Unknown - Unknown

Символ. Я знаю этот символ. Семь кругов и крест .

Я видела его вырезанным на крышке простого деревянного гроба, найденного на перекрестке грунтовой дороги.

— Твоим единственным желанием было стать Девяткой, — агент Стерлинг продолжала давить на него. Я почувствовала, как немеют мои конечности. Мои глаза застилала темнота.

— Дин, — тяжело выдохнула я.

Через миг он оказался рядом со мной.

— Вижу, — сказал он. — Дыши ради меня, Кэсси. Я вижу его.

Символ, вырезанный Бо на собственной плоти, был вырезан на гробу моей матери. Невозможно. Двадцать первое июня. Не дата Фибоначчи. Моя мать умерла в июне.

На экране руки Бо не переставали дрожать. Его пальцы напряглись. Он принялся царапать собственную шею. Его спина выгнулась. А затем он упал на пол и забился в конвульсиях.

Крики . Звук доносился словно издалека. Он кричал. А затем он стал издавать булькающие звуки, захлебываясь кровью, капавшей с его губ. Его ногти яростно царапали его собственное тело и пол.

Яд .

— Дыши, — повторил Дин.

— Нам нужна помощь! — крикнула Стерлинг. Бо кричал, Стерлинг кричала… и наконец, конвульсии прекратились. Наконец, Бо замер.

Семь крохотных кругов складывались в семиугольник вокруг креста.

Я заставила себя вдохнуть. Затем ещё несколько раз.

Потрескавшиеся губы Бо двигались. Он посмотрел на Бриггса в последний миг просветления.

— Стать Девяткой… — с трудом произнес он. — Стать Девяткой не было моим желанием, — он говорил, словно ребенок.

— Тебя отравили, — сказал ему Бриггс. — Ты должен сказать нам…

— Я не верю в желания, — пробормотал Бо. А затем его глаза закатились, и он умер.

ГЛАВА 60

Бо отравили, — я мысленно произнесла эти слова, но всё равно не поняла их. — Секта убила его. Найтшэйд убил Бо. Бо, вырезавшего на собственной груди символ — символ, который кто-то другой вырезал на коробке с останками моей матери.

— Моя мать умерла не в дату Фибоначчи, — произнесла я. — Это было в июне. В июне нет дат Фибоначчи, как и в июле…

В какой-то момент я осознала, что Майкл и Лия уставились на меня, Дин обнял меня, и я ослабла в его руках.

Моя мать исчезла пять лет назад — шестого июня. На неё напал человек с ножом. Тот год был годом яда. По схеме, орудием убийства был яд. Убийцей был Найтшэйд. Ножом орудовали за шесть лет до того, в Нью-Йорке. Убийств с помощью ножа не должно было происходить на протяжении двадцати одного следующего года.

Ничего в смерти моей матери не подходило под схему — так почему же на её гробу был вырезан этот символ?

Я выбралась из рук Дина и нашла свой компьютер. Я открыла фотографии — ярко-синий саван, кости, ожерелье моей матери. Я снова и снова ударяла по клавишам, пока не нашла символ.

За моей спиной стояли Лия и Майкл.

— Это?..

— Семь владык, — произнесла я, заставляя себя провести рукой по кругу. — Пифия, — вертикальная черта. — И Девятка.

— Семь владык, — в дверном проёме появилась Слоан, словно призванная одним упоминанием чисел. — Семь кругов. Семь способов убийства.

Я оторвала взгляд от экрана и взглянула на Слоан.

— Я всё не понимала, почему способов убийства всего семь, — глаза Слоан опухли, лицо было бледным. — А не девять.

Три.

Трижды три.

Трижды трижды три — но способов убийства всего семь.

Потому что в этой группе — чем бы она ни была, как бы долго не существовала — всегда было девять членов. Семь владык. Пифия. И Девятка.

— Бо Донован мёртв, — сказала Слоан Лия. — Яд. Скорее всего, дело рук Найтшэйда.

Руки Слоан опустились вдоль подаренной Аароном кофточки. Она едва заметно дрожала, но сказала она лишь:

— Может, тот цветок был для него.

Белый цветок с фотографии, которую Найтшэйд отправил Джадду. Белый цветок. Мысль застряла на краю моего сознания, словно еда между зубов. Найтшэйд всегда посылал своим жертвам белое соцветие белладонны. Белое. Белые цветы .

Я отправилась на кухню и бродила там, пока не нашла то, что искала. Я достала прозрачный пакет для улик, открыла его и вытащила из него снимок.

Не белладонна. На снимке, который Найтшэйд послал Джадду, был не белый цветок белладонны. На нём был бумажный цветок. Оригами.

Я отшатнулась от него и схватилась за край стола, чтобы не упасть, и думая о последних словах Бо.

Я не верю в желания.

Я видела маленькую девочку, глядящую на леденец в магазине сладостей. Я видела, как пришел её отец и усадил её к себе на плечи. Я видела её у фонтана с монеткой на ладони.

Я не верю в желания, — произнесла она.

За её ухом красовался белый цветок-оригами.

В мыслях, я видела, как за ней пришла её мать. Я видела, как её отец бросил в воду монетку. В мыслях, я видела его лицо. Я видела воду, и я ведал его лицо…

А затем я снова оказалась на берегу реки Потомак, с толстой папкой на коленях.

— Наслаждаешься легким чтением? — голос эхом отдался в моих воспоминаниях, но на этот раз я разглядела лицо говорившего. — Ты живешь у Джадда, да? Мы с ним давно знакомы.

— Найтшэйд, — выдавила я. — Я его видела.

Лия выглядела почти озабоченной.

— Мы знаем.

— Нет, — сказала я. — В Вегасе. Я видела его здесь. Дважды. Я думала… Думала, что наблюдаю за ним.

Но, возможно — возможно, он наблюдал за мной.

— С ним был ребенок, — сказала я. — И женщина. Девочка стояла рядом со мной у фонтана. Совсем маленькая — три, максимум, четыре года. У неё была монетка. Я спросила, собирается ли она загадать желание, а она сказала…

Мои губы отказались произносить слова.

Дин озвучил их за меня:

— Я не верю в желания, — он мельком взглянул на Майкла, затем — на Лию. — То же самое сказал Бо, когда Стерлинг сказала, что стать Девяткой было всего лишь его желанием.

Перед самой его смертью.

— Ты сказала, с Найтшэйдом была женщина, — произнес Дин. — Как она выглядела, Кэсси?

— Пшеничные волосы, — ответила я. — Среднего роста. Стройная.

Я подумала о теле моей матери, иссушенном до костей и похороненном на перекрестке. С почестями. С заботой.

Возможно, они не пытались убить тебя. Возможно, ты не должна была умереть. Возможно, ты должна была стать такой же, как эта женщина…

— Бо сказал, что девятый член группы рожден для этого. Что именно он сказал?

Дин уставился в точку над моим левым плечом и в точности повторил слова Бо.

— Дитя братства и Пифии. Кровь от их крови.

Семь владык. Ребенок. Мать ребенка.

У женщины у фонтана были пшеничные волосы. Иногда они поблескивали на солнце рыжим оттенком — как волосы моей матери.

Девять человек. Семь владык. Женщина. Ребенок.

— Пифией называли дельфийского оракула, — произнесла Слоан. — Жрицу в храме Аполлона. Предсказательницу.