Федорцов Владимирович - Сталкер-югенд

Девушка завизжала тонко и дико.

− Аааааа!

Её визг был слышан на сотню метров в округе.

− Ты чего? - очнулся Паха, пытаясь, сфокусировать зрение. Обе руки прижимал к раненому боку.

− Он... он... он, − от отчаяния Чили удалось невнятно заговорить. - Ос..сал..ся....

Штаны Рэнса темнели пятном. Воняло мочой. Лужа капала в щели и подтекала под картон.

− Да хер с ним, − простонал Паха. Ему не до воскресшего покойника. Шарит в кармашке. На этот раз непослушные пальцы выуживают горошину. С хрустом давит пилюлю на зубах и сглатывает.

Чили замолчала. Почувствовала еще немного и уссытся сама. Зажмурилась. Плохо, что нельзя заставить себя не слышать. Тяжело дышит Паха, возится под полом неизвестный, скрипят доски под тяжестью Рэнса.

ˮЗомби! Зомби!ˮ - паникует девушка, вспоминая кровожадных гадов из Armpit. Сердце частит. Еще немного и захлебнется!

В ночи новые звуки. Над крышей захлопали крылья. Послышалась дробь стука. Настырный клювик торопился пробиться внутрь. Опять шум крыльев. Мощный, объемный. Станция содрогнулась. Сверху посыпалась труха. По шиферу заскребли когти, раздается клекот.

−Ко-ло-ло-ло-ло!

Чили пытается кричать от отчаяния, получается не очень.

Паха застонал и сел прямо. Смотрит куда-то в пустоту. Не замечая ни Чили, ни Рэнса.

− Сейчас... оклемаюсь малость.

Достает еще пилюлю. Сгрызает, запивая глотком из фляжки. Упускает фляжку из слабых рук. Она падает. Вода булькает вытекая.

Оклемался Паха не скоро и не сразу. На ощупь вытащил из поняги дождевик, накинул на Чили. Передохнул недолго. Дышать стал ровно, спало напряжение в движениях. Лекарство уняло боль. Посидел еще не много, подполз к девушке, приподнял ей голову. Зачем-то ошелушил с лица запекшуюся кровь.

− Отпустит скоро, − пообещал он, давая ей глотнуть из фляжки воды.

Чили ожила и смогла внятно говорить. В меньшей степени говорить, в большей ругаться.

− Гад, ты! Гад! Сволочь! Я что вещь? Вещь? Я человек! Понятно тебе! Человек! И женщина! А ты гад последний! Лучше бы меня псы сожрали, чем так со мной поступать! Отдать этому! Что я тебе сделала? Что? На барахло позарился? Да? На патроны? Я слышала! Я все слышала! - беленилась Чили, пытаясь укусить Паху. За тот самый бок, который он недавно баюкал, кривясь от боли.

Паха не огрызался, наслаждаясь минутами, когда ничего и нигде не болит.

- В Зиму ходил. Только там такую заразу можно подцепить, − кивнул он на тюхалу.

Упреки девушки слышал и волей неволей пережидал всплеск её беснования. Сил не много, потому выдохлась скоро.

− Какая разница, где он был! Зачем ты его сюда притащил? Он зомби! Ты это понимаешь? Зомби!

Паха осторожно, держась за стену, попробовал привстать.

− Сейчас бы берег динго кишмя кишел. Пришлось бы стрелять. А патроны и для дружков тюхалы пригодятся. Они где-то поблизости. Чувствую. Так не оставят.

Он похлопал по карманам рюкзака Рэнса. В одном нашел фляжку подобную своей. Открыл, понюхал, попробовал содержимое на язык, отпил.

− А если он набросится? - недоумевала Чили над спокойствием парня. Она уже и сама не понимала, что ей делать. Ругать Паху, держаться подальше от Рэнса или бояться того кто возился под полом?

− Кукла-то? С чего бы?

