elSeverd - Молчаливый

— Какое чудо! — девушка уже с восторгом тормошила урчащего зверя. Книзл перевернулся на спину и ловил мягкими лапами её ладошки.

Порывшись в поясной сумке, я вытащил несколько кусков вяленого мяса и увеличил их до естественного размера.

— Держи, — я протянул Луне мясо и она принялась кормить зверька.

— Он потерял родителей, — неожиданно уверенно заявила она спустя какое-то время, пока я пристально оглядывал окрестности, чтобы не пропустить появления разозлённых родителей этого котёнка.

С басовитым мурчанием книзл умял всё предложенное ему мясо и стал вылизываться, вызвав этим умильную улыбку Луны.

— Я возьму его с собой, — безапелляционно сказала она.

— Вы можете делать, как хотите, мисс Лавгуд, — улыбнулся я. — Но стоит провести хотя бы ритуал привязки фамилиара. Книзлы — не самые опасные создания, но и не самые безвредные.

— Я знаю ритуал, — неожиданно откликнулась она, почёсывая кота за ухом.

Посадив кота и вручив ему еще несколько кусков мяса из моей сумки, она стремительно взмахнула палочкой и окружила урчащего зверя тонкой чертой.

— Мистер Норд, можно... — она показала на кинжал.

Скривившись, я протянул ей вынутый из ножен кинжал, примерно представляя себе, что она сделает.

Луна закусила губу и полоснула себя острым лезвием по ладони, сложив ладошки лодочкой. Когда набралась пригоршня крови, она быстрым движением выплеснула кровь на вспыхнувший огнём круг и выкрикнула одну-единственную фразу:

— Meus es tu!

Книзл засиял ярко-жёлтым светом и снова превратился в обычного дикого кота, но сейчас казалось, что в его глазах стал читаться почти человеческий разум.

Луна посмотрела на свою порезанную окровавленную ладонь, и её ноги неожиданно подкосились.

Я выругался, едва успев подхватить тоненькое тело.

Осторожно устроив побледневшую девушку у себя на коленях, я нашарил в поясных кармашках зелье восстановления сил.

— Sic vulnera sanaret! — Не слишком сильное заклинание из книг мадам Помфри бесследно затянуло узкий, но глубокий разрез на бледной коже. — Луна, пей. Это восстанавливающее зелье.

Придерживая девушку, я медленно влил ей в рот содержимое светившегося лиловым пузырька. Кот, встревожено мяукая, забрался к девушке на колени и заглянул ей в глаза, встав передними лапами на плечи.

— Мяу? — шершавый язык облизал Луне нос, и девушка с воплем отмахнулась от довольного зверя.

Я захохотал — настолько забавно выглядела эта сцена.

Отбившись от настырного кота, девушка осознала, что сидит у меня на коленях, и моментально смутилась.

— Простите, мистер Норд, — опустив глаза, пробормотала она.

— Ничего, — философски ответил я. — Это бывает, если ритуал слишком затратный.

Опираясь на мою руку, Луна медленно встала на ноги. Кот прыгал вокруг неё, наскакивал и отбегал подальше.

— Поздравляю с приобретением, — усмехнулся я, глядя на довольного зверя.

Полчаса спустя усталая Луна, крепко обхватив книзла, уже устроилась впереди меня. В полёте кот распушил шерсть, явно недовольный тем, что под лапами не чувствуется твёрдой земли.

— Наверное, я назову тебя... — Задумалась Луна. — Я назову тебя Домитиэнусом.

Кот мяукнул и толкнул девушку лапой.

Оказавшись возле Визжащей хижины, Луна опустила кота на землю, и книзл тут же прыгнул, задрав хвост трубой, куда-то на крышу.

— Спасибо вам, мистер Норд, — обернулась она ко мне, спрятав руки за спину. — Это была очень хорошая прогулка.

— Мне тоже понравилось, мисс Лавгуд, — улыбнулся я. — Вы смелая девушка. Не каждая рискнёт отправиться в Запретный лес с незнакомым мужчиной.

— А что мне могло угрожать? — по-детски изумилась она.

— Как сказать... — эту тему я однозначно не стал бы развивать в присутствии Луны. — Я рад, что оправдал ваше доверие.

— Мы... ещё увидимся? — неуверенно спросила Луна.

— Я знаю ещё много интересных мест в Запретном лесу, — улыбнулся я. — И почту за честь показать их вам.

— Спасибо! — привстав на носочки, Луна чмокнула меня в щёку и пошла в сторону Хогвартса.

Спрыгнувший с крыши книзл пошёл рядом с ней, забавно переваливаясь с боку на бок.

Проводив их глазами, я покачал головой. Луна продолжала удивлять меня.

* * *

Обеды в Большом зале за последние две недели выдались особо примечательными для человека, умеющего наблюдать. Директор Дамблдор, похоже, завёл переписку с изрядным числом людей — ничем иным нельзя было объяснить регулярно прилетавших к нему сов, количество которых иногда достигало пяти-шести за день. Одна из особо крупных чёрных сов умудрилась нагадить в тарелку Долорес Амбридж, и обед прошёл в сопровождении громкого скандала.

Слушая разговоры первокурсников, я всё яснее понимал, что мадам — может, и не лучший преподаватель, но очень хороший проповедник. Долорес Амбридж уже на втором занятии у младших курсов задала большое эссе. На выбор первым и вторым курсам давались такие темы как «Почему волшебники могут управлять миром», «Чем вызвано ограничение в правах волшебных существ», «Преступления оборотней против мирных волшебников», «Вредоносные действия вампиров» и другие. Всё это было бы похожим на фарс, если бы не маленькое дополнение: госпожа Амбридж обмолвилась, что лучшие работы будут представлены в газете «Пророк», а также поощрены денежными наградами и именными письмами Министра магии Корнелиуса Фаджа. И дети действительно собирали сведения для своих эссе. Это тревожило: по сути, выросшие дети с лёгкостью продолжат нынешний министерский курс по закручиванию гаек в стране.

— Фред, Джордж, — ровным голосом позвал я близнецов Уизли. — Как вы думаете, что вы сможете сделать... интересного, если я проспонсирую ваши исследования?

Посмотрев на моё серьёзное лицо, близнецы уяснили, что я имею в виду нечто большее, чем обычный розыгрыш.

— Вечером, — произнёс Фред, насмешливо улыбаясь, пока его брат ловко подкинул к потолку и поймал металлическую вилку, отвлекая внимание случайного наблюдателя от разговора.

Черная птица опустилась передо мной прямо в тарелку и недовольно курлыкнула. Я выругался: обед был испорчен.

— Что ты мне принесла? — заметив, что птица смотрит мне в глаза жёлтыми бусинами глазок, спросил я.

На лапке у птицы нашёлся небольшой футляр, защищённый мощными заклинаниями. «Гарри Поттеру в собственные руки» — значилось на футляре. От силы заложенных в тонком металле проклятий сводило пальцы, и я осторожно расстегнул застёжку. Любому другому, вздумай он пошариться в моей почте, пришлось бы столкнуться с серьёзными проблемами со здоровьем.

Небольшой свиток рисовой бумаги выпал мне на ладонь, и я быстро убрал его в карман. Читать что-либо посреди переполненного Большого зала было неосмотрительным. Всё, что я успел разглядеть — письмо было написано тонкими, словно летящими буквами. Так писал Сириус Блек.