BB Hamel - Sealed Bride

— Мне надо домой, — пробормотала я.

— Я понял, — сказал он.

И когда он обнял меня, слезы полились ручьем из моих глаз, я не могла их остановить. Я рыдала на его груди, а он не сказал ни слова.

Потребовалось несколько часов, прежде чем я смогла прийти в себя и начать связно думать.

— Не беспокойся насчет полета, — сказал Нэш. — Я позабочусь об этом.

Я упаковывала вещи в отчаянии, практически бросая все в чемодан. Я едва обращала на него внимание.

— Ты вылетишь следующим рейсом. Возвращайся, как только сможешь.

Я кивнула.

— Хорошо.

Я двигалась, как в тумане, пока Нэш смотрел на меня, молча оценивая мое состояние. Я понятия не имела, о чем он сейчас думает, о чем я размышляю сама, или о том, что может случиться. Я была способна думать только о своем отце, моем бедном больном папочке.

Никогда не думала, что могу потерять его. Конечно, я знала, что он был болен, понимала, что он был очень плох, но до сих пор все это не казалось таким реальным. Никогда не представляла себе, что может произойти нечто подобное с моим непобедимым отцом. Я до сих пор во всех деталях помнила, как он смеялся, как учил меня кидать мяч, кататься на велосипеде, ловить рыбу. Он брал меня к ручью, расположенному возле нашего дома, и позволял мне делать вид, что мы рыбачим, хотя ничего не ловили. Он всегда улыбался, всегда смеялся.

Я не могла себе представить, что больше никогда не услышу его смех.

— Селена, — сказал Нэш. — Эй.

Я посмотрела на него.

— Да.

— Ты уставилась в пространство.

— Извини.

Он посмотрел на часы.

— Мы должны доставить тебя в аэропорт.

— Конечно.

Я бросила несколько вещей в сумку. Он взял и отнес первый чемодан вниз, а, вернувшись минут через десять, взял в руки и сумку.

— Готова? — спросил он. — Следующий рейс через два часа. Мы успеем доставить тебя туда, если выедем сейчас.

— Конечно, — ответила я.

Мы вышли из комнаты. Ливи встретила нас на улице, стоя возле машины.

— Селена, — сказала она, — мне так жаль твоего отца.

— Спасибо, — произнесла я.

Она взяла меня за плечи, серьезно глядя на меня.

— Если я могу чем-то помочь тебе, пожалуйста, скажи, и я все сделаю.

Я моргнула, удивившись. Она никогда не уделяла мне много внимания, и даже вела себя так, словно не замечала меня вовсе, а теперь она предлагает свою помощь? Я не понимала ее, и вероятно, никогда не пойму, но сейчас ее слова много значили для меня.

— Спасибо, — сказала я.

Она кивнула, а потом отвернулась. Я влезла в машину, и Нэш последовал за мной.

Поездка до аэропорта пролетела совершенно незаметно. Казалось, что только минуту назад мы выходили из отеля, и вот мы уже подъезжаем к зоне терминала.

Я столько всего хотела сказать, поделиться с Нэшем, но ничего не выходило.

Мой рот словно был заклеен клеем, или, набит шариками. Я не могла произнести ни слова, хотя хотела о много поведать. Я желала рассказать ему о том, что я чувствовала. Я хотела сказать, как много он для меня значит. Слова застряли на кончике языка, и я не могла выдавить из себя ни звука.

И вот он уже стоит с моими вещами, глядя на меня. Я выбралась из машины.

— Готова? — спросил он, нахмурившись.

— Да, — ответила я.

Он обнял меня. Я должна была сказать ему это.

— Поехали со мной, — вырвалось у меня.

Он сделал шаг назад, глядя на меня.

— Что?

— Поехали со мной, — сказала я более тихо. — Пожалуйста. Полетим со мной.

— Селена, — произнес он.

Я обняла его крепко, не позволяя себе заплакать. Я не собиралась плакать.

— Селена, — сказал он, — я должен быть в Лос-Анджелесе. Мы уезжаем туда завтра. Если я не появлюсь …Это же часть моей миссии.

Я услышала боль в его голосе.

— Я понимаю, — сказала я.

Но в тот момент я почувствовала себя полностью опустошенной.

— Я не могу, — сказал он.

Я отстранилась от него.

— Хорошо.

— Скоро увидимся, — сказал он. — Очень скоро. Ты можешь приехать в Лос-Анджелес, когда будешь готова.

— Ладно.

Я отвернулась от него, чувствуя себя самой большой идиоткой в мире.

— Все будет хорошо, — сказал он.

— Конечно.

Он смотрел на меня, но я сделала шаг в сторону.

— Увидимся позже, Нэш.

Он кивнул.

— Увидимся.

Я пошла, хотя это было самое болезненное, что я когда-либо испытывала в своей жизни.

Он постоял там какое-то время, а затем вернулся в машину. Автомобиль отъехал.

Я чувствовала, словно часть меня оторвалась вместе с этой машиной.

Я знала, что в конечном итоге, он оставит меня. Понимала, что ничего не могу с этим поделать, что в итоге он заплатил бы мне денег, и мы бы разошлись. В конце концов, я никогда, на самом деле, не была его женой.

Он был женат на своей работе. Он хотел вернуться в бой, и для того, чтобы это сделать, ему было необходимо отправиться в Лос-Анджелес. Он должен следовать и сдержать обещание, изображать из себя хорошего солдата, чтобы он смог потом получить свою награду.

В его плане не было места для меня. Я была всего лишь инструментом, в конце концов.

Спустя минуту, я развернулась и вошла в здание аэропорта.

Я достала свой билет, встала в очередь на досмотр, а затем вылетела домой.

Глава тридцать вторая: Нэш

Неделю спустя

Лос-Анджелес казался гребаной дырой.

Сидя на балконе своего гостиничного люкса, я откинулся на спинку стула, держа в руках уже третий по счету стакан с виски, и пристально всматривался в здание напротив. Все казалось чертовски неправильным.

Ливи не шутила, когда сказала, что моя работа будет заключаться в том, что я просто буду сидеть и наблюдать. Никого, на фиг, вообще не интересовало мое мнение. У них было множество других консультантов, соавторов и подрядчиков, каждый со своими списками задач, а я был просто еще одним лицом в море остальных. Конечно, это была моя гребаная история, которую они пытались рассказать, но как они, к чертям собачьим, собирались сделать это?

И поэтому я сидел там целый день, а потом забирал свой чек. В этом-то и заключалось мое задание.

Моя гребаная миссия. Ливи заверяла меня, что мой издатель был рад, но мы оба знали правду. Мой «Издатель» был моим долбаным командиром, и все это было просто одной дерьмовой уловкой, чтобы создать еще один инструмент пропаганды для правительства.

Они использовали меня, тиражируя мою историю, чтобы сформировать себе положительный образ. Я и они прекрасно знали это. Честно говоря, они, на самом-то деле, и не очень старались скрыть этот факт. Я был для них простой пешкой в их маленькой гребаной игре, и все же я находился здесь и сейчас, подыгрывая им.

Потому что я был «морским котиком», даже если моя миссия была внутри страны. Я никогда не противился приказам, поэтому и полетел в Лос-Анджелес, так как этого от меня потребовало мое начальство.