User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Те давние забытые картины.

И я к тебе, мой друг, на именины

Сегодня тщусь прийти.

Но зова нет, как нет.

ТАТЬЯНА:

О, ангел мой, Твоё мне имя – вера

В прекрасный стих, и посох, и венец,

Чистейшей прелести чистейший образец,

Наш Пушкин, Ты, ни в чём не знавший меры!

ПУШКИН:

О, маленькая лань, Изида, о, плутовка,

Волшебница, племяшка, сорванец!

Я вижу, наш Серёжа молодец,

Что так стихом тебя опутал ловко!

Где есть начало, умная головка,

Там, безусловно, юности – конец!

А где найти начало, как не в ночи?

В ночи! – коль хочешь слог мой исказить,

Когда бы ночь была короче,

Тогда бы легче мне скользить

Космическим лучом к родному изголовью,

Как говорит Серёжа! Но ни кровью,

Ни смертью, извини, и ни любовью

И ни её отсутствием, к присловью,

Меня теперь никто не может поразить!

ТАТЬЯНА:

Как сложно говоришь, и как, однако, ясно,

Что Ты, Поэт и Гений мой прекрасный,

Как Солнце льёшь всем равно свет

И даришь всем благое настроенье,

И радуешь сердца, и изгоняешь тени.

И крепче той любви на Свете нет!

В ночь с 23 на 24 марта 1990,

ПУШКИН:

Моя родная, ты, ты плакала сегодня

Над ветхостью, над старым мудрецом,

Который стих твой до Венеры поднял,

Венчая плод с редеющим концом,

Ведя тебя к высотам Мирозданья,

23

Давая простоту и соль строке?!

О, ты, моё наивное созданье,

Не верящее Небу и руке!

ТАТЬЯНА:

Родной, возвышенный и свой, как эти люди,

Чьи облики во мне рождают свет!

Скажи, с Тобою мы На Ты отныне будем,

Как дочь с Отцом и как Певцу – Поэт?

ПУШКИН:

Не путайся в строках. На Ты с тобой мы будем,

Кольцом невидимым охвачены в стихах.

Пусть будет день наш бесконечно труден,

По Маяковскому – за совесть, не за страх!

Снимая накипь с повседневной нови,

Ломая фальши становой хребет,

Лови мой стих. А если не уловишь,

Обет безбрачия и мужества обет

Придётся дать и поиском заняться

Потерянных, упущенных страниц.

Учись, мой друг, по-пушкински смеяться

И, продолжая галерею лиц

Родных и милых, бесконечно светлых,

Скажу тебе опять-таки на На Ты:

Не осыпай нас, дорогая, пеплом!

В тебе – наш пафос. В нас – твои черты…

ТАТЬЯНА

Как луч идёт сегодня ровно, мощно.

Серёженьку я вспоминаю вновь.

Мы с ним стихи писали еженощно,

И речи волновали кровь.

А мы себя в беседах забывали…

Как Ты велик, мой Пушкин, как высок!

И если говорить об идеале, –

Тебя приветствуют и Запад и Восток,

Но видят Пушкина ребёнком и Поэтом,

И пылким юношей, и яростным бойцом,

Который, синь-мороз предпочитая лету,

В улыбках осени восходит на крыльцо

И дарит мне любовь, что с детства в каждом доме,

Свой из своих, и друг, и Человек,

Роднее всех, знакомого знакомей,

На всех один, как Бог, и Свет, и век!

Но я боюсь, боюсь быть недостойной

В стихе и в поступи, в обличье и в делах,

Мой лёгкий звук, Мой Пушкин, всех историй

Моих исток, Ты Будда, и Аллах,

И Сам Христос, и Сам Великий Разум,

И вечность мудрая, и Родина моя,

Живой, но не Икона, Третьим Глазом

24

Сквозь день и ночь Ты смотришь на меня!

ПУШКИН:

Смотрю и думаю: недаром мы трудились.

Наградой ласковой течёт племяшки речь.

И чтоб стихи достойные родились,

От злобы сердце надо уберечь,

Беречь от лени, от тоски и фальши,

Предательства, витийства и вражды.

