Эмма Чейз - Все связано

Потом идут Джек и Эрин, рука об руку. Джек подмигивает какой-то женщине, когда идет по проходу, а Эрин радостно улыбается. Ярко. Если вы когда-нибудь захотите увидеть пример того, какими должны быть отношения без обязательств, Джек и Эрин отлично для этого подходят. Никаких плохих ощущений, неловкости, просто дружеское физическое притяжение.

Когда они подходят к алтарю, настает очередь Мэтью и Ди-Ди — самые лучшие друзья жениха и невесты. В таком же наряде, как у моей сестры — вместо безумных нарядов, которые она обычно носит — Долорес выглядит на самом деле хорошо. Она держит Мэтью под руку и покачивает бедрами в такт музыки, заставляя его засмеяться над ее глуповатым поведением. Когда они подходят к алтарю, она осматривает меня с ног до головы — потом жестом с поднятым большим пальцем вверх, говорит мне «во!».

Я киваю в ответ на ее немой комплимент.

Долорес встает рядом с моей сестрой, а Мэтью занимает место слева от меня.

Перед выходом Кейт появляется еще одна пара. Эта парочка перетянет на себя все внимание. Я это знал, Кейт знала, но никто из нас не против.

Маккензи и Джеймс.

Девочка с цветами и мальчик с кольцами. Золотая жила любого свадебного фотографа.

У Маккензи белое кружевное платье с короткими рукавами. По бокам ее волосы подняты вверх и заколоты белыми маргаритками, и переплетены в косы. Она уже достаточно взрослая и ее можно назвать красавицей, но при этом достаточно юная, чтобы назвать ее прелестной. Ее голубые глаза светятся, когда она машет мне вначале прохода.

Я машу ей в ответ.

Она берет моего сына за руку и вместе они идут ко мне. Джеймс выглядит очень мило в своем смокинге от Армани. На удивление он ведет себя очень хорошо — идет в ногу с Маккензи, держит подушечку с кольцами и улыбается всем камерам, что его фотографируют.

Когда они подходят к алтарю, Джеймс выпускает руку Маккензи, отдает подушечку и бежит прямиком ко мне.

— Папочка!

Я подхватываю его на руки и смотрю в его большие карие глаза.

— Так хорошо? — спрашивает он.

— Все здорово, дружище, — я целую его в висок. — А теперь иди, садись с бабушкой и дедом, ладно?

— Ладно.

Я ставлю его на пол, и мои родители забирают его на свою скамью.

Потом я выпрямляюсь. Начальные ноты свадебного марша заполнили собор. Все гости встали и повернулись к закрытым дверям.

Деревянные двери распахиваются. И мне не хватает воздуха.

Она поразительна. Еще великолепнее, чем я мог себе вообразить — а мое воображение чертовски бурное.

Кейт вся в белом — открытое платье, вырез которого в форме сердца с дразнящим намеком на ложбинку. Платье идеально подчеркивает ее тонкую талию. Кружево изысканно лоснится по ее бедрам и переходит в величавый шлейф. Ее голову украшает вуаль из ирландского кружева, а под ней темными блестящими волнами ниспадают ее волосы. У нее легкий макияж, который просто выделяет ее бесподобную кожу, полные губы и те самые большие темные глаза, которые заворожили меня сразу, как только я их увидел.

Она с трудом сглатывает, взглядом пробегаясь по заполненному людьми собору, выглядя при этом беспокойно. До тех пор, пока она не видит меня. У алтаря — в ожидании ее.

На секунду она удерживает мой взгляд, потом медленно, уверенно, она улыбается.

И это невероятно.

У меня все плывет перед глазами, и плевать, что это звучит по-бабски. Это правда. В груди у меня все сжимается от нежности, святости этого момента.

В воздухе витают звуки музыки, когда Кейт берет Джорджа под руку, и он ведет ее по проходу. Я не могу отвести от нее глаз, а ее взгляд остается на моем лице. Когда они, наконец, подходят, я жму Джорджу руку и он идет на скамью к Кэрол.

Кейт подает мне свою руку, и, как и в первый раз, когда мы встретились, я подношу ее к своим губам, и трепетно целую.

— Ты восхитительна, — говорю ей тихонько. — Я… у меня нет слов.

Она не перестает улыбаться.

— Думаю, сейчас, правда, все впервые.

Все так, словно вся церковь просто испарилась, и остались только мы вдвоем. Я прикасаюсь ладонью к ее щеке, и большим пальцем провожу по ее губам. Потом наклоняюсь вперед и целую ее — медленно и нежно, полный чувств.

Через несколько секунд, Отец Даферти откашливается. Громко.

— Эта часть церемонии гораздо позже, сынок.

Я заканчиваю поцелуй и поворачиваюсь к священнику, все еще держа Кейт за руку.

Кейт краснеет, а смех гостей эхом отдается в церкви.

Я прочищаю горло.

— Простите, Отец. Мне всегда не доставало терпения.

— Что ж, в данном случае, я тебя не виню. — Он смотрит на Кейт. — Ты очень красивая.

— Спасибо, Отец, — она отдает свой букет из белых роз и маргариток Долорес.

— Тогда начнем? — спрашивает Отец Даферти.

Из первого ряда доносится крик Джеймса:

— На старт, внимание, марш!

Снова по храму разносится смех.

Отец Даферти говорит:

— Буду считать, что это да.

Свадебная церемония проходит без инцидентов — молитвы, чтение, свет от свечей. И потом момент, которого вы все ждали.

Отец Даферти спрашивает:

— Эндрю, клянешься ли ты хранить верность Кэтрин и в горе и в радости, в болезни и здравии? Клянешься ли ты любить, уважать и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?

Звонким голосом я даю обещание:

— Конечно, клянусь.

Когда Отец Даферти спрашивает Кейт, она удерживает мой взгляд и у нее такая светлая улыбка — настоящая:

— А ты, Кэтрин, клянешься хранить верность Эндрю и в горе и в радости, в болезни и в здравии? Клянешься любить, уважать и заботиться о нем, пока смерть не разлучит вас?

Слезы наполняют ее прекрасные карие глаза:

— Да. Да, клянусь.

Всю свою волю я собираю в кулак, чтобы не прижать ее к себе и снова не поцеловать.

Мэтью передает мне кольца, а Кейт протягивает свою руку. У меня перехватывает в горле, когда я надеваю ей кольцо на палец.

— Я дарю тебе это кольцо в знак своей любви и преданности. Вместе с ним я дарую тебе всего себя. Я женюсь на тебе и этим кольцом связываю свою жизнь с твоей.

Кейт еще какое-то мгновение держит меня за руку. Потом, когда она надевает мне кольцо, по ее щекам начинают катиться слезы, и она говорит дрожащим от эмоций голосом:

— Я дарю тебе это кольцо в знак своей любви и преданности. Вместе с ним я дарую тебе всю себя. Я выхожу за тебя и этим кольцом связываю свою жизнь с твоей.

Потом Отец Даферти говорит:

— Я объявляю вас мужем и женой. Что Господь соединил на небесах, ни один человек не разрушит. Ты можешь поцеловать невесту.

Без колебаний, я заключаю Кейт в объятия. Она смеется и обнимает меня за шею, а наши губы сливаются в горячем поцелуе. Это долгий, хороший поцелуй, который совершенно неуместен для церкви.

Разрываются аплодисменты и свисты, звонят церковные колокола, а музыканты распевают Оду к Радости.