JustStuff - Unknown

Я постарался сосредоточиться на своем побеге и тут же понял, что нельзя ничего планировать. Необходимо быть нерешительным. Нет никаких сомнений, что Арчи скоро увидит изменение, если это уже не произошло. Я не мог позволить ему увидеть, как это случится. Если это случится. Как мне ускользнуть? Особенно в условиях, когда нельзя даже думать об этом.

Я хотел пойти и узнать, что понял из всего этого Арчи – увидел ли он уже какие-то изменения, – но мне нужно было до возвращения Джесамины самому справиться еще кое с чем. Смириться с тем, что я никогда больше не увижу Эдит. Не брошу последний взгляд на ее лицо, чтобы взять ее образ с собой в зеркальный зал. Я собирался причинить ей боль и не имел возможности даже попрощаться. Это было похоже на пытку. Я сжигал себя минуту-другую, позволив ей сокрушить меня. А потом вынужден был закрыться в своей скорлупе, чтобы встретиться с Арчи.

Мое лицо было равнодушным и безжизненным – единственное выражение, которого мне удалось добиться, но оно, казалось, было объяснимо. Я вошел в гостиную, готовый осуществить свой сценарий.

Арчи склонился над письменным столом, сжимая его край обеими руками. Его лицо…

Вначале страх прорвался сквозь мое напускное равнодушие. Прыжком обогнув диван, я кинулся к Арчи, но уже на ходу понял, что именно он, вероятно, видит, и резко остановился в нескольких футах от него.

– Арчи, – глухо сказал я.

Он не отреагировал на свое имя. Его голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Выражение его лица снова заставило меня испугаться – потому что увиденное им могло иметь отношение не ко мне, а к маме.

Сделав еще шаг вперед, я потянулся, чтобы коснуться его руки.

– Арчи! – неожиданно донесся от входа голос Джесамины, и, раньше, чем за ней с тихим щелчком закрылась дверь, девушка оказалась у него за спиной и обхватила его руки своими, ослабляя его хватку на краю столешницы.

– Что случилось? – требовательно спросила Джесамина. – Что ты видел?

Арчи отвернул от меня ничего не выражающее лицо и слепо посмотрел в глаза Джесамины.

– Бо, – сказал он.

– Я здесь.

Его голова дернулась, он встретился со мной взглядом – всё еще бессмысленным. И я понял, что он не обращался ко мне… это был ответ на вопрос Джесамины.

Глава двадцать вторая

22. ПРЯТКИ

– Что это было? – мой голос вышел из-под контроля, стал ровным и безразличным.

Джесамина уставилась на меня. В ожидании ответа я сохранял отсутствующее выражение лица. Ее взгляд метался с меня на Арчи и обратно, она явно ощущала хаос. Я понимал, что именно увидел Арчи.

Меня окутало спокойствие, и я, не сопротивляясь, воспользовался им, чтобы управлять своими эмоциями.

Арчи тоже пришел в себя. На его лице быстро появилось привычное выражение.

– Ничего, – ответил он на удивление безмятежно и убедительно. – Все та же комната, что и раньше, – он впервые посмотрел на меня. – Ты хотел позавтракать?

– Поем в аэропорту, – я, как и он, оставался невозмутимым. Словно позаимствовав дар Джесамины, я чувствовал хорошо скрываемое отчаянное желание Арчи остаться с ней наедине, выставив меня из комнаты. Тогда у него появилась бы возможность сообщить Джесс, что они делают что-то не так, что потерпят неудачу.

Арчи по-прежнему не отводил от меня глаз.

– С твоей мамой все в порядке?

Пришлось сглотнуть вставший в горле горький ком. Я мог лишь придерживаться придуманного ранее сценария.

– Мама беспокоилась, – заговорил я монотонно. – Хотела поехать домой. Но ничего, я убедил ее остаться пока во Флориде.

– Это хорошо.

– Да, – равнодушным тоном согласился я.

Повернулся и медленно пошел к спальне, чувствуя их неотступно сопровождавшие меня взгляды. Закрыв за собой дверь, я занялся тем, чем мог. Принял душ и переоделся в одежду по размеру. Порывшись в сумке, отыскал носок с деньгами и переложил его содержимое в карман.

Минуту я стоял и смотрел в пустоту, пытаясь думать о чем-нибудь нейтральном. И вскоре появилась одна идея.

Опустившись на колени перед тумбочкой, я открыл верхний ящик.

Под бесплатным экземпляром Библии нашелся запас почтовых принадлежностей. Я взял оттуда лист бумаги, конверт и ручку.

Эдит, – написал я трясущейся рукой. Буквы едва можно было разобрать.

Я люблю тебя.

Еще раз прости. Мне так жаль.

У нее моя мама, и я должен попытаться. Знаю, что, вероятно, ничего не получится. И мне очень, очень жаль.

Не злись на Арчи и Джесамину. Если мне удастся от них сбежать, это будет чудом. Передай им от меня спасибо. Особенно Арчи.

И пожалуйста, пожалуйста, не преследуй ее. Именно этого она хочет. Мне невыносимо думать, что кто-то еще пострадает из-за меня, особенно ты. Пожалуйста, это единственное, о чем я могу тебя сейчас просить. Ради меня.

Я не жалею о нашей встрече. И никогда не пожалею, что люблю тебя.

Прости меня.

Бо.

Сложив втрое, я положил листок в конверт и заклеил его. Рано или поздно Эдит найдет это письмо. Надеюсь, она поймет и простит. И самое главное – послушается.

Когда я вернулся в гостиную, они были готовы.

На этот раз в машине я сидел в одиночестве сзади. Джесамина посматривала на меня в зеркало заднего вида, когда думала, что я не замечу. Она поддерживала мое спокойное состояние, за что я был признателен.

Арчи прислонился к дверце, повернувшись лицом к Джесамине, но я знал, что краем глаза он наблюдает за мной. Как много он увидел? Ожидает ли от меня каких-нибудь действий? Или целиком сосредоточился на следующем ходе ищейки?

– Арчи? – позвал я.

Он насторожился.

– Да?

– Я написал записку маме, – медленно проговорил я. – Передашь ей? В смысле, оставишь в доме?

– Конечно, Бо, – осторожно произнес он тоном, каким говорят с кем-то, кто стоит на краю крыши. Они оба видели, что я теряю самообладание. Надо лучше держать себя в руках.

До аэропорта мы доехали быстро. Джесамина припарковалась в центре четвертого уровня гаража, солнечные лучи не попадали сюда, вглубь бетонного блока. Нам не пришлось выходить из тени и по пути в терминал. Четвертый, самый большой и запутанный – возможно, это окажется полезным.

Я шел впереди, показывая дорогу, в кои-то веки более осведомленный об окружающей обстановке, чем мои спутники. Мы спустились на лифте на третий уровень, куда выходили пассажиры прибывающих рейсов. Арчи с Джесаминой постояли немного, разглядывая табло с расписанием вылетов. Я слышал, как они обсуждали плюсы и минусы Нью-Йорка, Атланты, Чикаго. Городов, где я не бывал. Городов, в которые теперь уже никогда не попаду.

Я старался не думать о побеге. Мы заняли кресла в длинном ряду рядом с металлодетекторами. У меня непрестанно нервно подрагивало колено. Джесамин и Арчи прикидывались, будто наблюдают за проходящими мимо людьми, но на самом деле следили лишь за мной. Каждый раз, как я сдвигался хоть на дюйм на своем сиденье, на меня тут же поглядывали краем глаза. Это безнадежно. Может, побежать? Посмеют ли они силой остановить меня при таком количестве народа вокруг? Или просто последуют за мной?