МТСтоун - Упоние властью

Я стараюсь сохранить самообладание, но вся моя душевная боль вплывает на поверхность.

— Мне было девять лет, поэтому я мало что помню об этом, — Трей нервно пробегает пальцами по волосам. — Хотя помню, как отец спорил с папой. После того дня мы не видели его так часто, как раньше.

— Возможно, он пытался остановить его, — предполагаю я, давая ему возможность сохранить приятные воспоминания о его папе. — Я знаю, однако, наши деды ушли в могилу, так и не поговорив друг с другом еще раз.

— Отца уже не остановить, если уж он что-то вбил себе в голову, — говорит Трей, глядя в пол. — Я, честно говоря, не такой человек, чтобы извиняться за то, чтобы не сводить счеты с кем-либо.

— Ты знаешь, я не думаю, что может возникнуть необходимость в шантаже.

Я кладу свою руку на его бедро, давая ему понять тем самым, что не собираюсь вымещать свое недовольство на нем.

— Не могли бы вы двое заткнуться! — вдруг выпаливает Лив, перевернувшись в своем кресле. — Вы, ребята, сидите и болтаете весь полет. Я пытаюсь поспать!

Глаза Трея расширяются.

— Лив, прости. Мы думали, что ты в отключке.

Я посылаю Трею озорную ухмылку, пока скольжу кончиками пальцев вдоль внутреннего шва его джинсов, затем убираю от него руку и откидываюсь в кресле.

— Спасибо, Мэнди. Очень мило с твоей стороны сделать это прямо сейчас перед тем, как ты отправишься спать, — шепчет он.

Я хихикаю и закрываю глаза. Я думаю, что довела его до того состояния, которое мне было нужно.

Трей

Я проснулся, словно от толчка из-за моего повторяющегося сна, в котором я находился голым в общественном месте и пытался вернуться в дом, пока никто не увидел меня. По словам мамы и ее сонника, это означает, что я чувствую себя уязвимым.

Мэнди крепко спит, и ее рука накрепко вцепилась в меня, поэтому я лишь слегка поворачиваю голову. У нее такое безмятежное выражение лица, почти ангельское, ее губы слегка поджаты.

Я должен чертовски нервничать из-за того, что она знает обо мне, но, по правде говоря, по какой-то причине я теперь чувствую себя лучше, зная, кто она такая на самом деле. Я оглядываюсь назад, пытаясь воссоздать в памяти ее в детском возрасте. Я помню, что у нее есть сестра, и что они обе темноволосые. На этом все. Безумие думать, что теперь она обладает властью, способной засадить меня за решетку. К счастью, кажется, я нравлюсь ей.

— На что ты смотришь? — спрашивает она, прежде чем открыть глаза.

— Прости, просто ты выглядишь такой…

— С похмелья? — язвительно замечает она, открывая глаза. — Тьфу ты, ненавижу винное похмелье.

— На самом деле, … красивой, — шепчу я в ответ.

— Я уверена, что выгляжу невообразимо после такого количества выпитого спиртного, и поспав с макияжем на лице, — отвечает она, глядя на меня с сомнением.

— Правда, ты красивая.

Она сжимает мою руку и откидывается назад, снова закрывая глаза. Я не могу отвести от нее глаз. Что-то в ней притягивает меня, как магнитом. Возможно, то, что у нас с ней похожее происхождение, и что наши деды когда-то были лучшими друзьями. Или это, может быть, просто из-за того, что она так прекрасна как внутри, так и снаружи.

Когда самолет только взлетал, я намеревался вступить с ней в конфронтацию. Однако, как только мы начали общаться, то я не смог оставаться злым. Хоть я и знаю, что единственная причина, по которой она оказалась в этой поездке, заключалась в том, чтобы собрать доказательства, которые ее босс смог бы использовать против меня. Дело в том, что мой отец полностью предал ее семью, и, кажется, она намеревалась добиться правосудия. Интересно, как долго она планировала это? Месяцы? Годы?

— Ты все еще пристально смотришь.

Она открывает глаза и поворачивается ко мне с улыбкой, играющей на ее губах.

— Сожалею, но ничего не могу поделать.

Я тянусь и слегка сдавливаю ей руку перед тем, как извлечь свой телефон.

— Ты лучше проверь, жива ли еще там Лив.

После похорон мне нужно будет поговорить с ней.

Пока Мэнди будит Лив, я звоню маме. Надеюсь, что она успокоилась и взяла себя в руки. Я не хочу больше видеть, как она страдает из-за него.

— Привет Трей, ты дома? — спрашивает она.

— Не совсем, но мы должны совершить посадку в ближайшее время. Тебе нужно помочь в организации или в чем-нибудь еще?

— Нет! Его стервозная подружка взяла всю организацию похорон под свой контроль. Кем, черт возьми, она себя возомнила? Она даже не была за ним замужем!

Я слышу раздражение в ее голосе, но, на самом деле, это облегчение из-за того, что нам не надо выбирать гроб, склеп и делать все необходимые приготовления. Это будут масштабные похороны.

— Пусть она сделает это. Ты и я будем сидеть в первом ряду на похоронах, так кого это волнует, если его невеста организует всю процедуру, — пытаюсь убедить я ее. — Во всяком случае, я не имею ни малейшего понятия о подобных вещах. Тебе нужно, чтобы я заглянул к тебе сегодня?

— Нет, я в порядке. Здесь Чарльз, — говорит она более спокойным тоном.

Она бы никогда не призналась, что Чарльз является для нее больше, чем другом. Таким образом, она могла делать вид, что только у отца были новые отношения.

В действительности, скорее всего возраст его невесты беспокоил ее, так как она была моложе мамы на двадцать лет. Чарльзу, с другой стороны, было шестьдесят, но он относился к маме так, как она того заслуживала.

— Хорошо, тогда мы собираемся разместиться в «Четырех сезонах», — говорю я ей, испытывая легкое облегчение. — Мне удалось перенести бронь отеля из Женевы в Нью-Йорк.

— Очень плохо, что тебе пришлось отменить свой отпуск, — отвечает мама, словно проявляя незначительную заботу обо мне. — Я знаю, что тебе нужно было побыть одному.

— Да, но Женевское озеро никуда не денется. Как только мы закончим с этим, я перестроюсь, и, возможно, на следующей неделе вернусь туда.

Затем мама перешла на одну из своих любимых отвлеченных тем, о том, что нам необходимо оставлять время для себя, потому что жизнь коротка. Я знаю, что тот факт, что мне почти двадцать семь, и я совершенно не заинтересован в серьезных отношениях, беспокоит ее.

— Я не могу дождаться встречи с твоей девушкой, — говорит она, возвращая мое внимание к себе. — Оливия, да?

— Да, мам. Только зови ее Лив.

— С кем ты разговариваешь? — встрепенулась Лив, услышав, как произносят ее имя.

— С мамой, — говорю я ей, удивленный тем, как она быстро вскочила и стала двигаться рядом. — Ей не терпится встретиться с тобой.

В то время как я заканчиваю общаться с мамой, гораздо более интересный разговор возникает между Мэнди и Лив. Лив пытается уговорить ее остаться в Нью-Йорке на выходные, вместо того, чтобы улететь обратно в Калифорнию. Это зеркально отражает мысль, которая крутилась у меня в голове с тех пор, как я проснулся. Я рад, что Лив приглашает ее остаться. Возможно, было бы неудобно, если бы я попросил ее об этом.