ДМИТРИЙ МОРДАС - Зайчик

ДМИТРИЙ МОРДАС «ЗАЙЧИК»

— Ешь скорее, остынет!

Антон черпнул каши и с завистью глянул на Олю. Та уже позавтракала и теперь хрустела печеньем так, что крошки летели через весь стол. Осилив еще пару ложек, он перевел взгляд на окно. Там, среди морозных узоров на стекле, ясно различалась мохнатая лисья голова.

— Оль, гляди, лиса!

— Где? — Оля вскочила со стула и подбежала к окну.

— Да не на улице! Смотри: вот нос! Вот…

— Ну-ка доедай! — сказала мама, оторвавшись от журнала.

— Да, да… сейчас.

— Ничего не вижу, — сказала Оля.

— Доедай, совсем немного осталось!

Антон послушно набрал каши и с полным ртом указал на лису.

— И совсем не похоже!

Мальчик издал звук, который должен был означать: «Похоже!».

— Не-а.

— Похоже!

— Антон! — Мама отложила журнал и сердито смотрела то на Олю, то на сына.

Чуть позже, расправившись с кашей, он снова попытался отыскать лису, но та пропала, ушла. Теперь на стекле остались лишь узоры, похожие на вытянутые листья крапивы.

— А у меня на окне сова! — сказала Оля.

— Опять ты со своей совой! — Отец вошел на кухню и стал выдвигать ящики шкафа. — Милая, ты ключи от машины не видела?

— Правда-правда! Сова! Ты же вчера мне верил!

— Я их в корзину положила, возле телефона. Потеряешь ведь.

— Спасибо. И не было там никакой совы.

— Была. Глазюки — во! — Оля изобразила пальцами нечто размером с яблоко. — И светятся!

— Ну даже если и вправду сова. Чего она тебе сделает?

— Не знаю.

Оля надула губы, ушла, топоча по ступенькам, и громко включила на видике «Русалочку».

С тех пор как ей впервые привиделась сова, она спала только с родителями, и ни хитростью, ни уговорами не удавалось заставить ее лечь в новой комнате. Антон тоже плохо спал. Ворочался, непривычный к огромному деревянному дому, к его скрипам, и все думал о том, что скоро нужно будет идти в школу. Он ни разу еще не бывал новеньким, но подозревал, что ничего хорошего его не ждет. Особенно если принять во внимание его очки с толстенными стеклами.

А прошлой ночью с ним случилась странная вещь. Он услышал музыку. Где- то далеко, на самой границе восприятия, звучала флейта.

Он поднялся с кровати и выглянул в окно. Под яркой луной видна была черная опушка леса и белое, укрытое снегом поле, отделявшее от нее дом.

Там, в поле, кто-то танцевал. Темные, едва различимые фигуры прыгали, катались в снегу, ползали на четвереньках. Антону вспомнились истории о волках, играющих под луной, но это были не волки. Они вставали на ноги, они брались за руки и кружились, вздымая снежные вихри, исчезали и появлялись вновь. Вдруг музыка стихла. Фигуры замерли и, Антон был в этом уверен, уставились на него.

Задернув шторы, он бросился в кровать, и всю ночь ему чудилась под окном какая-то возня, слышалось хлопанье огромных крыльев и скрежет подоконника. Вот почему в это утро он не смеялся, как раньше, над Олей и этой ее «совой».

Он допил чай и хотел уже подняться в зал, к сестре. Смотреть «Русалочку», раз уж Оля первой добралась до видика, но в дверь позвонили.

Мама пошла открывать, а Антон выглянул в коридор. Он думал, что, может быть, это отец опять что-то забыл, но на пороге стояли двое милиционеров. Антон спрятался и, как ни вслушивался, не мог разобрать, о чем они говорят.

— Тоша! — позвала мама, и ему пришлось выйти в коридор. — Ты видел этого мальчика?

Милиционер протянул фотографию. На той был рыжий паренек лет восьми, на фоне ковра. На руках он держал полосатую кошку и широко улыбался.

— Нет!

— Ясно, — вздохнул милиционер и дал маме какую-то бумажку. — Если что — звоните.

— А что им нужно было? — спросил Антон, когда они ушли.

— Да мальчика искали. Говорят, в лесу заблудился.

Смотреть мультики Антону больше не хотелось; посидев немного в своей комнате, он надел куртку.

— Я пойду погуляю! — крикнул он.

— Только к лесу не подходи!

Он обогнул пару раз дом, побросал снежки в забор, затем отпер скрипящую калитку на заднем дворе и вышел в поле, похожее на укутанное в снег озеро с застывшими белыми волнами.

Следов в поле не виднелось, так что те фигуры не могли быть ничем иным, как сном. Он прошел половину пути до леса и встал, по колено в снегу, примерно там, где видел вчера эти странные танцы. Было тихо, и только ветер гонял по полю ледяную пыль. Щурясь от солнца, Антон заметил неподалеку что-то темное. Он подобрался ближе и увидел вязаную варежку.

— Во-ва! — донеслось из леса.

— Воооооооо — ваааааааааа! — словно сами деревья звали кого-то. Крик прокатился по полю и рассеялся вдали.

— Во — ва! — подхватил кто-то уже ближе.

Антон развернулся и побежал домой, набирая полные ботинки снега.

Скоро настал день, которого Антон боялся больше всего. Школа. Он уже бывал там, когда они только переехали и мама водила его записываться, и позже, когда ему выдавали учебники. Тогда были каникулы. Коридоры пустовали, и двухэтажное, окруженное тополями здание казалось очень даже уютным. Но теперь, глядя на курящих у входа старшеклассников, Антон думал иначе.

Возле расписания висел черно-белый листок, распечатанный на принтере:

«Внимание! Пропал ребенок»

Его звали Вова Матюхин. Четвертый класс. На зернистом отпечатке Вова был мертвецом с черными глазами и ртом.

Антон нашел нужный кабинет и принялся ждать. Дети потихоньку собирались, затем, когда двери открылись, шумно повалили внутрь. Среди всех выделялся рыжий толстяк с прыщавым красным лицом, до странности напоминавшим гранат. Когда какой-то паренек чуть замешкался в проходе, рыжий толкнул его:

— Давай топай, мудила!

Антон дождался, когда все рассядутся по местам, набрал полную грудь воздуха, чтобы успокоить колотящееся сердце, и подошел к учительнице. Она оторвалась от журнала и посмотрела на него поверх очков:

— Новенький, что ли? Фамилия как?

— П-петров!

— Как-как? Громче говори!

— Петров!

Голос у него дрожал, но он ничего не мог с этим поделать.

— Точно не ошибся? — Учительница уткнулась носом в журнал. — В списках такого нет.

Теперь она всматривалась Антону в лицо, точно старалась уличить в обмане.

Антон опустил глаза и выдавил:

— Мне сказали, 204 кабинет. Лилия Павловна. Пятый «Б».

— Странно, — сказала учительница. — Ладно, подожди. Я сейчас.

Оставшись один у доски, он чувствовал на себе внимание всего класса. Кто-то что-то шепнул, и по комнате прокатился тихий смех.

— Доску вытри! — послышался голос. И снова смех.

Антону не понадобилось поднимать глаза, чтобы понять, кто это.

— Ты че, не только слепой? Глухой еще? Доску вытри, говорю!

Антон залился краской и не знал, куда деваться. Наконец вернулась учительница:

— Куда же тебя посадить? Сядь-ка пока в конце с Семеном.