно, представляя, что это руки Брэндана.

Кончики моих пальцев невольно тянутся к бедрам, и, сгорая от стыда и желания, я опускаю их между ног, постоянно прокручивая его слова в своей памяти.

{«Соси его. И делай это, пока не сможешь назвать меня по имени».}

{«Жестче».}

Я поглаживаю свою кожу быстрее, прикрывая глаза от удовольствия.

{«Маленькая…».}

Сладкий трепет внизу живота требует большего, и я сама не замечаю, как извиваюсь на простынях, бесстыдно раздвинув ноги.

{Так грязно.

Так хорошо.}

Я хочу чувствовать его язык на месте своих пальцев и, представляя эту неосуществимую картину, без конца повторяю его имя, чувствуя, как ноги дрожат от обрушившегося на меня удовольствия.

- Брэндан…

[ Flashback .]

[От третьего лица]

- Джонатан… - срывающимся голосом произносит Кэтрин, пряча в своих волосах дрожащие пальцы. Глаза девушки полны слез, а сердце разрывается от постигшего от мужа предательства. – Ты говорил, что л-любишь только меня… Что никогда не будешь пользоваться привилегиями Короля.

Они оба знали, о каких «привилегиях» идет речь. Еще молодой широкоплечий мужчина впервые в жизни выглядит таким убитым, таким растерянным.

Властное выражение его лица вдруг затуманилось болью – он не знал, что сказать в свое оправдание, как исправить все то, что он натворил.

Он бы отдал половину своих земель, чтобы вернуть время вспять и никогда не совершать этой ошибки, но все было как в тумане.

Джонатан не отдавал себе отчета в том, что делает. Та девушка словно околдовала его…

- Прости. – Он никогда не просил ни у кого прощения. Король вообще мало заботился о чьих-то отдельных душах. Только, в целом, о народе, но члены семьи удостаивались его мудрости, его заботы и любви.

Кэтрин и Бастиан были для него всем, и он не понимал, как смог отвернуться от этого и разрушить отношения со своей женщиной. Со своей Королевой.

- Я знаю, ты простишь меня, Кэтрин. – Он говорил спокойно, как и всегда. Не в его характере было падать на колени и умолять о прощении. – Она… Ведьма. Я был словно под действием заклятия.

От части, Джордан не врал. В молодости он любил разных женщин – надолго в его постели они не задерживались, но так было до того, как Король встретил Кэтрин. С тех пор он не изменял жене до того, как не познакомился с одной из ее компаньонок - Анной - и не потерял голову.

Было в этой Анне что-то мистическое, загадочное, словно от Дьявола: синие обещающие удовольствие глаза за трепетом черных ресниц, пленительный взгляд, точенная фигура и медленный тихий голос, завораживающий своей сексуальностью.

Только недавно Джонатан узнал, что Анна увлекалась всякой чепухой – читала книги по древней магии, ходила в лес, проливая свою кровь во имя очередного дурацкого ритуала… Мысли, что она его приворожила, не покидали его, особенно после той ночи, когда они прощались.

Тогда он сказал, что оставит ребенка – мальчика, которого он назвал Брэндан (принц), а в ответ она опустилась перед ним на колени и заплакала.

Она умоляла не забирать ребенка, но как только он увидел своего сына, понял, что не сможет с ним расстаться.

- Прошу, мой Король… Я не хочу изгнания… Только позвольте мне быть рядом с сыном… Я прошу тебя, Джон… - Она валялась у него в ногах, рыдая от боли, которую поймет только мать, которую навсегда разделяют со своим дитя.

- Анна, ты отправишься за океан. Ты должна благодарить меня. Я дам тебе все, ты ни в чем не будешь нуждаться. Я приму сына, как родного.

- Кэтрин никогда не назовет его родным! Он будет Бастардом! Все будут его ненавидеть, он будет тенью твоего настоящего сынка – Бастиана… - гневно прошипела она, захлебываясь слезами. Ее неземной красоты лицо было искажено гримасой ужаса, да настолько, что сейчас она действительно напоминала Джонатану уродливую ведьму.

- Молчать! Я не допущу этого! – Он протянул ей руку, пытаясь помочь встать, но Анна не принимала его помощи и прикосновений.

Она слышала плач мальчика, которого любила большего всего на свете.

- Я ничего тебе не обещал, – тихо сказал Джонатан, встряхивая девушку за плечи.

Взгляды бывших любовников встретились – в глазах у обоих еще тлели огоньки ненасытной страсти, но теперь она была еще более запретной и разрушающей, чем прежде.

- Ты… Бездушная скотина, тварь и подонок, каким всегда был! Ты…

- Между нами был просто секс. Я не смог совладать со своей похотью и если бы верил в сверхъестественное, то был бы уверен в том, что ты этому посодействовала.

- Ах, так! - взревела Анна, ненавидя мужчину, которого еще несколько недель назад боготворила. – Я прошу оставить меня, Джонатан… Я буду твоей любовницей… Буду кем угодно. Только оставь меня рядом с сыном…

Она умоляла, заклинала, просила его только об одном. Но Джонатан избегал ее синих глаз, которые могли убедить в чем угодно, и оставался непреклонен.

- Вся ваша семья сгорит в аду. А мой сын… Он еще себя покажет. Оставляя его у себя этого Ангелочка… - Она жалобно всхлипнула, прислушиваясь к голосу малыша, который плакала в кроватке. – Ты берешь под свое крыло Дьявола.