Манскова Витальевна - В городе Солнца

Даже проезжая по этим пустынным, безлюдным улицам, он всё равно боялся. Он знал о том, что происходило вчера. О том, что стало неожиданностью для всех властей города...

"Началось, - думал мэр. Что это - лишь начало, было ясно даже ему, никогда не интересовавшемуся мнением народа о своем правлении. - Сколько лет - нет, десятилетий - город не потрясали политические лозунги... Последняя буча, помнится, была лет сорок тому назад. Информация о ней пылится под грифом "секретно". Оппозицию тогда задавили. И загнали, как крыс, в подполье. Вместе с ошивавшимися там вечно наркоманами и преступниками, ставшими на "Дорогу", их загнали в подземелье... А позже, и вход туда заложили. И уничтожили все их документы, этих оппозиционеров. Будто и не было этих людей никогда".

Ступая по красно-желтому ковру в шахматную клеточку, проваливаясь в его глубокий ворс, открывая Золотые Врата, чувствуя положенную на свою голову корону, пожимая руки приветствовавших его гостей и принимая поздравления с кислой ухмылкой - всё время он, не переставая, продолжал затравленно вспоминать о беспорядках на улицах.

"Я плохо что-то себя чувствую сегодня, - думал мэр. - И сердце пошаливает, и нервы. Вечером надо вызвать Профессора и Лилойю с успокаивающим массажем. Моя работа становится небезопасной, того и гляди, пырнет какой-нибудь отъявленный революционер из молодых. Артисты все они. Продажные шкуры... Кто их заказал? Кому они служат? Все политики - лишь куклы. Кто кукловод нынешних демонстрантов? Народ ведь в городе тих и безвреден. Мне об этом всегда сообщали средства массовой информации, проводившие тесты. Значит, есть тайный враг, финансирующий предприятие", - от волнения и жары нос мэра покрылся испариной.

- Феогнид Соломонович! Вам плохо? - подскочил к нему из первых рядов Гондурас, всегда бывший на побегушках.

- Здесь душно. Включите ещё дополнительные кондиционеры.

- И кондиционеры, и фибры работают на полную мощь.

- Тогда...Поменьше выступлений, и скорее в банкетный зал... Где я бы мог, наконец, присесть!

- Хорошо, Феогнид Соломонович! Я шепну ведущим.

А возле Пирамиды уже бушевала толпа. Ликующая от того, что в городе нашлись, наконец, лидеры. И можно было теперь опереться на плечо соседа и сказать ему всю ту наболевшую правду, что копилась годами... Что всегда отягощала сердце.

Люди смеялись и плакали, пели и обсуждали политику, скандировали громко: "Свободу заключенным в КПЗ, свободу Отцу Даниилу!"

Гипнокристалл на самый верх Пирамиды, ящерицей просочившись мимо столоначальников, охраны каждого из её ярусов, водрузил лично Рольф.

- Мы тоже умеем играть в эту игру! - подмигнул он Шнобелю. Который увидал Рольфа снова в толпе. После того, как тот уходил "на дело"... И, приблизившись, словно задал ему безмолвный вопрос.

- Всё получилось! Порядок, - ответил на этот не высказанный вопрос Рольф.

Основные силы полиции были брошены в эти часы только на защиту мэрии и оцепление окружающего района. А люди Золотусского пока не подключились, так как их шеф был в обиде на Тараканова и не чинил демонстрантам препятствий. Он даже не против был бы отдать им в руки правительство: Феогнида Соломоновича. Который находился под попечительством его теперешнего врага... И выйти на сцену действий после: взять власть в свои руки, назначить своего ставленника, и расправиться и с "беспорядками", и с демонстрантами, наведя свой "порядок". Новый порядок.

"Ничего, эти от меня потом никуда не денутся. Всех сотру. В свое время", - возможно, думал руководитель серых.

Тем временем, толпа всё прибывала, и постепенно становилась реальной силой, напоминая о тех временах в прошлом, когда люди на этой земле могли выражать свое недовольство правительством, только окружая что-либо "живым кольцом". Иной управы здесь обычно не предоставлялось...

Всегда далека от народа тоталитарная власть... А страна с такой властью - та самая "рыба", что "гниёт с головы"... И только когда метастазы этой головы полностью парализовали еле живое тело, вспыхнул бунт. Конечно же, "бессмысленный, кровавый и беспощадный". А какая ему была альтернатива? Продолжать медленно агонизировать до полного издыхания? Каковой была альтернатива для собравшихся здесь людей? Жить в постоянном страхе, в нищете, ненавидя друг друга, вырывая у окружающих жалкие крохи пропитания, заживо сгнивая телом и душой?

Критическая масса толпы уже снесла защёлку, после которой не было возврата, а есть только движение к свету: всё равно, реальному ли, воображаемому... Уже было всё равно, что будет с личной репутацией, карьерой... Даже с телом, потому что - в противном случае, уж точно, не будет ничего. Только серое бессмысленное существование в общем загоне, где правила игры с каждым днём становятся всё идиотичнее...

- К свету! - воззвал кто-то в толпе.

- Товарищи! Единым потоком, соединяющим цепь от края до края, растянемся до КПЗ, что находится рядом с Ростовским Собором... Мы требуем освободить невинно пострадавших от репрессий! - взяв рупор, провозгласил в толпе неподалеку от Шнобеля кто-то из хакеров.

- Свободу гражданам города! Нет закулисной политике и стяжательству! Открытое решение всех вопросов дня! - донёсся издали голос следующего активиста.

Вскоре тюрьма была взята. Отец Даниил и другие заключённые были освобождены и встречены цветами и аплодисментами. Немногочисленные и растерянные полицейские этого района города, не получившие никаких указаний на этот счет от начальства и не знавшие, как себя вести в случае движения в эту сторону многотысячной толпы, были просто сметены ею, а некоторые выбросили каски и влились в ряды народа. С ними начали брататься и "фоткаться" простые граждане, оказавшиеся поблизости.

- Слышь, Коль, оказывается полисы - такие же люди, как и мы! Понял? Этих не бей! Они - с нами! - раздалось в толпе.

Кто-то рассмеялся.

- Слушайте песню про гниду Феогнида! - неслось издали.

Шнобель стал протискиваться в сторону, где на краю дороги стоял растерянный Отец Даниил с огромным букетом цветов, подаренных ему теми, кто его освобождал. Приблизившись к Отцу Даниилу, Шнобель поздоровался и сказал:

- Надо нам с вами свернуть на боковую улицу. Над толпой невидимо курсируют летающие тарелки. Если заметят нас, то подкинут, куда надо.

Увидев недоуменный взгляд Отца Даниила и его приподнявшуюся левую бровь, Шнобель уточнил:

- Я имею в виду машинки от Дяди Оси...

Отец Даниил улыбнулся:

- А! Я просто не в курсе смены терминологии. Что здесь происходит? Я сижу себе спокойно в камере, молитву творю, думаю о вечном... А здесь - такое. Сюрприз!

- Тут происходит революция. В одном отдельно взятом городе. И, я думаю, что всё уже закрутилось - и вполне обойдется здесь, в центре, уже и без нас с вами. А нам нужно в монастырь. Вы успокоите монахов и приготовитесь с ними к завтрашнему дню. Самое важное для города, в действительности, случится завтра.