ЛВП - Unknown

Как же хорошо. Я стою под душем, позволяя ему успокоить боль в мышцах. Когда я выхожу, то нахожу свою косметичку, лежащую на полочке. Слава богу, Холли упаковала мою зубную щетку. Заплетаю влажные волосы в свободную косу и надеваю халат. Я чувствую себя виноватой, что так долго была в душе, зная, что у Энни, вероятно, есть дела поважнее, чем сидеть и ждать меня.

Выйдя из ванной, я останавливаюсь, увидев Лиама. Он стоит в дверях, поворачивается, его глаза скользят по мне, и мое тело реагирует на этот взгляд. Почему он всегда так чертовски хорошо выглядит? И это не только про лицо, а о нем в целом. Легкая грация, с которой он движется, его медленная, сексуальная походка, которая заставляет падать трусики женщин к его ногам, его смех, его улыбка, а эти глаза ... ох, эти глаза.

Я смущаюсь, так как не завязала халат, и моя сорочка хорошо видна. Я быстро проскальзываю мимо, и когда снова смотрю него, то замечаю, что он все еще наблюдает за мной.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо, спасибо. — Мой голос дрожит.

— Садись, Кэйтлин, нам нужно поговорить. — Он указывает жестом на одно из кресел.

Теплый ветерок манит меня выйти наружу на свежий воздух.

— Можем ли мы посидеть на балконе или, возможно, на крыше? — Мне нравится там, и я знаю, что Лиам использует то место для отдыха. Высота оказывает успокаивающее действие.

— Нет, и здесь неплохо. — Он отступает назад, а я тяжело вздыхаю, проходя мимо него. Я скучала по его аромату. Воздух кажется очень напряженным между нами, и я кусаю губы, видя его взгляд.

Я сижу в одном из кресел рядом с небольшим столиком, наслаждаясь мягким бризом, который несет сладкий запах цветов. Лиам не присоединяется ко мне, и я, оглядываясь назад, вижу его со стаканом воды, которую он ставит на стол, пододвигая ко мне. Затем прислоняется к перилам балкона, вытягивая ноги.

— Спасибо, — бормочу я, чувствуя, что мое тело обмякло просто от одного взгляда на него.

— Я должен тебе сказать кое-что, Кэйтлин.

Я слегка хмурюсь от его тона. — Хорошо.

— Во-первых, ты переезжаешь сюда.

Что? О чем он говорит?

— Лиам...

— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты выслушала меня до конца, пожалуйста. — Он поднимает бровь.

Я села, сложа руки. От одного его тона мне становится не по себе.

— Ты должна следовать предписанию врача, чтобы тебе стало лучше в течение следующих нескольких недель, и я хочу лично убедиться, что ты заботишься о себе. И что ты не окажешься в таком состоянии еще раз.

Мой рот открывается. Из его уст звучит так, будто я не знаю, как позаботиться о себе.

— Не смотри на меня так. Тебе, очевидно, нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе и ребенке.

Ой!

— У тебя больше нет работы, а твоих сбережений надолго не хватит с такими счетами от врачей, не говоря уже о больничных счетах после рождения ребенка.

Я чуть не подавилась. Моих сбережений не хватит ! — Ты просматривал мой банковский счет? — Как, черт возьми, он мог сделать это?

— Достаточно сказать, что я знаю, что ты долго не протянешь на свои деньги.

Я смотрю на него с недоверием. — Я могу найти работу, Лиам.

— И снова заболеть?

— Это всего лишь утренняя тошнота. — Я чувствую растущее напряжение и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он поднимает вопросы, на которые у меня нет ответов.

— Это моя обязанность заботиться о тебе, пока ты носишь моего ребенка. — В его голосе отчетливо слышен гнев, что я слышала раньше. — Кэйтлин, ты останешься здесь.

Я отворачиваюсь больше не в состоянии смотреть в его глаза. Я не хочу быть обязанной ему. Я не хочу быть здесь, потому что он считает это своим долгом.

Ты надеялась, Кэйт, что прощена ? Я здесь по одной-единственной причине. Но независимо от того, что он чувствует ко мне, или что я думаю о сложившейся ситуации, я буду нуждаться в его помощи.

— Доктор Хайнс сказал, что мне станет лучше в течение нескольких недель. К тому времени уже будет практически второй триместр беременности, и доктор Лайл сказала, что утреннее недомогание обычно стихает к этому времени. — Я делаю глубокий вдох и смотрю на него. — Я согласна остаться до этого момента, но потом я вернусь обратно к себе. — Мой голос замолкает, когда глаза Лиама пристально вглядываются в меня. Он изучает меня минуту, затем скрещивает ноги. Мои глаза прикованы к выпуклости на его джинсах. Он всегда возбужден? Когда я поднимаю на него глаза, он ухмыляется. Я начинаю краснеть.

Он отталкивается от перил. — Не вижу смысла больше обсуждать этот вопрос. — Он возвращается в спальню.

Я раздражена. Высокомерная задница ! Он не может...

Я сижу ошеломленная в течение нескольких минут, размышляя, что делать, а потом следую за ним. Он выходит из комнаты, и я останавливаюсь, дойдя до гостиной. Не найдя его, я шагаю на кухню, где нахожу Энни, которая что-то помешивает в миске.

— Тебе что-нибудь нужно, дорогая?

— Нет, спасибо, я ищу Лиама.

— Я думаю, что он пошел к себе в кабинет.

— Спасибо.

— Тебе накрывать обед в столовой с господином Лиамом или же в твоей комнате?

Я колеблюсь. — Я не знаю. — Я начинаю чувствовать, что мне нужно прилечь.

— Я уточню перед тем, как подавать обед.

— Спасибо, Энни. — Я иду в другой конец квартиры. Кабинет Лиама находится рядом с медиакомнатой, если я правильно помню.

Я тихонько стучу в закрытую дверь, ругая себя за то, что нервничаю, и за то, что мне необходимо прилечь. Но я знаю, что не могу позволить ему стращать меня и заставлять делать то, что он захочет. Мне нужно установить некоторые основные правила.

— Входи, Кэйтлин, — говорит он, приоткрывая дверь.

Он знал, что я иду за ним. Он играл со мной.

Я делаю шаг и осматриваюсь. Я уже была здесь, когда осматривала квартиру несколько недель назад. Я хотела придти сюда, чтобы все рассмотреть, но я уважала его личное пространство.

Это прекрасная комната с книжными полками, стоящими вдоль стен. Мои пальцы начинают чесаться от желания посмотреть каждую из них. Большой, кожаный диван стоит перед камином, и я могу представить себе холодные зимние дни, когда я сижу, свернувшись на этом диване с книгой в руках.

Однако в глаза также сразу бросается большой стол, где стоит компьютер. Похоже, что Лиам работает, так как на столе лежат документы.

Лиам закрывает за мной дверь. — Что я могу сделать для тебя, Кэйтлин?

Я смотрю на него, а затем шагаю, чтобы осмотреть ряд книг.

— Ты можешь начать называть меня Кэйт. — От моего внимания не ускользает и тот факт, что он ни разу не назвал меня «дорогая», за исключением того, когда саркастически поздравил меня с беременностью. Я снова смотрю на него.

Его брови взмыли вверх. — Это то, что ты хочешь обсудить со мной?