Лили Вилкес - Серийный убийца

Я видел его сомнение и неверие тем утром. И я хотел доказать, что он неправ.

Мне ничего не было жаль, лишь бы он увидел, как я забочусь о

Зверушке, какая она прекрасная и неземная.

Мне просто нужно было убедиться, что старик не останется с ней

наедине; у его члена была дурная привычка соваться, куда не просят.

Я закончил принимать душ, вытерся полотенцем и оделся в удобные

брюки и футболку. Я думал о том, чтобы взять Зверушку в город для

практики, чтобы проверить ее верность мне до воскресенья, но в конечном

итоге решил этого не делать. Я устал.

Когда я открыл ее дверь, Зверушка бросилась в мои объятия, покрывая

мою шею и грудь поцелуями и говоря:

- О мой бог, я так сильно скучала по тебе сегодня!

Я представил, как было ей сложно сидеть взаперти в этой комнате без

общения и связи с внешним миром.

- Полегче, - засмеялся я, - я уже прямо здесь.

- Я так боюсь, что однажды ты можешь не вернуться, - сказала она, -

если ли какой-то запасной план на такой случай? Просто если вдруг с тобой

что-то случится? Я же не могу остаться здесь взаперти?

- Шшшш, ты и не останешься, Зверушка, - сказал я, - все будет в

порядке.

- Как ты можешь так говорить? - спросила она и прижалась ко мне, дрожа, - ты не можешь обещать, что не случится ничего плохого, - казалось, она сама себя довела до истерики.

- В эти выходные ты познакомишься с моими родителями, - выпалил я. Я

хотел проверить ее, ее надежность, чуть более интенсивно, но черт, по

правде, мне просто хотелось, чтобы девушка успокоилась и заткнулась.

- Что? - прошептала она и подняла на меня глаза.

Мое сердце немного сжалось в груди, и в то мгновение, я знал, что вне

сомнения, это была любовь. Именно в то мгновение я любил ее больше кого-

либо. Мне необходимо было запечатлеть это чувство, разлить его по

бутылкам и закупорить, а затем открывать, когда она меня раздражает.

- Да, - ответил я, - мы приглашены на бранч в воскресенье, и после всего

времени, что мы с тобой провели вместе, я уверен, что ты должна с ними

встретиться.

- О, вау, - сказала она, - что мне следует одеть? Что им нравится? Что мне

стоит принести с собой?

- Ох, не волнуйся на этот счет, - произнес я, - я нашел сервис покупок, и

они приедут к нам завтра вечером, так что ты сможешь купить все, что

пожелаешь. Я предпочел бы что-то элегантное, подходящее для вечеринки в

саду. Мама всегда сервирует поздний завтрак в патио. А что касается всего

остального, то тебе не нужно думать об этом. Они полюбят тебя, так что тебе

нужно принести только себя саму.

- О, Джуд, - сказала она. - Я так взволнована. Нервничаю и волнуюсь.

- Я знаю, - ответил я, - но прямо сейчас я голоден, так что пойдем

приготовим ужин?

- Приготовим ужин, - повторила она, имитируя мой акцент и интонацию,

- американцы говорят «сделаем ужин», но мне больше нравится твое слово

"приготовим". Приготовим ужин.

- В конце концов, я сделаю из тебя прекрасную леди, мисс Дулиттл, -

засмеялся я и последовал за ней по коридору к кухне.

Она обернулась:

- Кто? - спросила девушка.

- Не бери в голову, - сказал я и шлепнул ее по идеальной подтянутой

заднице. - Просто приготовь нам чего-нибудь поесть.

Маленькими шажками. В конце концов, она научится всему, что ей

следовало знать. Она была умной девочкой.

***

- Джуд, - голос Зверушки сломал некий внутренний барьер моего сна и

разбудил меня. Я перекатился на бок и взглянул на нее.

- Что такое? – спросил я, задаваясь вопросом, который сейчас час. Была

середина ночи.

- Мне просто приснился реально странный сон, не мог бы ты обнять

меня?

Я повернулся к ней и раскинул в стороны руки, она пододвинулась ко

мне в объятия, и я обвил ее своими руками. Мы идеально подходили друг

другу, словно наши тела были созданы друг для друга. Когда мы

соприкасались, то возникало ощущение, будто мы абсолютно, блестяще и не

оспоримо сочетаемы.

Я сделал глубокий вдох и начал вновь погружаться в сон.

- Хочешь знать, о чем он был? - спросила она сонно.

- Конечно, - сказал я, на половину проснувшись.

- Ты вонзал в меня нож, - сказала она и вздрогнула, - я пыталась

оттолкнуть тебя, но ты трахал меня и прижимал нож к моему горлу. Я не

могла говорить. Но во сне казалось, будто я наблюдала за всем этим со

стороны.

Однако, странно было то, что Зверушка не казалась расстроенной. Я не

заметил у нее и намека на стресс. После этих слов я окончательно проснулся, поднялся повыше на кровати, чтобы суметь взглянуть ей в лицо, и сказал:

- Это напугало тебя?

- Не знаю, - ответила она.

Я снова опустился на подушку и подтянул ее к своей груди, поворачивая

ко мне лицом. Тусклого света с улицы было достаточно, чтобы высветить ее

черты.

- Что ты имеешь в виду под своим «не знаю»? - засмеялся я. - Я либо

напугал тебя, либо нет?

- Сперва ты и правда меня напугал, - ответила она, а затем хитро

усмехнулась, прикрыв лицо руками. - Но потом это было...

- Это было как? - спросил я, немного напрягаясь. У меня была догадка о

том, куда она клонит, и эта догадка очень волновала меня.

- Это было сексуально, - ответила Зверушка и провела рукой вниз по

моей груди, мимо живота, прямиком к моему члену. Он вздрогнул в ее руке, а

от следующих ее слов стал твердым, как скала. - Я хотела трахнуться, -

продолжила девушка, лаская меня, - это было так, словно я просто наблюдала

за происходящим, и все, чего я хотела в тот момент, так это трахнуть тебя, когда прольется кровь. Странно, правда?

- Ничуть, - сказал я и повернулся так, чтобы мой член оказался у входа в

ее киску, - вообще не странно.

Я устроился удобнее и потянул девушку верхом на себя, услышав, как

она ахнула при этом.

- Я хотела резать саму себя до крови, Джуд, - выдохнула она, начав

двигаться верхом на мне, - я хотела, чтобы ты ударил ту меня ножом и трахал, пока она не умрет. Это делает меня сумасшедшей?

- Не более чем меня, Зверушка, - сказал я, и она снова приподнялась

верхом на мне, опираясь на руки и наблюдая, как красиво подпрыгнули ее

груди, когда я толкнулся в ее киску снизу. Выражение экстаза на ее лице, когда девушка описывала убийство, страшно возбудило меня. Мысль о том, чтобы разделить со Зверушкой ту часть моей жизни, волновала меня так, как

я и представить не мог.

Мы кончили вместе, бормоча слова о смерти и убийстве, и то

сумасшествие, которое мы разделили в данный момент, сблизило нас гораздо

сильнее, чем могли бы сблизить любые светские штучки.

Сейчас она вошла в мой мир, мой мир безумия и власти, самодовольного

превосходства и неуловимого контроля над жизнями.

Когда мы потом лежали в объятиях друг друга, я подумал о том, что