Бабулин Леонидович - Unknown

Кабинет начальника отдела кадров Третьяковки, Селезнёва С.А.

- Вы опять по заявлению, Шеиной?

- Нет, не поэтому.

- Охо-хо-нюшки. – Тяжело вздохнул Селезнёв. - Кто на этот раз нажаловался?

Татьяна внимательно смотрела на начальника кадров Третьяковки. – «

Лет шестьдесят плюс минус, открытый, ироничный, бодренький.

Напрягся, но не испугался, видно, что давно привык к таким визитам».

- Я расследую дело серийного убийцы, который, по имеющейся у нас информации, находит свои жертвы среди посетителей вашего музея.

В глазах, начальника кадров, появился настороженный интерес.

- Ого, и вы подозреваете, что это один из наших сотрудников?

- Возможно.

- У нас работает около полутора тысяч человек. Будете каждого проверять?

- Будем.

- А как вы собираетесь это делать?

- У нас есть портрет убийцы, и для начала мне достаточно сверить его с фотографиями всех кто у вас работает.

- Уже легче. Он при вас?

Татьяна кивнула.

- Можно взглянуть? У меня профессиональная память на лица, и если это наш сотрудник, то может, я и так узнаю кто это.

Татьяна достала фотографии с рисунков Ворониной, на которых были, крупные изображения женщины, похожей на портрет Лопухиной. Селезнёв взял их, надел очки и стал внимательно рассматривать, аккуратно откладывая, просмотренные, в ровненькую стопочку. Просмотрел все. На последней остановился подольше. И ещё раз просмотрел в обратном порядке.

- Странно, лицо мне знакомо. – Он выбрал из пачки одну из фотографий,

и ещё раз осмотрел её под разными углами. – Определённо знакомо, но среди н

аших сотрудниц её нет. – Он вернул фотографии Татьяне, и поднялся. – Пойдёмте, я попрошу дать вам личные карточки, в них есть фотографии всех, кто у нас работает, включая внештатников. Сами будете проверять?

- Нет.

Они вышли в коридор, где Татьяну дожидались двое сотрудников из агентства.

- А, понятно. – Заключил Селезнёв, глядя на двух крепких мужчин. – Готовьтесь ребята, работа предстоит не тяжёлая, но пыльная.

И они все вместе двинулись за начальником отдела кадров.

- Часто жалуются на вас, при увольнении? – Татьяна прибавила шаг, чтобы поравняться с ним.

- Да, часто.

- А куда?

Перед тем, как что-то ответить, Селезнёв бросил быстрый взгляд на Татьяну. – «Ого, какой острый». – Удивилась она про себя. – «А с виду простачёк простачком».

- Куда только можно вообразить, туда и пишут. Ну, разве что, до ООН пока не добрались, а так во все инстанции.

- Например?

- МВД, прокуратура, все силовые, короче, это как бы обязательный минимум. А дальше по списку: пожарные, санэпидемстанция…

- Боже… И что же можно написать в пожарное управление? Что меня, незаконно уволили за попытку поджога музея?

- Кстати да, примерно так и пишут. Как правило, это не жалобы на своё увольнение, а пакость на прощание. Пишут, что у нас нет, мест для курения, или системы противопожарной безопасности не работают. А этим только дай повод, тут же заявляются с проверками. С другой стороны, их тоже понять можно – есть сигнал, должны отработать. Хотя, были и совсем шизофренические варианты, например лет пять назад, один из уволенных, взялся бомбардировать всех доносами, что мы спонсируем чеченских террористов.

- Кто, вы? Музей?

- Да, мы Третьяковская галерея, гребём лопатой левые деньги, для того чтобы помогать террористам.

- И что?

- Как что? Все приходили проверять.

- Серьёзно?

- Да, серьёзно. Последними пришли из ФСБ, всё внимательно осмотрели…. Хотя нет, вру, они как раз невнимательно. Всё время отвлекались на какие-то важные звонки по работе, то груз на таможне завис, то фуры где-то задержали. А тут мы со своим терроризмом… – Он остановился перед огромной дверью, и с трудом открыл её. – Мариванна, принимай гостей.

За дверью оказалась большая комната, заставленная стеллажами с папками. Поперёк комнаты стояла длинная, от стены до стены, стойка, отгораживающая стеллажи, за которой никого не было.

- Ааа, Серёженька, здравствуй мой дорогой.

Татьяна, и её спутники, в недоумении закрутили головами, в поисках

источника голоса, но его не было. – «Не стены же с нами разговаривают». – Удивилась

Танич, и, на всякий случай, заглянула за стойку, а там, прямо перед ними, обнаружилась сухонькая старушка, настолько маленькая, что едва-едва выглядывала из-за стола. На вид ей было, лет двести, не меньше, и если бы кто-то сказал Татьяне, что она была знакома с самим Третьяковым, та поверила бы сразу.

- Мариванна, молодые люди ищут женщину. Думают, что она работает у нас. Нужно дать им все личные карточки, чтобы они сверили фотографии на них.

- Нужно, значит нужно – дадим. А фотография того кого они ищут, у них есть?

«Забавно» - Подумала Татьяна. –«Они разговаривают между собой так, словно нас нет». Ей даже показалось, что если они вдруг, что-то спросят, или просто, пошевелятся, то это станет полной неожиданностью для Мариванны. Но она ошибалась, старушка прекрасно всё видела, и соображала. И Татьяна скоро убедилась в этом.

- Да, есть. – Селезнёв повернулся к Танич. – Достаньте, пожалуйста, ваши фотографии.

Та выполнила его просьбу, достала фото и передала их бабушке, сильно перегнувшись через стойку. Мариванна неторопливо надела огромные очки, и принялась изучать их. Причём, на первую смотрела несколько секунд, а остальные только пролистала, да и то, не до конца. После чего с усмешкой оглядела присутствующих, и остановила свой взгляд на Татьяне.

- Вы же знаете кто это.

- Нет, мы не знаем, кто это. Почему вы так решили?

- Знаете-знаете, это Мария Лопухина. – И повернулась к Селезнёву. – В некотором смысле, тоже наша сотрудница, но личной карточки у неё нет.

- Точно. – Театрально всплеснул руками начальник кадров, и победно посмотрел на Татьяну, как бы говоря, что Мариванна-то у нас ещё о-го-го. - Я смотрю лицо знакомо.

- А, зачем она вам понадобилась? – Старушка снова смотрела на Татьяну, точно определив в ней главную.

- Нууу… как вам сказать… Вряд ли бы мы пришли сюда за портретом. Мы думаем, что есть кто-то, кто на неё похож.

- Нет, похожих нет. Среди наших сотрудников, точно нет. А что, она опять убила кого-то?

- Мариванна, у людей и так сложная работа, а вы их ещё старыми сказками будете сбивать с толку…

- Это не сказки, портрет действительно убивает. Ты, меня знаешь, я ещё не выжила из ума, хоть и старая. – Сказала она с укором, глядя на Селезнёва. От чего тот покраснел, как мальчишка и виновато замолчал. - Это было лет пятьдесят-шестьдесят назад, после войны. Я только пришла сюда работать. – Она замолчала, вспоминая былое. - Так вот… Зачастила в музей дочь одного известного наркома. Как его фамилия-то? – Она опять задумалась. – Вот пропасть, не помню, всё-таки старею уже, раньше бывало…