Андрей Величко - Юрьев день

интереса она у него не вызвала. Все-таки благодаря моему влиянию он сильно отличался от себя же в ином варианте своей судьбы. Но вдруг, если здесь он в конце концов женится на Маргарите, она тоже родит ему гемофилика?

Однако впадать в панику было еще рано, и я занялся тем, ради чего, собственно, и приехал в Германию, то есть охмурением Генриха Герца. Хорошо хоть для этого не пришлось ехать на другой конец Германии, в Карлсруэ - письмо и деньги на дорогу были посланы заранее, и Герц к моменту нашего визита уже ждал меня в Берлине. Я объяснил, что желаю развернуть широкие исследования возможности дистанционной передачи электроэнергии без проводов. Герц заметил, что это вряд ли возможно, но я его успокоил - мол, понимаю, что быстрых результатов не будет, но хочу начать предварительные исследования уже сейчас. В общем, на обработку Герца в нужном ключе у меня ушло два вечера, а результат получился уж всяко лучше, чем у ксендзов с Адамом Козлевичем. Охмуряемый обещал закончить свои дела в Германии и не позднее чем через полгода приехать в Россию.

- Жалко матушку, - заметил мне Николай, когда мы немного отдышались после пробежки до Приората и сели пить чай в его кабинете.

- Да, - согласился я, - действительно, она так старалась, падая в обморок, а поверил в естественность оного события один ты, хотя делала-то она это в основном для отца.

- Так ты считаешь, что это она не по-настоящему? Да, мне тоже что-то такое показалось.

- Разумеется! Когда теряют сознание, перед этим обычно не выбирают место, куда будет удобнее упасть. Но мы, не поверив в разыгранное перед нами представление, совершили благое дело. Больше маман в обмороки падать не будет - убедилась, что это бесполезно. А то ведь могла бы потом еще разок-другой упасть, да не так удачно, как сегодня. Опасно это при регулярном повторении, можно все-таки ненароком стукнуться затылком обо что-нибудь твердое.

- И что ты за человек такой, - вздохнул брат, - нет у тебя ничего святого.

- Еще как есть! Я просто его умело прячу, а не выставляю на всеобщее обозрение. Ладно, пошли лучше в мастерскую. Там в углу стоит недоделанная тележка для дельтаплана, у нее крепление к балке получилось неудачным. Установим на нее тот мотор, что все равно недодает мощности, только сначала вставим прокладки под головки для уменьшения степени сжатия.

- Куда она полетит без крыла сверху?

- Никуда, зато поедет. Это будут аэросани. Вон снега сколько навалило, на велосипеде уже не поездишь до весны.

- Эти твои аэросани будут всего одни?

- Да, на вторые у нас нет ни тележки, ни двигателя. Только почему они мои? От Гатчинского дворца до Приората и пешком дойти нетрудно. А вот ты до летного поля будешь ездить на этих санях, как белый человек.

- Надо же, никогда не подозревал в тебе альтруизма.

- И правильно делал - какой же это альтруизм? Я просто подлизываюсь к цесаревичу, неужели не заметно?

С утра скандал продолжился, но уже как-то вяло, без огонька. Я даже настолько расслабился, что пару раз зевнул, чем заслужил возмущенный взгляд маман. Зато Ники ничего такого себе не позволял. Он слушал императрицу очень внимательно и даже, кажется, пытался осмыслить услышанное. Вот ведь делать человеку больше нечего, право слово!

Наконец отцу надоел этот цирк, и он рявкнул:

- Все, хватит! Ники, Алик, бегом в мой кабинет, там с вами говорить буду. Минни (это он уже императрице), я им все по-мужски объясню, у меня быстро поймут.

И показал здоровенный кулак.

Маман, хоть она и вряд ли целиком поверила мужу, на всякий случай приоткрыла рот и ахнула. Мы с братом развернулись на месте и исчезли.

Отец подошел к кабинету примерно через минуту, запустил нас туда, зашел сам, прикрыл за собой дверь и сказал:

- Вот там чай стоит, правда холодный. Рядом в газете - хлеб и буженина. Поешьте, вам же вместо завтрака одни нотации достались. Посидите тут с полчасика, а потом аккуратно, через черный ход выйдете. И чтоб вас до вечера во дворце не было! В отряде, я знаю, Ники поесть дадут, не помрет с голоду. А у тебя, Алик, с этим как?

- Нормально, там есть повариха с поваренком, готовят потихоньку на всю ораву. Без особых разносолов, конечно, но мне они и не нужны. Кстати, отец, раз уж мы здесь, можно показать вам одну бумагу?

- Давай, что уж с тобой сделаешь.

Я достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо листок,

развернул его и положил перед императором.

- Что это?

- Перспективный план застройки окрестностей Приоратского дворца. Зеленым цветом обозначены деревянные строения, материал для которых уже закупается, а по весне начнется быстрая стройка. Красным пунктиром - каменные здания, под них пока только оставлены места, а когда начнется стройка, я не знаю.

- Хорошо, а теперь объясни мне, что тут у тебя где и зачем.

- Вот это - временный дом для инженеров и ученых на четыре семьи, пока там будет жить один Герц.

- Тот немец, что вы нашли в Берлине? И какая от него будет польза?

- Да, тот самый. Он сделает нам беспроводную связь на основе электромагнетизма.

- Это как?

- А вот так - будет с виду обычный телеграф, но без проводов. А потом до такого же телефона дело дойдет.

- И на какое расстояние этот его телеграф работать будет?

- Поначалу, конечно, на небольшое, но лет через пять, я думаю, добьет до Дальнего Востока.

- Ну, ежели он действительно такое сотворит, ему и каменных хором не жалко будет, не то что деревянного дома. Ладно, вот это что за длинное такое?

- Электротехнические мастерские. Надо же где-то будет собирать приборы для беспроводной связи.

- А это что, с буквами «пэ», «тэ» и «у»?

- ПТУ, то есть профессионально-техническое училище. И Герцу, и мне, и Ники нужны рукастые и головастые помощники, а где их взять? Вот в этом училище их и станут готовить.

- Неплохо. Ладно, согласен, рисуй нормальный план и подавай на утверждение. Хитер! Ники, ты хоть понимаешь, почему он мне свою бумаженцию подсунул именно сейчас?

- Конечно, отец, чего же тут не понять. Алик ждал момента, когда вы почувствуете себя виноватым перед ним, потому и носил с собой черновик.

- И ты, оказывается, гусь не хуже брата. Ладно, полчаса уже прошло, будем считать, что я вам все сказал, а вы все поняли. Значит, как договорились - ты, Ники, вечером слегка раскаешься и пообещаешь не делать необдуманных шагов, не посоветовавшись с родителями. Ты же, Алик, вообще лучше молчи в тряпочку! А то вдруг опять что-нибудь ляпнешь. Но молчать надо с виноватым видом, понял? Хоть весь день тренируйся перед зеркалом, но чтобы вид был. Да, и…

Тут родитель, похоже, вспомнил, что мы с ним в кабинете не одни, есть еще Николай, и вовремя осекся. Дело в том, что я ему уже успел намекнуть на раздобытые в Берлине моими агентами очень интересные сведения.