− Как с чего? − возмутилась Чили пахиной непросвещенностью, хотя странность в поведение воскресшего покойника подметила. - Он зомби. Они же на живых кидаются. Жрут!

− Про твоих не скажу, не встречал, а куклы не жрут и не бросаются. Как подохнет кто заразу подцепил, так после смерти или встают на ноги, или на коленки. Бывает усядутся и головой крутят по сторонам. Одного видел, забор бодал. Большинство просто лежит и ворочается. От них вреда никакого. А как зачервивеет, можно наживку для рыбалки набрать. Лещ прет, отбоя нет!

Паха рассказывал спокойно. Словно об обыденных повсеместных повседневных вещах. Впрочем, так оно верно и было. Его мир не укладывался в шаблоны и штампы Armpit. Он был реальным, а значит опасным. На самом деле опасным.

Чили зло сверкнула глазами.

− Гад ты! - обозвала она парня. За все сразу. За продажу, за свою беспомощность, за зомби и за все-все-все.

− Драться не будешь? - Паха поднес к её губам фляжку.

− Буду! - пообещала Чили и клацнула зубами хватануть его как следует. Промахнулась.

Не добившись замирения, Паха позволил девушке пить. По маленьком глоточку. С остановками.

− Стошнит если быстро, − придерживал он питье.

− Заботливый какой, − перевела дыхание после очередного водного залпа Чили.

Вода как чудодейственно лекарство реанимировала в теле уснувшую жизнь. Чили резко села, собираясь в комок и подбирая края дождевика.

− Замерзла? - поправил на ней накидку Паха.

Чили дернула плечом. Отвали. Но ничего не сказала. Злись не злись, но в пахином голосе нет фальши, показного участия или заискивания. Он действительно заботился о ней. Гад! Все одно гад!

Девушка покосилась на Рэнса. Тюхала продолжал стоять, шатаясь и болтая руками. Нижняя губа у Рэнса дергалась, создавая впечатление будто он что-то бормочет. Чили невольно прислушалась.

Под полом опять возились.

− Надоел паразит! Никакого покоя от тебя нету. Шел бы отсюда! - возмутился Паха.

Спросить кто это, Чили не позволила злость.

В щель просунулся палец с грязными ногтями. Паха наступил. Легонько. Под полом заскулили и, судя по шуму, стремительно убежали. Паха глянул в одну щель окна, в другую.

− Светает. Надо уходить и скоренько.

− Меня ребята ждут у завода. Им помощь нужна.

− Как бы нам самим помощь не понадобилась.

− Говорю тебе, они ждут! - наседала Чили. Надеялась желание загладить вину, подвигнет Паху к согласию.

− Твои-то не знаю, а дружки этого точно ждут, - Паха кивнул на тюхалу.

Мертвец раскачивался все сильней.

− Час у нас. Не больше, - заключил Паха и решительно полез в рюкзак Рэнса. − Про армейку мне тер, − энергично рылся он в вещах покойника.

Достал брюки, на подобие своих, снизу до верху в карманах. Следом носки еще с этикеткой, безрукавку в синюю полоску - классная модняцкая штука! куртку с количеством карманов не меньшим, чем на брюках. Последними извлек берцы.

- Размер не большой, потому не продал, − обрадовался Паха обуви. − Примерь.

− Свое есть, чужое носить, − огрызнулась Чили.

- Да ты в своих трусах только до ближайших кустов дойдешь, − возмутился Паха её глупостью. − Клещуков столько нацепляшь! Полсотни. А тапочки твои? Ты рехнулась? В таких говнодавах ходить? На лозу шиповника наступишь, столько семян цапанешь, через неделю сама станешь на бродячий кактус похожа! А это? Майка или как там называется? Даже говорить не хочу! Мне тебя легче тут пристрелить, чем потом смотреть, как загнешься.

− Ну и пристрели!

− И пристрелю!