Гончаров Яковлевич - Игра в подкидную войну

Совершенно неважно, в каком году Русь приплыла в Византию и на скольких ладьях. Важно то, о чем говорит архимандрит Тихон за кадром своего фильма: «В 1274 году император Палеолог решился на коренную уступку Западу. Впервые в истории посланцы византийского императора в Лионе признали главенство Римского Папы. Византийцы были потрясены предательством их высшей ценности - православия. Это было последнее и главное, что разрушило страну. Дух народа был окончательно сломлен. На место прежней жажды жизни и энергичной решимости к действию пришли ужасающая народная апатия и усталость. Редкие семьи, если и создавались, не имели детей. Аборты стали повсеместным явлением. Самоубийства явились одной из основных причин смертности населения. В обществе царили нравственный упадок, неверие, увлечение астрологией и самые дикие суеверия. Алкоголизм сделался страшным бичом...»

Отец Тихон не призывает к борьбе, к мщению - просто дает зеркальное отражение сегодняшней России в судьбе канувшей в никуда Византии. И постепенно приходит понимание: империя Второго Рима ушла, оставив свои проблемы Третьему. Решит их Россия, жить будет пристойно и счастливо. Не сумеет - Четвертому Риму не бывать. Останутся на земле вороватые, лживые и вероломные государства-ублюдки, вскормленные вороватой, лживой и вероломной либеральной идеей. Останутся разброд, грызня, бесконечный передел границ, ресурсов и человеческих судеб.

Останется Смута, разделяющая мимо бредущих, мимо живущих - на проклятых и обманутых..

3-5 апреля 2016 года.

Павел I правил Россией четыре года, четыре месяца и четыре дня. Правил так, что постылый страх сделался у петербургской знати нормой самочувствия. Указ о запрете беспричинного пития следовал за указом о наказании мздоимства. Велено всем сообщать о притеснениях и крамолах, а красть и танцевать вальсы было не велено.

Злая память бывших придворных фаворитов тешилась молвой о заговоре против венценосного сумасброда, посягнувшего на фамильные привилегии. Низшим же сословиям метилось, что вот-вот пошлет либо уже послал государь вязать смутьянов, уповающих на поддержку Англии. Куражливые благовестники слушок нашептывали: дескать, некие лазутчики, прозываемые «черными попугаями», уже ведут в Тавриде разведку береговых укреплений.

А Павел Петрович писал очередное назидание потомкам: «Отнюдь не в том равенство граждан состоит, чтобы всех в один ранжир определить, либо, отринувши общий порядок и дисциплину, анархией подвигать беспутства ко злу еще большему, лишая отечество славы и уважения. Истинное равенство требует установлений, которые воспрещали бы анархию, бесчинства и подобострастие перед британской короной. Равенство препятствует богатым ущемлять и притеснять тех, кто меньшее стяжание имеет...»

Про отмену барщины, и чтобы крестьяне три дня в неделю работали только на себя, а воскресенье посвящали отдыху, решил не упоминать - довольно будет указом распорядиться. Сейчас другое просилось сказать: «Намерен привести в исполнение то, чего всем сердцем желаю. По истинному достоинству поставить Россию в такое положение, которое упрочило бы государство и оградило от варварских переворотов, подобных французской революции. Что, к несчастью, продолжает угрожать нам в будущности, ибо к тому направлены усилия Британской империи, желающей исподволь насадить в России только ей подвластный порядок...»

Жить российскому императору оставалось не более недели. Знать, не в саду кровоточил терновник... Ох, и пометет беда землю Русскую!..

Два века спустя на всю ошеломленную Европу прозвучали в Мюнхене слова президента Путина: «Мы видим явное пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того, отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои границы во всех областях - в экономике, в политике, в гуманитарной сфере... Это мир одного хозяина, одного суверена. Это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решений. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках данной системы, но и для самого суверена, потому что разлагает его изнутри. И это ничего общего не имеет с демократией... Нам бы хотелось иметь дело с ответственными партнерами, с которыми вместе могли бы работать над созданием справедливого мироустройства, обеспечивая безопасность и процветание не для избранных, а для всех...»

Немедленно же британская «Таймс» запричитала: «Последний раз международное сообщество сталкивалось с подобной агрессией (!) со стороны московского лидера в 1960 году, когда Никита Хрущев стучал ботинком по столу на заседании ООН. Сегодня европейцы увидели нового злодея и одновременно с этим поняли, что при всех своих промахах Америка, в конце концов, не самая опасная страна на свете...» И вот уже «Либерасьон» погнала свою пургу: «Холодная война вернулась. Путин показал себя прогрессирующим диктатором с очень советским оттенком...»

Ничего не изменилось за два столетия. Разница лишь в том, что мировой хаос насаждает уже не Британия. Ей и без того трудно прогибаться перед сувереном, а тут еще и Путин...

Замкнутый «русский цикл», то есть - механика российских смут, отработанная Британией, стара как мир: неугодный царь - фрондирующая знать - безмолвствующий народ. Царь занят упрочением государственности, отвергая анархию и карая бесчинства, либералы опасливо ропщут и при первой возможности устраивают с помощью внешних сил олигархический реванш, переходящий в безвластие. Как сегодня на Украине. Как завтра в самой Европе. Исторический смысл того, что сейчас происходит в России - это стремление Путина разорвать порочный замкнутый круг «русского цикла». Без тотальной зачистки либеральной среды и без военных конфликтов. При сохранении преемственности в политике. Нет преемственности, опирающейся на века, нет, стало быть, и стратегии. Остается ни к чему не ведущая тактика, что и погубило многих русских самодержцев. Тактика без стратегии почти всегда заканчивалась цареубийством. С весьма желательным, но не всегда достижимым переходом либеральной власти в профессиональную политическую проституцию.

Надежды тех, кто возводил на трон очередного удобного правителя, никогда не сбывались. Их истребляли неукоснительно. Как врагов народа. Но формула государственных переворотов оставалась неизменной: белые начинают партию, а выигрывают ее серые.