Ты - Алана Инош

– Ну, как я выгляжу? – спросил отец, красуясь передо мной.

Его седые волосы были причёсаны на косой пробор, а усы молодцевато топорщились. В отличие от головы, в них серебрилось всего несколько седых ниточек. Новый чёрный костюм на нём сидел чуть мешковато.

– Отлично выглядишь, – сказала я, заставив себя улыбнуться.

Увы, внутренне я не могла разделить с ним его радость.

В одиннадцать мне позвонила Александра.

– Ну, ты готова?

Я покосилась на отца, взволнованно приглаживавшего перед зеркалом усы. Вчера я заикнулась, что не смогу пойти на регистрацию, потому что у Риты в это же время – оглашение приговора, чем вызвала у него бурю раздражения. Для него моя подруга была уже конченным человеком, убийцей, причём обстоятельства дела его не интересовали. Он не желал ничего слышать. Я промолчала, но решение мной было уже принято.

– Да, – ответила я Александре.

– Через двадцать минут буду у тебя, – сказала она.

Весеннее солнце в чистом небе кололо глаза лучиками-иголками, под ногами хлюпала каша из подтаявшего снега и грязи, а в воздухе пахло тревогой и тоской. Улететь бы к этому небу, прихватив с собой Риту, унести бы её подальше от злых людей… Но у меня не было крыльев.

Передо мной стоял выбор: если я еду в загс, я должна сесть в белую «волгу», украшенную лентами, а если в суд – то в чёрный джип Александры. Впрочем, выбор я сделала ещё вчера, но шагнуть в нужную сторону было непросто. Отец, увидев моё движение, окликнул:

– Ты куда это?

Его слова хлестнули меня по спине, как бич. Вздрогнув, я обернулась.

– Пап, я же вчера тебя предупредила, что на регистрацию поехать не смогу. Я – к Рите, на приговор. – Вышло робко, тихо и виновато.

У него тут же сердито встопорщились усы:

– Не может быть и речи! Садись в машину и едем!

Он, похоже, не понимал, что я не могла веселиться на его свадьбе, в то время как перед Ритой, возможно, откроются железные ворота тюрьмы. А если и понимал, то мои чувства его не волновали: как он сказал, так и должно быть.

– Пап, извини, – твёрдо сказала я. – Я должна быть рядом с Ритой в этот момент. Если там всё не слишком затянется, возможно, я успею на банкет.

Александра тем временем вышла из машины и позвала:

– Лёня, ты едешь? Опоздаем!

Отец напустился на неё:

– А вы кто такая?! По какому праву вы тут всё решаете?

Но с Александрой такой тон не «прокатывал». В элегантном чёрном пальто, шляпе и своих любимых высоких сапогах, она подошла к свадебной «волге» и шлёпнула на её крышу визитку.

– Меня зовут Александра Евгеньевна, и в моём салоне были заказаны цветы для вашей свадьбы, – сказала она, колюче поблёскивая серыми льдинками глаз. – Но это неважно. Пожалуйста, отнеситесь с пониманием к решению вашей дочери поддержать свою подругу в нелёгкий момент и не будьте столь авторитарны и категоричны.

– Может, на банкет я ещё успею, – повторила я, ободренная её поддержкой.

Отец махнул рукой.

– А, да как хотите… – И добавил упрямо: – Если не поедешь сейчас с нами, можешь не утруждаться приходить на банкет.

– Как скажешь, – пожала я плечами.

Я села в машину к Александре. На душе у меня выли волки… Так погано мне давно не было. Щёки горели, будто их отхлестали чьи-то злые и жёсткие ладони, а пальцы заледенели и дрожали. Хотелось разреветься, но слёзы высохли на раскалённом от горечи сердце. Я безуспешно тёрла уголки глаз в надежде хотя бы на пару солёных капель.

– Тяжело тебе с таким папой, – проговорила между тем Александра. – Упёртый он… Непробиваемый.

– Уж какой есть, – буркнула я. И вздохнула: – Такого Бог дал…

В глазах твоей сестры уже растаяли серые льдинки, и её взгляд, обращённый на меня, снова согрелся.

– Ты умничка. Всё правильно сделала.

Солнце светило невыносимо ярко, так что я пожалела, что не надела тёмных очков… Хм, тогда бы я стала похожа на тебя.

Входя в зал суда, я пошатнулась: пол поплыл из-под ног. Но Александра была рядом, её рука аккуратно и крепко подхватила меня под локоть.

– Тихонько… Не волнуйся.

Народу было немного: только семья Риты и семья убитого парня, да ещё Лариса с Олей пришли поддержать подругу и участницу их теперь уже распавшегося трио. Риту ввели под конвоем и усадили на скамью, огороженную решёткой. Она была ещё в своей обычной одежде, и от приговора зависело, останется ли она в своём или же ей скоро выдадут казённое…

Наши взгляды встретились, и… Рита улыбнулась. Я пришла поддержать её, но получалось так, что это она подбадривала меня. А я чувствовала себя так, будто это мне должны были вынести приговор, а не Рите.

Родные убитого смотрели на Риту, и в их взглядах читалось пожелание ей самого большого срока, какой только был возможен. Полная женщина с квадратной фигурой и светлыми седеющими волосами – видимо, его мать – всё время щурилась и прикладывала платочек к припухшим векам.

Мама Риты, маленькая и коротко подстриженная, держалась непроницаемо. Её глаза за стёклами очков смотрели сосредоточенно и строго. Отец, лысеющий и весь какой-то мятый, выглядел словно с похмелья. Он даже не побрился сегодня – так и пришёл с покрытым седой щетиной подбородком.

Судья была женщиной – грузной, одышливой, с глубоким грудным голосом. В своей чёрной мантии с широкими плечами она напоминала уличную тумбу для афиш. Её монотонное, скучное бубнение доносилось до меня, будто сквозь глухую пелену:

– …приговаривается к двум годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии общего режима.

Больше я ничего не слышала. Все звуки в моих ушах слились в это монотонное «бу-бу-бу», а тело растворялось в этом невыносимо тошнотворном звуке.

К реальности меня вернул холодный аромат туалетной воды Александры – как нить Ариадны, вытянул меня в яркий весенний день, к солнцу и небу. Её плечо, шляпа, серебро седины на стриженом виске… Кажется, она несла меня на руках к машине, а рядом по ступенькам спускалась адвокат Риты, Елена Сергеевна – шикарная женщина в светло-бежевом пальто. Один рыжевато-каштановый плащ волос чего стоил… А глаза – голубой огонь. Александра, кажется, говорила, что она – её хорошая приятельница. Я бы не удивилась, впрочем, если бы они оказались больше чем просто подругами.

– Ну вот, выдумала ещё – в обмороки падать, – укоряла она, пока Александра усаживала меня в машину. – Риту напугала и расстроила… Неужели нельзя было без этого обойтись?

– Лен, ну ладно тебе, – мягко защитила меня Александра. – Ты же понимаешь, что она это не нарочно.

Сердце сжалось озябшим комочком. Расстроила Риту… Наверно, она хотела броситься ко мне, но её не пустил конвой.

Александра достала из аптечки нашатырь, дала мне понюхать. Весенний воздух привёл меня в чувство, но слабость ещё не хотела отступать.