И от гордыни быть подальше.

И явит Свет великие труды!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Спасибо, Пушкин Александр Сергеич!

Мы вместе слушали и к сердцу Вашу речь

Восприняли. И будем Вас беречь.

С почтеньем к Вам, Сергей Есенин.

24 марта 1990 г. разговор продолжается

ДИАЛОГ с ПУШКИНЫМ

Как благодарна Вам я за стихи,

За свет цветенья спелых вишен,

За всё, чем мы живём и дышим,

Благословенье и совет!

Ни скипетром, ни посохом державным,

Мой друг, не устрашаете Вы взор.

А молодым гонцом, живым и своенравным,

Заводите со мною разговор.

В отсутствии Вас Вас на Вы назвать могу лишь.

Как странно, а в присутствии – На Ты.

И эти розы – символ красоты –

Вам отдаю. – Но малый долг верну лишь…

ПУШКИН:

Я не надеялся на утреннюю связь

И о вечерней перестал уж думать.

Скажу, Танюшка, ну-ка, с Неба слазь,

Не то велю Эолу крепче дунуть, –

И ты – у нас, космический сверчок!

Так называли в юности Поэта.

И я сейчас тебя назвать бы мог

Сверчком вечерним, что стрекочет где-то.

ТАТЬЯНА:

Сверчок прекрасный мой!

что может быть чудесней,

Чем пить строки Твоей живительный эфир?

Ему внимает целый Мир,

Твои стихи преображая в песни!

ПУШКИН:

О, ангел маленький, измученный войной,

И бедами, и нивой опустелой,

Как ты хорош, как крепок, как со мной,

Со мною, ветхим, старым, рядом льёшься

Единой песней в золотую даль.

Уверен, ты на зов мой отзовёшься.

25

И мы отринем времени вуаль,

Чтобы пройти лучом до сердца

Руси могучей, как случалось встарь.

Открой же нашей Истины букварь.

В нём столько музыки, созвучий, столько терций!

ТАТЬЯНА:

Средь многих бед – главнейшая – одна –

Утрата Пушкина! – Не легче, чем война!

Как боль вонзается, как снова сердце плачет,

Когда, внимая страшному мгновенью,

Вновь видит ДРУГА у Никиты на руках

И, обескровленное, шепчет:

«Скажи скорей спасительное СЛОВО,

И ложь и смерть рассыплются во прах!»

ПУШКИН:

Скажу тебе спасительное СЛОВО

Устами свежими, как яблоко в соку,

И всем живущим ныне предреку:

Жизнь повторяется. И все воскреснем снова.

И если нет с тобой любимого Поэта,

То это лишь мираж. – Он здесь,

Он сыплет розами, Он жив, и лето

Сквозит в строке. Он в этой строчке весь,

Ваш Пушкин – светлый и изящный,

Живой, сегодняшний, простой и настоящий,

С приветом к вам, потомки дорогие!

Хоть на Земле теперь года другие,

Но вечен я, как вечны вы, друзья.

И нас разъять уже ничем нельзя!

ТАТЬЯНА:

Мой Пушкин, Ангел, Ты сердечко успокоил,

Родной и ласковый, а главное – живой,

К тому ж ещё – навеки свой!

И нас стихом прекрасным удостоил!

ПУШКИН:

Россия вольная, поруганная высь!

Россия рабская, где высью дышит Разум,

Животворясь космическим экстазом,

Взмахни крылом, взлети и оживись!

ПУШКИН–СВИРЕЛЬ,

1990 год, март, тетрадь 11 «а»

ПУШКИНУ

Мой милый, мой родной, Души моей терзанье!

Как страшно жили мы в неведенье сто лет

И больше, и не слышали ответ

На сердца русского рыданье!

Ты всё молчал. А, может быть, Твой зов

Терялся в шорохе измученных Миров,

Тот сердца зов заветный,

Необходимый и прозрачно-светлый,

26

Способный нашу Душу осенить,

Россию-матушку тем звоном колокольным,