ЛВП - Unknown

Он смотрит на меня, когда заканчивает чтение.

— Этого не было в информации Валери на «Джастис Хаус»?

— Нет.— И Пол, и Джули знают, что мама Лиама была убита, я сказала им, после того, как Лиам и я расстались. Они знали только то, что знала я. Информация Валери на Лиама не содержала ничего об убийстве. В то время не было никаких оснований для дальнейшего исследования. Или так я думала.

— Когда ты узнала это?

— Вчера.

— Черт, Кэйт. — Я киваю в знак согласия. — Ты никогда не спрашивала о ее убийстве?

— Нет. Думала выяснить детали, но часть меня не хотела этого знать, и я пыталась уважать его личную жизнь. Он никогда не хотел говорить о ней, а ты знаешь меня, я не смогла бы скрыть тот факт, что узнала.

— Так почему же Уолтер Джастис связался с тобой? — Пол стоит, опираясь на стол.

— Как я уже говорила, он хотел, чтобы я помогла ему воссоединиться со своим сыном.

— Вот же сукин сын! Когда ты не отказалась, он, должно быть, понял, что ты ничего не знаешь о всех обстоятельствах.

— Лиам узнал.

Пол хмурится. — Что Уолтер звонил тебе?

— Да. Он просил меня не разговаривать с его отцом. Но, как ты знаешь, я поговорила. — Закрываю ноутбук. — Лиам вернулся со встречи раньше и... — качаю головой. — Сумасшествие — не совсем то слово, которым можно описать его состояние.

— Ты не знала, что его отец убил его мать, Кэйт.

— Нет, но если бы сделала, как Лиам просил меня, и не имела ничего общего с Уолтером...

Брови Пола приподнимаются. — Что может быть плохого в том, что ты просто поговорила с человеком?

— Репортер связался с адвокатом Лиама, мужем Холли, желая получить комментарий от Лиама об отношениях его жены с его отцом.

— Черт.

— Да.

— Ты знаешь, кто этот репортер?

— Нет, Лиам не сказал. Но если бы мы могли выяснить, кто связался с этим журналистом… Пол, кто-то преследует либо Уолтера, либо меня.

Пол берет свой телефон, но тут дверь кабинета распахивается, и заходит Валери.

— Я не подслушивала нарочно. — Пол выгибает бровь. — Дверь была приоткрыта, Пол.

Я смотрю на Валери и Пола.

— Кэйтлин, нам нужно поговорить, или, если быть более точной, мне нужно поговорить с твоим мужем.

Смотрю на нее, разинув рот. Когда я не отвечаю, она продолжает:— Сегодня же.

Усмехаюсь. — Валери, ты последний человек, с которым мой муж будет разговаривать.

После его отца.

— Мне очень жаль, как это прозвучало, я не хочу показаться грубой.

Она отмахивается от моих извинений. — Ничего из этого не имеет значения, но мне жизненно важно поговорить с ним.

Я встаю. — Прости. Так как ты подслушала наш разговор, я уверена, что ты знаешь, что Лиам едва разговаривает со мной. — Чувствую, что мое лицо заливается краской.

— Валери, почему ты убрала информацию об убийстве Марен Джастис из файла на Лиама?

Она улыбается. — Потому что я знаю тебя, Кэйтлин, и твои эмоции все бы испортили.

Пол вешает трубку, и мы с Валери выжидательно смотрим на него.

— Репортер Натали Байерс. Она сказала, что получила анонимное письмо, отправленное из местной кофейни.

— Так она понятия не имеет, кто его отправил?

— Она сказала, что перезвонит мне. — Он смотрит на меня.

Знаю, что означает, что Натали знает больше, чем готова сказать на данный момент.

— И более того, ее редактор распорядился забыть об этой статье и не следить за ее судьбой.

— Что? — Я смотрю на Валери.

— Могу сказать, что он имеет очень влиятельных друзей наверху, — говорит она.

Вот черт.

— Может быть, если я позвоню редактору, мы сможем выяснить, знают ли они что-нибудь еще, — предлагает Валери.

— Давайте подождем и посмотрим, что скажет Натали, когда свяжется со мной, — говорит Пол. — Кэйт, она сказала, что к электронному письму прилагалась фотография. На ней были ты и Уолтер напротив кафе.

Я заезжаю в гараж «Джастис Хаус», но Porsche до сих пор нет. Интересно, что делал сегодня Лиам. Одиночество давит на меня, это глупо, потому что он не ушел, но я скучаю по нему. И более того, я до сих пор немного взвинчена по поводу смерти его матери. У меня стоит ком в горле от одной мысли о нем, подростке, который приходит домой и находит любимую маму задушенной.

Я должна поговорить с ним, должна заставить его понять, почему разговаривала с его отцом, ведь я невольно хотела наладить отношения между ними.

Глажу мой живот. — Что мы будем делать с твоим папочкой? — Тихо говорю я.

Я вхожу в «Джастис Хаус» и почти сталкиваюсь с Холли, выходящей из-за угла.

— Кэйт! Я искала тебя.

— Что случилось?

— Нам нужно поговорить.

— Хорошо. Хочешь подняться наверх? Там нам никто не помешает.

— Отлично.

В квартире тихо и, когда мы входим в кухню, я нахожу записку от Энни. От Лиама ничего.

— Вся квартира в нашем распоряжении, Энни ушла за покупками, а Лиам... Кто знает, где Лиам, — бормочу я.

— Мне очень жаль, Кэйт. Лиаму следовало рассказать тебе об Уолтере.

— Это могло бы помочь.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могла ничего рассказать. — Ее глаза умоляют меня о понимании.

— О, Холли, я знаю, — вручаю ей стакан холодного чая. — Пожалуйста, не думай, что я обижена на тебя. Уверена, что все это ставит тебя в неудобное положение.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я просила Лиама рассказать тебе. Он просто не может вынести разговоров о своей маме или о том, что случилось. Но если бы я знала, что Уолтер связался с тобой, я бы сказала тебе все сама. Ты должна была знать.

— Я не говорила тебе, потому что, опять же, не хотела ставить тебя перед выбором между лояльностью к Лиаму и нашей дружбой.

— Вы с Лиамом поговорили об Уолтере?

Я вздыхаю. — Нет, он практически не разговаривает со мной.

Она делает глоток чая. — Ну, есть еще кое-что, о чем ты должна знать, — говорит она, ставя стакан. Ее тон вызывает тревогу.

— Что?

Она делает глубокий вдох. — Судебный процесс был кошмаром. Если бы не родители его мамы, не думаю, что он смог бы пройти через это.

— Он сказал мне, что они помогли ему купить «Джастис Хаус».

Она оглядывается вокруг. — Да, но это было позже, после... — Она смотрит на меня. — Адвокаты Уолтера использовали линию защиту, согласно которой Лиам сам убил свою мать.

Мне не хватает воздуха.

— Они сказали, что он убил свою мать из-за страховки.

— Нет! — Я качаю головой в неверии.

— Да. Это было ужасно.

Как мог отец сделать такое? Мне становится тошно при мысли о том, что через меня Уолтер Джастис пытался вернуться обратно в жизнь сына.

— Само собой разумеется, суд оказал пагубное воздействие на Лиама. Мы все беспокоились о нем. Он провел несколько лет с позором отца, а потом люди вдруг начали шептаться, когда он вышел в люди. Единственный хороший поступок, который Уолтер Джастис когда-либо сделал в своей несчастной жизни, это то, что он положил конец тому, что его адвокаты пытались сделать.