Федорцов Владимирович - Сталкер-югенд

Посередине комнаты стол. Неделю назад Тим здесь чаевничал с вкуснейшим пирогом. Комариха, бабка Комарика, мастерица на такие штуки. Теперь на этом столе, накрыв собой посуду и белую скатерть, лежал Висля, непутевый бабкин брат. Лежал мертвым. По нему ползали мухи. Забирались в раскрытый рот, лезли в открытые глаза. Тим попробовал отвернуться, не видеть страшную картину и налетел на кресло.

− Мама! - вскрикнул он, обмирая от ужаса.

В кресле... расплылась Комариха вывалив собственные внутренности на колени. То, что осталось от самого Комарика, тут же, на коврике, в виде объедков.

Входная дверь брякнула вывернутыми шарнирами и бухнулась на пол, сотрясая этажи. Тим рванулся на балкон. Оттуда можно перебраться на соседний. Сорока, романтически настроенная дурында (Комариха придумала прозвище), им не запрещала такие трюки. Прошел квартиру и ты оп! в другом подъезде. Бабка Комарика их ругала и стыдила.

− Головы свернете оглашенные! Людям из-за вас сплошное беспокойство.

Спай пролетел комнату, свернул стол и кресло, выскочил на балкон. Не задерживаясь, перемахнул перила, ворвался к Сороке. Расшвырял мебель в поисках укрытия беглеца и его самого.

Тим выбрался из большой коробки и вернулся в квартиру Комарихи. Спрятаться на балконе, сообразил в последний момент.

В подъезде сразу поднялся по чердачной лестнице. Головой приподнял люк и влез. Закрыл. Постоял, давая глазам привыкнуть к сумраку, и пошел не наступая на керамзит − шуму много.

Очень скоро добрался до обустроенного старшими ребятами уголка. Под слуховым окошком располагался лежак, небольшой столик с банкой для окурков и несколько ящиков сидеть. Стропилина обклеена картинками с голыми тетками. На полочке со стаканами колода карта, столь же содержательная, как и картинки. На вопрос чего они, тетки так выгибаются, Тиму ответили, молод он еще про то знать. По мнению родителей, Рема и его дружков, он вообще много для чего молод. Ему не разрешали курить (такая дрянь!). Не наливали вина (тоже не объеденье). Пива разок и то отец в тайне от матери дал глотнуть. Смотреть кабельное не позже десяти и только дозволенные каналы. Домой с улицы загоняли в девять.

Тим плюхнулся на лежак, перевести дух. Предстояло решить, куда двигаться и при этом не попасться спаю.

ˮЭто если он один,ˮ − мрачно подумалось Тиму. Маловероятно, что урод шараебится в единственном числе. Уроды, почему-то ходят толпой или группой. Взять хотя бы чмырей из соседней школы, или чмошников из Заречья.

ˮИ ребят не выпустить. Воды не достал,ˮ −перебирал Тим первоочередные задачи. Секундой спустя очередность поменялась.

Ударом откинули крышку люка и тусклый столб света уперся в балки и шифер. Выход один − на крышу. Тиму было страшно первый раз, страшно и теперь. И еще не известно, когда страшней. Но если он попадется, с ним поступят в точности как с Клякой или Комариком и его бабкой. А вот с высотой можно потягаться. Надо только добраться до края, пройти десяток другой шагов вдоль карниза и спуститься по наружной лестнице. Поторопится, его не успеют засечь и потеряют след.

Десяток шагов показался мальчишке долгими как нелюбимый урок родной речи. В прошлый раз они, шли вдвоем с Костяном и тот поддерживал его. Мать, узнав о геройствах, отхлестала полотенцем. Рему выговорила.

− Таскаете туда своих давалок - ваше дело, здоровые кобели. Малышню не пускайте.

− А кто его приглашает? - неподдельно возмутился тот.

− Вот и следи. На то ты и старший брат! - и хлесть, хлесть полотенцем попеременно. Обоих.

Тогда Тима предупредили. По-братски. Кулак сунули под самый нос.

− Ты, мелкий, оборзел до беспредела. Лучше не нарывайся. Еще раз меня достанут за твою тупорылость, таких пиздячек отхватишь.... Не представляешь каких.

Представить не трудно. Тим свидетель, что сотворил Рем с Бубой. Рожа синюшная! С одной стороны хорошо иметь такого брата - маза, а с другой.... Так-то брат у него мировой, но тоже нет-нет вздрочнет. То зарядкой по утрам заставит заниматься, то бегом по скверу, то засадит читать какую-то фигню, когда нормальные пацаны футбол гоняют, то еще что удумает, осложнить короткое детство. Отец так говорил ,,Детство короткое, а вспоминается долго. И все в нем хорошоˮ. Где же хорошо?

За такими вот воспоминаниями, бояться оказалось некогда. Тим с облегчением ухватился за перильце лестницы. С высоты окинул знакомый двор. Много ли увидишь кругом тополя? Но даже из увиденного понятно − безлюдье. Не ускользнула и удивила странность. По двору будто прошлись большой метлой, сметя мусор в канализацию. Сосредоточиться и подумать помешал человек. Бедняга нанизался на ветки тополя, сбросившись с верхних этажей. Кишки свисали до земли.

Тима непреодолимо тянуло забежать домой. Убедится, там все по-прежнему. Все и всё на своих местах. Мама на кухне, Рем у себя, папа что-то чинит, или читает, или давит диван. Пусть его поругают, что он ослушался и выбрался из подвала, пусть придется рассказать о секретном окошке. Пусть оттаскают за уши и даже отходят ремнем. Пусть. Пусть будет, как до стрельбы, суеты и спаев.

Лестница обрывалась на уровне второго этажа. Прыгать высоко и Тим перебрался на крышу пристройки. В пристройке магазин, где торговали мылом, порошком, тетрадками, детскими игрушками и тряпками. Тим сунул руку в кармашек проверить припрятанную монетку. Богатства хватит на порцию замороженной фруктовой воды или леденец на палочке. Монету он берег. Скоро День Рождение Лины и ему хотелось что-нибудь подарить самому, а не то, что придумает мама.

Прилипая к битуму, Тим прокрался по крыше к краю. Слез по железной решетке мусорного отделения, куда собирали пустые коробки. Сейчас он быстренько обогнет дом и к себе. Святое намеренье вернуться...

Цепь с замком порвана, двери распахнуты, стекло забрызгано кровью. Внутри магазин походил на свалку. Товар разбросан, стеллажи опрокинуты, касса лежит в проходе. Более всего Тиму жалко игрушки. Желтых собак, зеленых котов, бегемота с него ростом, миниатюрную железную дорогу. Не так давно резвый паровозик весело накручивал круги по рельсам и попискивал сигналом на стрелках.

Мальчишка и сам не понял как оказался в торговом зальчике, как бродил, смотрел, даже заглянул в святая святых в подсобку. На маленьком холодильнике стояла бутылка питьевой водой. Вспомнил, вода в доме дефицит, бутылку забрал.

ˮПотом вернуˮ, − пообещал себе Тим.

Обретение воды напомнило ему о других делах и обязательствах и, Тим направился к выходу.

Сквозь витринное стекло, мутным миражом, видно, по двору уводят его приятелей: Костяна, Жужу, Митхуна, Русю, Микку, Гвинн и Лину, Посика, Иду.

Под сердцем заныло и опустело. Продравшись сквозь страх, сознание вцепилось за хрупкую фигурку в курточке наброшенной на плечи. Он обещал забрать её! Обещал воду! ОН ОБЕЩАЛ!