Моисеев Владимирович - Супермаркет

Все еще возмущенно сопя, Неверов поднял с пола опрокинутый стул, и сел на него.

- Я слушаю! - коротко бросил он. - Что дальше?

- Вот так-то лучше! - одобрительно кивнул Плетнев. - А то затопал ногами, раскидался стульями, словно кисейная барышня, а не боевой офицер!

Выдержав паузу, он нарочито неторопливо продолжил:

- Собственно говоря, мы уже поимели преимущество в результате готовности противника договариваться с нами.

- Это шримпы нас поимели, как хотели! Когда поняли, что мы готовы с ними лясы точить и плясать под их дудку! - запальчиво воскликнул Неверов. - Что бы они не предложили, все равно они нас обманут и все вывернут наизнанку в свою пользу! Им нельзя доверять, ни в коем случае!

- Помолчи и дай закончить мысль! - досадливо отмахнулся от него майор. - Первыми нашими дивидендами было то что нам позволили беспрепятственно пройти в супермаркет и на время переговоров оставили в покое. Я считаю, что это не так уж и плохо. В любом случае, мы получили передышку, теперь мы находимся в каком-никаком укреплении. То есть, мы уже в выигрыше.

Неверов нетерпеливо завертел головой и решительно заявил:

- Все это только видимость! Теперь, когда противник почувствовал нашу слабину, он примется методично выкручивать нам руки! Помяните мое слово!

- Я тебя услышал, - холодно кивнул Плетнев. - Теперь послушай меня. Шримпы предлагают нам остановить бессмысленную бойню, которая не нужна не им, не нам. Они готовы предоставить нам приличные условия проживания на комфортабельной усадьбе расположенной в их пригороде. Там, кстати, вот уже несколько десятилетий живут люди. Мы не будем знать никаких проблем с надоедливым местным зверьем, а также с пропитанием. Все это шримпы готовы взять на себя.

- Даже не решаюсь спросить, чего они потребуют взамен, - насмешливо произнес Неверов.

- В общем, не так уж и много, и ничего сверх меры, - наполняя опустевшие стаканы коньяком, самым будничным тоном произнес Плетнев. - Сначала мы должны сложить оружие.

- То есть, нам предлагается безоговорочная капитуляция? - горько произнес капитан. - Вы понимаете, что пойдя у них на поводу, и разоружившись, мы станем совершенно беззащитны! После этого шримпы будут вольны делать с нами все, что им заблагорассудится! И если они вдруг захотят сожрать нас, а они непременно захотят, нам даже нечем будет защитить себя! То есть вы предлагаете добровольно преподнести им самих себя на блюдечке с голубой каемочкой, очищенными от кожуры и сервированными листочками укропа и петрушки?

- Да, дослушай же ты меня, наконец! Уверяю тебя, им нет никакой нужды есть нас! - устало вздохнул Плетнев. - Дело в том, что в отношении нас у них совсем другие, далеко идущие планы. Так и быть, я буду говорить с тобой начистоту! Если хочешь знать мое мнение, то предложение шримпов является для нас единственным выходом из создавшегося положения. В противном случае они просто будут вынуждены уничтожить нас. Уж слишком большим геморроем стало наше присутствие на их планете.

- Я понял вашу мысль! - холодно произнес Неверов. - По-вашему получается, что для нас самым лучшим будет принять условия шримпов. И добровольно сдавшись на милость победителей, позволить заключить себя в резервации. Этакие кроличьи садки и размножаться там, чтобы удовлетворять потребность этих тварей в свежем белке, а попросту говоря, человеческом мясе.

- А если и так, то, что в этом плохого? - иронично спросил Плетнев. - Зато это позволит сохранить всех наших людей целыми и невредимыми. Что касается генетически неполноценного потомства, полученного от скрещивания с местной популяцией выродившихся людей, то судьба этих ублюдков мне совершенно безразлична! Важно понять одно - это наш единственный выход. А в противном случае все мы обречены.

Над столом нависла тягостная пауза. Плетнев настороженно ждал реакции Неверова на его страшные слова, но тот упорно молчал.

- Жутенькую перспективу вы нарисовали нам и нашему грядущему потомству на этой планете, господин майор! - наконец выдавил тот из себя, когда вновь обрел способность говорить. - Я знал, что вы большой негодяй, но не подозревал, что вы законченный подлец!

- Расслабься, капитан! - презрительно выплюнул ему в лицо Плетнев. - Неужели ты так и не понял, что я специально провоцировал тебя? Мне нужно было проверить твою реакцию на это гнусное предложение шримпов. Теперь я могу быть спокоен в отношении тебя и твердо знаю, что ты не предашь.

Неверов недоверчиво посмотрел на майора.

- Так все то, что вы мне здесь наговорили, было всего лишь проверкой на вшивость? - наконец произнес он.

- Все до единого слова! - насмешливо произнес Плетнев. - Скажем так, я проверял твою склонность к колоборацианизму.

Неверов по-прежнему испытующе глядел на него.

- А ведь я был близок к тому, чтобы свернуть вам шею, господин майор! - наконец выдавил он из себя.

- Я знаю! - Плетнев спокойно кивнул, при этом на его лице не дрогнул ни один мускул. - Отправляйся спать, капитан! Завтра нам с тобой предстоит куча дел, мы начнем укреплять здание супермаркета.

- Спокойной ночи, господин майор! - Неверов поднялся из-за стола.

- Спокойной ночи, капитан! - небрежно кивнул ему Плетнев и склонился над картой местности.

Ночь прошла спокойно. А наутро капитан Неверов не проснулся.

Это произошло по той причине, что он был мертв. На лице капитана застыло выражение невыносимой муки. Его широко открытый рот был сплошь заткан внутри отвратительной, серой паутиной. Там в ее глубине копошилось какое-то отвратительное существо.

- 54 -

Рыков сдержал слово и не отправил своих пленников на скотобойню. Он держал их чисто для собственного удовольствия, регулярно появляясь в камере для того чтобы всласть поизмываться над ними. Иногда он заглядывал по два-три раза за день.

Вадику доставалось больше всех. На его коже, которую Рыков использовал в качестве "холста" для своих художеств, практически не осталось живого места. Порезы, наносимые им, были неглубокими, но крайне замысловатыми и в силу этого очень болезненными. Кроме того, лезвия ножа, служившего "кистью" для негодяя, было очень тонким и острым, из-за чего края многочисленных ран выворачивались наружу, никак не хотели заживать и постоянно кровили.

Из-за многочисленных повязок, на теле и конечностях, пропитанных бурой засохшей кровью, Вадик теперь здорово походил на мумию.

Впрочем, смерть от потери крови могучему спецназовцу не грозила, но его крайне угнетало содержание похабных надписей и скабрезных рисунков, которыми было испещрено все его тело. Рыков отрывался на нем, как мог. Его извращенная фантазия, казалось, была неистощима на создание все новых и новых гадких шедевров. Она беспрестанно фонтанировала, подсказывая своему обладателю все новые темы и образы.