Эмери Лорд - Дорога в лето

Критик Джон Веллейс назыв ает её «музыкальн ым музыкантом» — исполнителем , сосредоточенн ы м на инструментах, идеал изировании гармони и и вырабатывании собственного звучания . Лайла ссылается на Пэтти Гриффин, Джонни М итчелла и Долли Партон как на своё музыкальное вдохновение, хотя её музыка весел ее , чем у её вдохновителей. И откуда же появилась эта искра ? От её матери-композитора Лоры Монтгомери.

Пока я читаю, Ди не глядя крутит в руке рабочий телефон. Её взгляд блуждает по автобусу, будто она следит за какой-то мошкарой. Её глаза всегда мечутся вместе с мыслями.

— Эй, — говорю я. — Расслабься.

— Да, да. — Она машет мне рукой. — Я расслаблена.

Это было бы ложью даже если бы она спала. Впервые увидев нервные окончания в книжке по биологии, я подумала, что они выглядят как маленькие, искажённые руки, или же как дерево без листьев в птичьем понимании; я уверена, что нервы Ди выглядят как цилиндрическая пружина.

— Терри снова написал мне смс-ку. Он не сдаётся. — Терри — её жестокий менеджер.

— Не сдаётся?

— Он хочет, чтобы я спела «В одиночестве». Но этого не будет. — Она печатает ответ.

Эта песня — радостный источник энергии с хлопками на припеве.

Ты поймешь, оставшись в одиночестве ,

Что в « О тверженных» мне не сниматься .

Я безудержна, свободна и всего семнадцать мне,

Я постараюсь такой и остаться .

Я покажу, что моя жизнь прекрасна ,

И что не плачу , оставшись наедине ,

Ведь быть самой собо ю классно ,

И этот мир покорится мне .

Она думала написать песню о том, как быть счастливой без Джимми, думала, это станет сбывающимся пророчеством. План не сработал, но лейблу понравилась песня, и они поставили её в запись. Ди очень переживает о том, чтобы её выступления были честными, и она не позволяет себе резвиться на сцене и петь то, что не хочет. Когда Ди отказалась включать «В одиночестве» в концертный тур, лицо Терри выглядело как буженина в духовке — красное и почти испускающее пар.

Почти стемнело, на чернильном небе расположились тучи, и окно автобуса отражает меня: острые ключицы, которые я долгое время ненавидела, волнистые волосы, которые почти невозможно уложить одной рукой. Но хуже всего то, что за моими чёрными стрелками — уставшие глаза. И я уставшая, измученная, но, по крайней мере, я здесь, прячусь в жизни Ди, пока не смогу уладить свою.

Пока мы направляемся в Южную Каролину, я бросаю последний взгляд на Теннесси, куда вернусь лишь в конце августа. Я не думаю, что буду скучать по Нэшвиллу, разве что по прекрасному ночному небу, где каждый сантиметр покрыт звёздами. Это то, что я никогда не смогу показать на фото — огромные размеры планеты и крошечность всего остального. Когда мы с Ди были маленькими, мир казался таким широким — таким необъятным, ужасно большим, что мы могли бы никогда в жизни его не покорить.

— Как широко простирается небо? — спросила меня Ди в то лето, когда мы встретились. Мы лежали на холодной траве, смотря в небо. На восьмой день рождения ей подарили книгу о созвездиях, и мы использовали её, чтобы изучать небо.

— Широко, — сказала я ей. — Это называется бесконечность.

— Бесконечность, — повторила она. Во время паузы я рукой рисовала линии Малой Медведицы и чувствовала её взгляд на себе. — Как думаешь, мы будем дружить вечно? — спросила она.

Через секунду я ответила:

— Да. Я более чем уверена в этом.

Она соединила свой мизинец с моим в нашем тайном знаке, и планета закрутилась под звёздами. В эти дни мир казался недостаточно большим, чтобы превысить наши проблемы.

Глазами я слежу за мигающим светом фонарей, и от его чёткого курса я думаю о том, как далеко мы зашли. Ни для кого не тайна, что Ди прошла большой путь от пустошей Теннесси, но, как напоминает мне гипс на моей руке, я тоже. Разница лишь в том, что я всё ещё куда-то иду.

Глава 2. Шарлотт

Я бывала на концертах Ди и раньше, но тогда они были не такими масштабными. Весь вчерашний день я наблюдала за Ди в концертном зале, где она с музыкантами проводила генеральную репетицию. Однако теперь это место напоминает бесконечную комнату смеха с двойниками Ди вместо зеркал. Девочки помладше стоят вместе со своими мамочками рядом с нашими ровесницами и все в одинаковой одежде: блейзерах, ожерельях с подковой и балетках. Там даже была парочка симпатичных парней. Я вернусь позже, после того, как позвоню.

Мне нужно найти достаточно тихое место, чтобы поздравить папу с днём рождения, ведь даже в гримёрке Ди сейчас слишком шумно. Упомянув о том, что выйду позвонить отцу, я притворилась, будто не заметила, как аккуратные брови Ди взметнулись вверх от удивления. Она быстро сменила удивление на радость, улыбнувшись своей белозубой улыбкой, дабы подбодрить меня.

Конечно, Ди не ожидала, что я буду отчитываться перед папой. Наша семейная жизнь напоминала плохую песню в стиле кантри. Мать ушла от нас, когда мне было восемь, и папа тяжело переживал её уход. Из Чикаго мы вдвоём переехали в его родной город Нэшвилл. Думаю, для того, чтобы быть поближе к месту производства «Джек Дэниелс». Хотя он и бросил пить, когда мне было двенадцать, но это в конечном итоге всё равно нанесло много ущерба моей психике. Я была зла на мать за то, что она бросила нас, и на отца за то, что он забил на меня. Даже хорошее влияние Ди не помогло мне избавиться от попыток причинить боль родителям так же, как и они причинили боль мне. По крайней мере, так думает психолог, которого назначил мне суд, и я ненавижу признавать то, что она, скорее всего, права. Как и то, что её назначил суд.

Мой путь по скользкой дорожке начался с громких ссор в седьмом классе и пропусков уроков в восьмом. Будучи новичком в старшей школе, я соблазняла старшеклассников и целовалась с ними в их машинах, просто чтобы почувствовать прилив адреналина. Я сбегала из дома на вечеринки, где пила пиво, курила, а потом с помощью Ди возвращалась домой. После того, как она уехала в свой первый тур, я потеряла девственность с парнем, которого едва знала. Этот момент я бы предпочла вычеркнуть из своей памяти.

Прошлой осенью я попала под суд, как несовершеннолетняя, употребляющая алкоголь. Я пыталась преподнести Ди всю эту историю с юмором, но она только вздыхала в трубку из города, в котором в то время находилась. Я почти всё время молчала во время слушания, но, по какой-то причине, судья была милосердна со мной. Она отправила меня на общественные работы и назначила терапию, которая должна была помочь мне на пути исправления. Я решила вести себя прилично, ну, по крайней мере, я старалась. Но потом во время общественных работ я встретила Блейка. И его появление снова подкосило меня.