Джед МакКенна - Во сне: теория заговора

— Что?

— Может, тебе будет удобнее присесть? — говорю я.

Она снова упирается в меня своим взглядом и не садится. Я все равно продолжаю.

— Ладно, у меня действительно слабая память, как мышца, которая больше не используется. Моя еще та память, как ты ее назвала, из тех времен, когда я был ребенком, и тогда она не была настолько странной. Поэзия теснит музыку в моей голове, и я оставляю ее. В основном, когда я был молод, но и позже тоже, как в последнем письме твоего деда, которое я запомнил, наверное, потому, что оно не было частью процесса, это было прощание с кем-то очень важным для него, в его мыслях, в его самые тяжелые времена.

Теперь она села.

— Ты помнишь его последнее письмо?

— Сделал копию. Я носил его с собой и прочитал всего один раз. Оно застряло у меня в голове.

— По-английски или по-испански?

— По-испански. Я не помню точно, но основной смысл ясен. Думаю, он знал, что достиг конца процесса и в принципе понял, что покончил со своей жизнью. Такое у меня ощущение.

— Хорошо. Боже. Можешь его мне пересказать?

— Возможно, что-то забылось или изменилось со временем, но я могу попытаться.

Я пробегаю по своим мыслям, чтобы убедиться, что оно на месте. Откидываюсь, закрываю глаза и читаю по своей странной памяти, а она переводит с помощью своего посредственного испанского.

— Querida Izzie, — говорю я.

— Моя дорогая маленькая Изабель, — вторит она.

— Ma temo que esta debe ser la ъltima carta que te escriba.

— Боюсь, что письмо, которое я тебе пишу, последнее.

— Has sido para mн fuente de gran felicidad en vida y de gran tristeza ahora que tengo que dejarla.

— Ты была в моей жизни источником огромного счастья, а теперь великой печали, потому что я должен уйти.

— Te ruego no te etristezcas por mн, sino que atesores mi recuerdo y pienses en mн en los momentos tranquilos.

— Я прошу тебя не печалиться обо мне, но помнить меня и думать обо мне в самые безмятежные твои минуты.

— He cambiado y ahora soy distino a la ъltima vez que te besй las mejillas y la frente.

— Я изменился и теперь уже не тот, что был в последний раз, когда я целовал твои щечки и лобик.

— Ojalб pudiera decir que he ganado algo de sabiduria para poder dejarte en herencia, pero soy menos sabio ahora de lo que lo he sido nunca.

— Жаль, нельзя сказать, что мне удалось достичь какой-нибудь мудрости, чтобы оставить ее тебе в наследство, но я теперь менее мудр, чем был когда-либо.

— Vive tu vida, бngel mнo, sй valiente y feliz y recuerda reнr y bailar y confiar siempre en tu corazуn.

— Живи своей жизнью, мой ангел, будь храброй и счастливой, не забывай смеяться и танцевать и всегда доверяй своему сердцу.

— Algъn dнa tendrбs un bebй y entonces conocerбs la alegrнa que trajiste a mi corazуn.

— Однажды у тебя родится ребенок, и ты познаешь радость, которую подарила моему сердцу.

— Adiуs, mi hija querida. Tu padre que te quiere.

— Прощай, мое дорогое дитя. Любящий тебя отец.

^ ^ ^

Лиза сидит несколько мгновений, перед тем как вскочить и уйти в дом. Вот и буря, на несколько минут задержавшая свою реплику. Я повторяю про себя испанский текст, словно песню.

(16) Иносказание о койоте

Разве может койот выбраться наружу, не пробив стену насквозь? По-моему, подсунутая мне кукушка и есть та стена. Иногда я думаю, что там, за ее пределами, ничего нет, но и довольно на этом. Она ставит передо мной задачу, она делает меня цельным, я вглядываюсь в ее невероятную силу и непостижимое ехидство, укрепляющее эту силу. Эта непостижимая вещь — то, что я больше всего ненавижу. И будь кукушка агентом зла или будь она самим злом, я обрушу на нее эту ненависть. (Вайл И. Койот, гений)

Сидишь ты в один прекрасный день в том состоянии, что мы называем спящий-в-сновидении, в недоосознанном, обычном дневном сознании. Что с ним не так? Ничего с ним не так. Что может быть не так, если это просто видимость? Нет более высоких или более низких состояний, только различные состояния. Нет никакого лучшего места, чем то, где ты есть. Пока ты думаешь, что оно есть. Тогда оно есть.

А сейчас по какой-то причине ты думаешь, что оно есть.

И вот что-то меняется. Обнаруживается, что твоя так называемая нормальная жизнь — на самом деле какая-то странноватая, не совсем такая, как тебе казалось. Пока не случилось это маленькое пробуждение, ты жил обычной повседневной жизнью, но теперь она уже не кажется такой нормальной, да и сам ты тоже. Теперь ты должен отступить от своей жизни на шаг, один маленький шаг, и вот ты в замешательстве от того, что тебе открылось.

Во-первых, кажется, ты провел непомерно много времени, гоняясь за нелетающей птицей. Во-вторых, сдается, ты живешь в бескрайней пустыне, которую населяют только ты, эта птица, грузовик и время от времени неуместный локомотив. По мере исследования своего положения обнаруживается, что ты прямоходящий койот и что еще более странно — мультяшка. И вот ты смотришь свежим взглядом и видишь, что вся твоя жизнь целиком — это мультик, что довольно необычно. Как ты это раньше не замечал? На самом деле сейчас, когда ты видишь, ты не можешь поверить, что это можно было не замечать. Ты провел всю жизнь, не обращая внимания на то, что ты мультяшный койот в мультяшной пустыне, гоняющийся за мультяшной птицей, и тебе в достижении твоей цели помогает мультяшная фирма, предоставляющая по первому требованию любые птицеубийственные приспособления, какие только пожелает твое коварное сердце.

^ ^ ^

Все, что сильнее всего сводит с ума и терзает, все, что взбалтывает муть вещей, вся истина с ехидством в ней, все, что рвет сухожилия и поджаривает мозг, вся утонченная чертовщина жизни и мысли, все зло для безумного Койота было зримо воплощено и очевидно уязвимо в кукушке-подорожнике. Он направляет на птицу с фиолетовым оперением всю сумму ярости и ненависти, пережитой в ходе этой гонки. А потом, будто его грудь стала мортирой, он выстреливает в нее Птичьим Зарядом ACME.

^ ^ ^

Что приводит к другому вопросу: почему ты вообще преследуешь эту птицу? Почему все твое существование вращается вокруг такого смехотворного предприятия? Тобой движет явно не голод. Если ты можешь заказать роликовые коньки на ракетной тяге, то сможешь позволить себе и курицу-гриль с салатом из капусты, жареной картошкой и немножко десерта. Что движет тобой в этом безумном необъяснимом влечении? Ненависть? Любовь? Похоть? Эго? Почему здесь нет миссис Койот? И когда именно ты решил сделать преследование птицы с бибикающей задницей делом всей своей жизни? Ты не помнишь такого решения, это просто то, что ты делаешь. Сдается, ты заметил, как много тут принято всяких решений, а ты не тот, кто их принимал.

«Если я не решал, что мне делать со своей жизнью, — кумекаешь ты, сидя на скале в позе мыслителя, — тогда чья это жизнь? Я воображаю, что обладаю свободной волей, но кто этот я, о котором я говорю? Это Койот, Койот? Это я, Бог, или тот, кто поднял эту лапу?»

Ты поднимаешь лапу, но не получаешь ответа.