JustStuff - Unknown

Я обхватил лицо Эдит ладонями и наклонился, чтобы поцеловать ее. Как и всё остальное, теперь это было так просто. Никакой тревоги, никаких колебаний.

Правда, казалось странным, что мое сердце не выдает безумного соло ударных, что кровь не обращается в паническое бегство по венам. Но что-то во мне звенело, словно под напряжением, каждый нерв моего тела ожил. И не просто ожил – все мои клетки как будто ликовали. Хотелось только вот так держать ее в объятиях – и в следующую сотню лет мне больше ничего не понадобилось бы.

Но Эдит, засмеявшись, оторвалась от меня. На этот раз смех ее был певучим и полным радости.

– Как ты это делаешь ? – она продолжала смеяться. – Ведь тебе полагается быть новорожденным вампиром – и вот, пожалуйста, ты спокойно обсуждаешь со мной будущее, улыбаешься мне, целуешь меня. Ты же должен чувствовать жажду – и ничего кроме.

– Я чувствую много чего кроме, – сказал я. – Но и довольно сильную жажду тоже – особенно теперь, когда ты об этом упомянула.

Эдит приподнялась на цыпочки и поцеловала меня – крепко.

– Я люблю тебя. Пойдем поохотимся.

И мы вместе побежали в темноту, в которой не было темно, а я ничего не боялся. Знал, что это будет так же легко, как и всё остальное.

Эпилог

Эпилог

СОБЫТИЕ

– Ты уверен, что это была хорошая идея? – спросила она.

– Я должен быть здесь.

– Скажи мне, если почувствуешь, что перестаешь справляться.

Я кивнул.

Мы сидели бок о бок на толстой ветке в кроне высокой тсуги, в сотне футов от земли. Я обнимал Эдит одной рукой, а другую она держала в ладонях. Я чувствовал на себе ее взгляд. Встревоженный.

Ветка под нами раскачивалась на ветру.

Примерно в двух милях отсюда, по Калава Уэй, двигалась вереница машин с включенными фарами, хотя на улице было светло. Мы находились к юго-востоку от них, с наветренной стороны, тщательно подобрав место подальше от любых людей. На таком расстоянии Эдит не могла точно расслышать, о чем думает большинство участников процессии, но это не страшно. Я был уверен, что и так в основном угадаю их мысли.

Первым ехал катафалк. Сразу за ним – знакомый мне патрульный автомобиль. Моя мама сидела на пассажирском сиденье, а Фил – на заднем. Я узнал практически всех и в остальных машинах.

Панихиды я не видел – она проходила в церкви. Но мне должно было хватить и церемонии на кладбище.

Катафалк был лишним. Внутри сгоревшего пикапа обнаружили не так много останков, чтобы для них потребовался гроб. Если бы я мог дать совет родителям, то предложил бы им не тратить попусту деньги и просто воспользоваться погребальной урной. Но, пожалуй, если им от этого легче… Возможно, им действительно хотелось иметь могилу, которую можно было бы навещать.

Я уже видел, куда они собирались опустить меня – вернее, то, что они считали мной. Могила была выкопана вчера, рядом с дедушкой и бабушкой Свон. Они оба умерли, еще когда я был маленьким, так что я знал их не очень хорошо. И надеялся, что они не будут возражать против соседства с незнакомцем.

Я так и не узнал его имени. Не захотел вникать в подробности того, как Арчи и Элинор инсценировали мою смерть. Знал только, что некто примерно моих размеров, похороненный совсем недавно, совершил еще одну последнюю поездку. Я предполагал, что были уничтожены все идентификаторы – зубы, отпечатки пальцев и прочее. Мне было неудобно перед тем парнем, но он, наверное, не возражал. Ведь он ничего не почувствовал, когда где-то в Неваде мой пикап съехал с дороги в овраг и загорелся. Семья уже оплакала его. У них есть надгробие с его именем. Как будет теперь и у моих родителей.

Моя мама и Чарли были среди тех, кто нес гроб. Даже издалека я видел, что Чарли стал выглядеть старше лет на двадцать, а мама двигается словно сомнамбула. Если бы она не держалась за гроб, то вряд ли смогла бы пройти по кладбищу по прямой. Я узнал ее черное платье – она купила его для какого-то официального приема, а потом решила, что оно ее старит, и отправилась в красном. На Чарли был костюм, которого я раньше не видел. Вряд ли только что купленный, скорее, старый – пиджак, похоже, не застегивался, а галстук был немного широковат.

Им помогали Фил, Аллен и его отец, преподобный Вебер. Джереми шел сразу за Алленом. Даже Бонни Блэк держалась за одну из медных ручек, пока Джулс толкала ее кресло.

В толпе я заметил практически всех, кого знал по школе. Большинство из них были в черном, многие обнимали друг друга и плакали. Это меня несколько удивило – далеко не со всеми я был так уж близко знаком. Должно быть, они плакали потому, что это грустно само по себе – когда кто-то умирает всего в семнадцать лет. Вероятно, это вызывало у них мысли о собственной недолговечности, и все в таком духе.

Одна группа выделялась – Карин, Энист, Арчи, Джессамина, Роял и Элинор, все в светло-сером. Они держались прямее и даже на таком расстоянии отличались от остальных цветом кожи… по крайней мере, на вампирский взгляд.

Казалось, что это тянется очень долго. Гроб опустили в могилу, священник произнес что-то вроде речи, – проповедь?.. Мама и отец бросили в могилу цветы, и все неловко выстроились в очередь, чтобы в обязательном порядке сказать пару слов моим родителям. Как мне хотелось, чтобы они оставили маму в покое. Она буквально висела на Филе, и я знал, что ей необходимо прилечь. Чарли держался получше, но выглядел очень нервным. Джулс подвезла к нему Бонни и остановила кресло сзади и чуть сбоку. Бонни потянулась вперед и взяла Чарли за руку. Кажется, это немного помогло. Теперь Джулс стояла так, что я видел ее лицо очень хорошо, а лучше бы, пожалуй, не видеть.

Карин и остальные Каллены были почти в самом конце очереди. Мы смотрели, как они медленно приближаются к моим родителям. Возле мамы они задержались совсем ненадолго, поскольку раньше с ней не встречались. Арчи принес ей стул, за что его поблагодарил Фил – я подумал, уж не увидел ли Арчи, что мама вот-вот упадет.

С Чарли Карин провела больше времени. Я знал, что она извиняется за отсутствие Эдит, объясняя это тем, что та вне себя от горя. Это был не просто предлог, позволивший ей остаться сегодня со мной, такое оправдание еще и закладывало почву для следующего учебного года, когда Эдит по-прежнему будет настолько сильно скорбеть, что Энист решит перевести ее на домашнее обучение.

Я видел, как Бонни и Джулс ушли, пока Чарли еще разговаривал с Карин. Бонни оглянулась и бросила на Калленов мрачный взгляд, после чего вдруг пристально посмотрела в моем направлении.

Разумеется, она не могла нас видеть. Я осмотрелся, пытаясь определить, на что же она глядит. И заметил, что Элинор тоже смотрит на нас – ей не составляло труда нас разглядеть, и она с трудом сдерживала улыбку: Элинор никогда ничего не воспринимала всерьез. Бонни, должно быть, стало интересно, на что это уставилась Элинор.